Девочка на лето - Кеннеди Эль - Страница 7

Я бы попросил своего приятеля Уайета, нашего местного тату-мастера, но между нами какие-то странные отношения. Но не из-за меня. Я просто занимался своими делами, тусовался с Аланой то тут, то там, когда Уайет расстался со своей давней девушкой и внезапно решил, будто у него тоже есть чувства к Алане. Следующее, что я помню, – я в самом центре любовного треугольника, частью которого никогда не хотел быть, из-за женщины, которая на самом деле не хочет ни одного из нас.

Сначала я отправляю сообщение Люку, который отвечает, не стесняясь в выражениях.

Люк: Братан, у меня дичайшее похмелье. Если я войду в воду, меня стошнит прямо на твое уродливое лицо.

Следующим я пишу Эвану Хартли, хотя я почти уверен, что вчера вечером он сказал мне, что они со своим братом Купером сегодня будут на одной из своих строительных площадок. Я все равно отправляю ему сообщение, поскольку из близнецов именно он с большей вероятностью уклонится от своих обязанностей и отправится днем выпивать со мной на лодке.

Эван: Не могу. Мы слишком отстаем с этой дурацкой работой.

Черт. Думаю, сегодня я сам по себе.

Эван: Но позже пропустим по пивку с Дэнни. В Rip Tide. Около семи. Ты в деле?

Я быстро выдаю ответ.

Я: Идет. Увидимся там.

– Как ты думаешь, шестилетнему ребенку это понравилось бы? – Я держу в руках красную футболку с изображением фиолетового единорога, катающегося на доске для серфинга. – Чем увлекаются дети в наши дни? Я понятия не имею, что подходит по возрасту.

Смех бабули эхом разносится между нами.

– А я имею? Мне только что исполнилось семьдесят четыре, дорогая. Когда мне было шесть лет, по земле все еще бродили динозавры.

Я фыркаю.

– Семьдесят четыре – это еще не старость. И к тому же ты даже старой не выглядишь. – Я вешаю футболку обратно на вешалку. Мне кажется, цвета слишком яркие. Когда я видела девочек на Пасху, они обе были одеты в бледно-пастельные тона. Хм-м-м. Но это могло быть связано только с Пасхой. Я знаю, что моя мачеха Ния любит наряжать их по праздникам.

Когда я навещала их на прошлое Рождество, они были в одинаковых красных платьях и милых повязках из омелы на головах.

Ох. Это слишком сложно, что только подчеркивает, как мало я знаю своих сводных сестер. Но, полагаю, это неизбежно, раз уж их мать позаботилась о том, чтобы я проводила с ними как можно меньше времени. Черт, держу пари, если бы это зависело от нее, я бы даже не присоединилась к ним на праздновании дня рождения в следующем месяце. Бедная Ния. Вероятно, втайне она была в ярости, когда ее девочки-близнецы родились в мой день рождения. И, боже, какая ирония судьбы… новые дочери папы родились в тот же день, что и его старая, что фактически вычеркнуло меня из его жизни, и… «Лучик надежды!» – кричит голос в моей голове прежде, чем я погружаюсь еще глубже на дно.

Точно. Я делаю ровный вдох. Лучик надежды в том, чтобы разделить день рождения с моими сестрами… Одна вечеринка вместо двух. Консолидация – это всегда плюс.

– Я не знаю. – Мой взгляд еще раз скользит по вешалке с детской одеждой. – Может, вместо этого мы сможем сходить в магазин настольных игр? Тот, что рядом со смузи-баром?

Покупка подарка стала на удивление сложной задачей.

Мы с бабушкой выходим из магазина и попадаем в гнетущую июльскую жару. Я и забыла, как жарко здесь бывает летом. И в какой полный дурдом превращается главная улица. Но меня не беспокоят ни душный воздух, ни толпы людей. Авалон-Бэй – это не просто типичный пляжный городок с набережной, туристическими магазинами и ежегодным карнавалом. Это мой дом. Я родилась здесь. Все мои детские воспоминания связаны с этим городом. Я могла бы отсутствовать пятьдесят лет, и это чувство сопричастности, чего-то знакомого никуда бы не исчезло.

– Когда ты встречаешься с отцом? – спрашивает бабушка, пока мы идем по тротуару. Воздух такой горячий и влажный, что дорога под нашими ногами практически шипит от жары.

– В пятницу, – отвечаю я. – Я собираюсь пойти к ним на ужин. А потом, в субботу вечером, мы могли бы сводить девочек куда-нибудь. Может, на мини-гольф.

– Это будет весело. Он не смог увидеться с тобой в эти выходные?

Хотя в ее голосе нет осуждения, я не могу не встать на защиту папы.

– Девочкам предстояло посетить целую кучу вечеринок по случаю дня рождения. Думаю, весь их круг общения – это кучка июльских младенцев.

И он не смог отойти на часок или около того и пригласить тебя пообедать? Устроить ужин?

Неужели у девочек нет матери, которая могла бы присмотреть за ними какое-то время?

Разве им не пора ложиться спать в восемь часов?

Вот они, верные вопросы, которые она могла бы задать, но у бабушки больше такта, и она знает, что у меня сложные отношения с папой.

Честно говоря, я привыкла быть для него на втором плане. Вот уже много лет он прилагает все усилия, дабы избегать общения со мной наедине, если может, хватается за любую возможность, чтобы Ния и близнецы были рядом и служили буфером. Я уверена, отец знает, что я замечаю, но не отдает себе отчета в том, что делает, и я тоже. И потому эта недосказанность между нами все растет и растет. Гора слов, которые мне не высказать. Начиналось все как словесный холмик, но теперь это вершина полуправды гигантских масштабов. Переполненная эмоциями, пронизанная препятствиями. Маленькие обвинения, которые я никогда не произнесу вслух.

Почему ты не боролся за опекунство? Почему ты не хотел меня?

– Ты с нетерпением ждешь встречи с сестрами?

Я отгоняю мрачные мысли прочь и нацепляю солнечную улыбку для бабушки.

– Я всегда радуюсь встрече с близняшками. Они такие милые.

– Они по-прежнему бегло говорят по-французски? – с любопытством спрашивает она.

– Ага. Свободно владеют французским и английским языками. – Моя мачеха – гаитянка и выросла, говоря по-французски, поэтому была непреклонна в том, чтобы ее дети знали ее родной язык. Забавно наблюдать, как Роксана и Мони́к разговаривают по-французски. Иногда Рокси говорит по-французски, а Мо отвечает по-английски, или наоборот, что приводит к веселым односторонним разговорам. Я правда обожаю своих сестер. Жаль, что не могу проводить с ними больше времени.

Бабушка, кажется, замедляет шаг, поэтому я подстраиваюсь под ее походку.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

Мы ходим по магазинам уже два часа. Не самое долгое время, но на улице сто градусов тепла[5], а она одета в шелк с головы до ног. Я удивлена, что ее одежда не прилипла к телу. Я бы превратилась в потное месиво. Но бабуля всегда при параде, даже когда запекается на солнце.

– Жарковато, – признается она. Она снимает шарф с шеи и бледной рукой обмахивает обнаженную плоть. Солнце продолжает палить. На бабуле широкополая шляпа, но я без головного убора, несмотря на наш визит в шляпный магазин.

– Давай просто сходим в магазин настольных игр, а потом домой, – предлагаю я.

Она кивает.

– Хорошая идея.

Мы приближаемся к магазину смузи, когда в витрине появляется предательница. Джой стучит в окно и машет мне рукой. Она поднимает палец, давая понять, что придет через секунду.

– О, там Джой, – говорю я бабуле.

Я беру ее за руку и отхожу от тротуара, чтобы пропустить группу пешеходов. Поток людей просто нескончаемый, Авалон-Бэй на пике своей туристической привлекательности. Семьи, пары и группы шумных подростков уже заполонили улицы и пляж, а поскольку в конце набережной только что стартовал карнавал, в ближайшие недели здесь будет еще больше народу. Я очень скучала по этому месту.