Рыжуля АлиШа - всех злодеев крыШа! (СИ) - Цветова Мира - Страница 5

Вика отчаянно краснеет, опускает взгляд в пол.

— Прости, Вадим, я… должна была сказать тебе раньше, но… я боялась, что ты заберёшь у меня дочь, если узнаешь.

Сказать, что я в ах… каком ауте, ничего не сказать!

У меня дочь есть, оказывается!

Всё это время где-то рядом ходило-бродило маленькое рыжее чудо по имени Алиса, моя кровь, моё продолжение, а я понятия не имел.

— Дядя Вадим, — дёргает меня за штанину малая, — сейчас мы тебе устлоим эксЛепс тест на отцовство, что ты ответишь на слово «кусь»?

Даже не думаю, выдаю на автомате:

— Отвечу на «кусь», что с тётей Гулей подружусь.

Малая прям светится от счастья.

— Мам, эт точно наш папа…

Кто бы сомневался…

Но не это меня больше всего изумляет, а то, что Вика пять лет скрывала от меня, что родила дочь, Алису Вадимовну!

И даже на связь со мной ни разу не вышла.

Боялась, что заберу ребёнка…

Да я бы в жизни так не поступил!

Может, я и бандит, но я не монстр.

И женщин со своими долгами не бросаю.

— Вика, — смотрю на бывшую с сожалением, — я бы ни за что не забрал у тебя дочь, поверь, и тем более не навредил бы ей. Ты могла в любой момент прийти и рассказать правду, попросить о помощи, но всё это время ты пряталась от меня и боялась, что злой Громов придёт и накажет… проклятие, Вика, это твой дядя тебя запугал?

Бывшая прячет лицо в ладонях

— Прости, Вадим, я была такой глупой и наивной… дядя всегда был против наших отношений, он хотел выдать меня за другого, пытался разлучить нас с тобой, не давал сбежать, а потом… он застал меня врасплох, когда я делала тест, узнал первым о моей беременности и запугал меня…

Малая, увидев, что мама плачет, бросается обнимать её, гладит по руке, что-то тихо шепчет.

Я и сам, не в силах сдержать эмоции, подхожу ближе, притягиваю обеих девочек к себе.

Хочу, чтобы Вика почувствовала, я для неё не опасен.

А она осторожно вытирает слёзы и прдолжает:

— Мой дядя… он сказал, что ты будешь в ярости, заставишь сделать аборт, а потом избавишься и от меня… дядя говорил ужасные вещи, винил меня, что я чуть не погубила его семью, а потом сослал меня сюда, на другой конец страны и, пока я не родила, даже из дома не выпускал, а потом… сразу приставил ко мне человека, этого урода Альберта, который проиграл все нашим деньги, вынес из дома всё ценное… и к моменту, когда дяди не стало, Альберт совсем слетел с катушек, заложил нашу квартиру, заставил переехать в однушку на окраине нахватал долгов и просто исчез, оставив нас с дочкой разгребать все эти проблемы…

Чувствую, как от одного упоминания дяди Вики у меня начинают кулаки чесаться, с удовольствием бы начистил рожу и ему, и этому Альберту.

Какими же моральными уродами надо быть, что застать беззащитную девушку врасплох, запугать её, а потом буквально держать в плену несколько лет… вот кто настоящие монстры!

А монстров надо наказывать жёстко!

Но для начала необходимо разобраться с мерзавцем Батыем.

Он всё это время наблюдает за нами с усмешкой.

Издевательски хлопает в ладоши.

— Вот это драма, браво, воссоединение века…

Малая дёргает меня за штанину.

— Папа Вадим, можно я ему клапиву сделаю? Или песню спою?

— Сделаешь и то, и другое, — обещаю я, — но сначала разберёмся с долгами, которые нехороший дядя Жальберт повесил на вас с мамой.

Бандитка в сапогах кивает, спрашивает:

— Что делать надо, папа Вадим? Командуй.

И тут же меня за руку берёт, ну прям верная напарница!

Правда, внутри такое странное чувство просыпается.

Незнакомое, но очень сильное.

Отцовская гордость?

Я пока до конца не понимаю, но только делаю шаг, как дорогу мне преграждают громилы Батыя.

— Вы думаете, напугали нас? — улыбается Алиса. — Да я сейчас одну песню спою, и вас как ветлом сдует!

Но малая не успевает затянуть новую песню, как Батый поднимается из-за стола, обращается ко мне.

— Ты ведь понимаешь, Громов, что тебе не одолеть меня и моих людей в одиночку, нас слишком много, а с тобой… одна маленькая выскочка и морально растоптанная женщина.

— Сам ты выскочка, — отвечает Алиса, — я бандитка в сапогах, и мы в садике таких, как ты, по всем песочницам гоняли и без полдника оставляли!

Батый только морщится в ответ.

Я же улыбаюсь наивности мерзавца.

Неужели он думает, что я бы поехал на встречу без подстраховки?

Но пока не спешу её использовать, жду, что скажет Батый.

— Ты ведь не для сделки меня сюда позвал? — спрашиваю у него. — Ты хотел в ловушку заманить?

— Можно и так сказать, — усмехается мерзавец, — я случайно узнал о том, что у тебя есть дочь от бывшей подруги, хотел их обеих похитить и привезти сюда, чтобы шантажировать тебя, но… мои парни слегка напортачили и не смогли похитить двух девчонок.

Батый смотрит грозно на своих людей, и я узнаю среди них двоих хмырей в спортивном, которые пытались похитить Алису.

— Мои бестолочи сильно облажались, — продолжает Батый, — но по какой-что счастливой случайности ты сам привёз обеих девочек сюда и исполнил мой план.

— И в чём же заключается твой план, Батый?

— Дать тебе выбор, — улыбается мерзавец, — или ты забираешь свою дочь и бывшую, но отдаёшь мне свой бизнес. Или остаёшься при бизнесе, но тогда ты больше никогда не увидишь этих девочек.

Я лишь крепче сжимаю руку дочери.

Батый это замечает и добавляет:

— Решай, кто тебе дороже, Громов. Даю три секунды. Время пошло…

Громов

— Три секунды – это мало, — отвечаю я абсолютно спокойно, — за три секунды даже песню не послушать.

— Какую ещё песню? — морщится Батый. — Тебе на жаре голову напекло, Громов?

— Нет, мерзавец, — я подмигиваю Алисе, опускаю руку ей на плечо, — считаю, что перед принятием таких решений надо обязательно устроить музыкальную паузу, чтобы думалось легче. Согласна, малая?

— А то, — улыбается бандитка в сапогах, — с песней всё легче! Вам из какого лепелтуала спеть?

— Что-нибудь хитовое, — отвечаю я, готовясь дать отпор людям Батыя, — чтобы наши друзья ещё долго вспоминали твою песню.

Малая прям светится от счастья!

— Ну чичас будет флягер.

— Может, шлягер? — уточняю на всякий случай.

— Нет, флягер, — отвечает малая. — Как говолит тётя Гуля, это песня, от котолой фляга свестит!

— Вот это отличная тема, — хлопаю малую по плечу.

Если бы знал раньше, что у меня есть такая бойкая дочурка, мы бы с ней горы свернули, у нас бы весь город ходил по струнке!

Оглядываюсь, вижу испуганную Вику.

— Не бойся, — говорю ей, — тебя никто не тронет, к Алисе тоже никого не подпущу, можешь присесть пока за стол, заказать себе бизнес-ланч, правда, его вряд ли принесут.

— Потому что все будут наслаждаться песней, — добавляет малая.

И тут же затягивает песню на знакомый мотив.

— Злодейская д-о-очь, живительный ку-у-усь, здесь чалы и месть, колготок не счесть, защипает вас кусь!

Люди Батыя даже застывают от удивления, переглядываются растерянно, а мерзавец кричит им:

— Да не стойте вы, хватайте Громова, не дайте им заболтать вас!

Но охранники ничего не успевают сделать.

Я вырубаю одного, второго, бережно усаживаю их за ближайший стол, смотрю, что третий уже бежит к Алисе, ставлю ему подножку, тоже отправляю сначала в беспамятство, а потом за стол к другим охранникам.

Малая продолжает петь, но при этом прячется за колонной.

Я же смотрю на Батыя.

— Зря ты полез на детсадовских, старик, мой тебе совет, надень на себя колготы и сдайся, тогда будет не так позорно.

Но мерзавец не намерен сдаваться.

Рычит в ярости, приказывает оставшимся людям:

— Задержите их!

Сам бросается на кухню.

Вот же глупый, сюда едет подмога, и у Батыя не получится сбежать.

— Лучше бы остался песню послушать, хорошая же!

Оставшиеся люди бросаются ко мне.