Основы миросозерцания индийских йогов - Аткинсон Вильям Волкер "Рамачарака Йог" - Страница 33

Философия йогов учит, что душа существовала неисчислимые века, прокладывая свой путь через бесконечные формы, от низших до высших, но всегда поднимаясь вверх и никогда не опускаясь вниз. Она учит, что душа будет непрерывно развиваться дальше точно так же, е течение бесконечных веков проходить через самые разнообразные формы и фазы существования, непрерывно стремясь все выше и выше. Вселенная велика и широка, она заключает в себе бесчисленные миры и сферы, в которых живут ее обитатели, и мы совсем не будем связаны с землей в тот момент, когда мы окажемся годными и способными перейти на высшие сферы и плоскости. Йоги учат, что, хотя большинство человечества еще не сознает закона духовной эволюции, есть все-таки некоторые люди, которые уже пробуждаются к сознанию истины и развивают в себе духовное сознание, которое, в свою очередь, раскрывает им истинную природу и будущее человека. Это духовное пробуждение людей говорит, что они не остаются бессознательными, но, по мере дальнейшего развития, будут приобретать, все более ясное; широкое и глубокое сознание. Они перестанут быть пешками на доске жизни и получат свободу и право не только сами с собой делать то, что хотят, но содействовать эволюции других.

Каждый современный человек был когда-то пещерным жителем, дикарем, варваром, воином, священником, учителем средних веков, жил в Европе, Индии, Персии, на востоке и на западе. Во все века, во всех климатах, среди самых разнообразных рас жили не существующие теперь люди. В каждой жизни они приобретали опыт, учили новые уроки, более или менее понимали свои ошибки, росли и развивались, и, каждый раз выходя из тел, они переходили в состояние покоя между воплощениями, пока, наконец, память предыдущих жизней не затемнялась и желания влекли их снова в жизнь. Как человек может не помнить многого того, что было вчера, или неделю, или 20 лет тому назад, тем не менее все-таки сохраняя опыт пережитого и испытанного, — точно так же душа может не помнить своих переживаний старых жизней, тем не менее извлекая из них пользу. Эти переживания оставляют неизгладимые черты на характере души. И теперь, в настоящее время, события давно прошедших веков могут влиять на действия человека; увлекая его в одну сторону, предохраняя и предостерегая от другой, хотя он совершенно не помнит деталей того, что происходило. Все, что происходит, оставляет отпечаток на душе, и жизнь каждый день является такой, а не другой именно в силу прежнего опыта.

После каждой жизни происходит как бы переваривание опытов, и реальные результаты опыта создают значительную часть нового "Я", улучшенного "Я", которое со временем начнет стремиться в новое тело для нового воплощения. Многим кажется, что они совершенно потеряли всякую память о прежних жизнях. Но в действительности эта память сохраняется в наших "вкусах", "симпатиях" и "антипатиях". И, пробуждаясь на земле, мы каждый раз все более и более делаемся сознательными. Сначала являются слабые проблески каких-то воспоминаний или неясных впечатлений, постепенно они становятся все более и более точными и определенными.Часто бывает,что мы видим в первый раз какую-нибудь сцену, и она кажется нам удивительно близкой, между тем в этой жизни мы ее никогда не видели раньше. Бывают странные феномены памяти, которые смущают человека. Мы можем смотреть на картину какого-нибудь старого мастера и вдруг инстинктивно почувствовать, что мы уже когда-то смотрели на нее в далеком, совершенно неуловимом прошлом, а между тем мы знаем хорошо земным умом, что мы никогда не могли видеть этой картины. Или мы читаем какую-нибудь старую книгу, и она кажется нам старим другом, с которым мы много и часто беседовали. Однако мы совершенно не можем вспомнить, чтобы когда-нибудь видели эту книгу. Слыша какую-нибудь философскую теорию, мы иногда вдруг сразу ухватываемся за нее, как будто знали и любили ее с детства. Некоторые из нас изучают неизвестные вещи так легко, как будто бы они их прекрасно знали и только немного забыли. Дети родятся и становятся музыкантами, художниками, писателями й ремесленниками с самого раннего детства, хотя их родители совершенно не имеют в себе тех черт, которые проявляются в детях. Шекспир происходит из семейства, члены которого не обладали абсолютно никакими талантами. Авраам Линкольн был подобного же происхождения. Такие люди являются как бы внезапно неизвестно откуда, внезапно проявляют огромный гений и уходят, не оставляя следов, потому что дети великих людей почти никогда не наследуют их талантов. Эти и многие другие факты могут быть объяснены только теорией предыдущих существований. Мы встречаем людей в первый раз и с первого же раза, несмотря на протесты разума, у нас является сознание, что мы их знали, что они были чем-то в наших предыдущих жизнях, но мы не можем сказать, когда это было. Некоторые великие писатели и ораторы открывали свои таланты случайно, сначала долго борясь на неправильном пути. И все эти вещи объясняются только теорией духовной эволюции. Если бы все заключалось только в одной наследственности, как могло бы случиться, что дети одних и тех же родителей бывают настолько различны между собой, как мы это часто видим — бывают совершенно не похожими друг на друга и на своих родителей и родственников, как близких, так и дальних. Если все объясняется одной наследственностью, то как объяснить появление Шекспира? Как мог создаться такой гений из поколений безграмотных, необразованных, невежественных людей?

Можно приводить доказательство за доказательством для установления разумности и основательности теории перевоплощений, но это даже и не нужно. Человек очень легко может схватить ее интеллектуальную сторону, и он допустит, что в ней есть чрезвычайно разумные и серьезные стороны. Он может принять ее как гипотезу и стараться думать о жизни, исходя из теории перевоплощений. Но даст ли такое интеллектуальное понимание мир его душе, может ли оно дать чувство реальности и истинности, которое позволит ему спокойно идти в долину теней без страха, смотря в глаза смерти, улыбаясь ей, как хорошо знакомому старому опыту? Такая уверенность не может явиться от интеллектуального понимания. Она может идти только тогда, когда в душе мелькнет свет духовного ума и осветит все низшие в сравнении с собой умственные заключения. Интеллект может расположить факты в известном порядке, вывести из них известные заключения, создать известными план действий, но душа бывает удовлетворена только тогда, когда ее достигнет свет духовного понимания. И пока она не получит этого, она будет чувствовать беспокойство и тревогу, которые будут только увеличиваться по мере того, как интеллект будет развиваться и раскрываться, задавая свои вопросы, зачем и почему, на которые душа без помощи духа не может ответить.

Пока душа не схватит и не почувствует истины перевоплощений, она будет бродить на бессознательной плоскости жизни, и каждое ее рождение будет зависеть только от ее бессознательных желаний и стремлений. Но, как только душа начнет чувствовать истину, она становится другой, начинает постепенно вспоминать опыт прошлого, сначала слабо и смутно, но постепенно все яснее и яснее, и она начинает проявлять сознательный выбор по отношению к новым рассуждениям. Как растение живет на совершенно подсознательной плоскости, как животное уже находится в полусознательном состоянии, а человек во многих отношениях более сознателен, так сам человек может постепенно развиваться, и те стороны его души, в которых он находится еще на плоскости подсознания, повторным рождением могут делаться полусознательными. Затем, дальше, по мере роста его сознания, это полусознательное отношение к рождению будет меняться, и, наконец, оно окажется уже на плоскости полного сознания, как в физической жизни, так и в течение покоя после смерти, так и в новом рождении. Среди нас есть люди, хотя, правда, их очень мало, которые вполне сознают свои предыдущие существования и знали их с раннего детства. Их детские годы прошли как бы в грезах, потому что их мозг еще не был способен служить орудием души. У многих детей бывают такие смутные воспоминания какого-то неизвестного прошлого, но старшие, не понимая сущности этих идей, смеются над ними, стараются заглушить их, даже лечат детей до тех пор, пока появившиеся обрывки воспоминаний не исчезнут.