"Фантастика 2025-84". Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Конычев Игорь Николаевич - Страница 3

— Я только ведаю, как за броней ухаживать, да поломки исправлять, — виновато произнес одноглазый. — Простые люди и мы, порченые, не научены править драгунами. Да и не способны. Они только высшую кровь слушаются. Вашу, например.

— Значит, я могу им управлять? — я посмотрел на большой черный шлем из вороненой стали. Глаза-линзы выглядели тусклыми, но чем-то походили на смотровые окна.

— Ваш батюшка мог и ваши братья, — начал было Прохор.

— Ну так позовите их… — я осекся вспомнив, как он обмолвился о том, что мой отец умер. Точнее это не мой отец, а того, в чьем теле я теперь оказался.

— Батюшка ваш в бою с полозами сгинул, а братьев турки клятые сгубили, — печально вздохнул Прохор. — Вы и это запамятовали, барин? Один вы остались из рода Воронцовых. — Он взглядом указал на нагрудник гигантского доспеха, где был выгравирован раскинувший крылья ворон. — И жестянка эта — последний драгун рода.

Биение сердца в сознании усилилось. Этот звук манил меня вперед.

— Значит, выхода нет, — озвучил я свои мысли. — Так меня учили ими управлять?

— Ратному делу вас с молода обучали, барин, но драгуном править дозволено только с двадцати лет. Семь дней назад ваши именины справили, так что весной сможете в академию поступить и всему научиться… А покамест бежать надо, — снова завел свою пластинку Прохор. — Один раз чуть не убились, не надобно снова судьбу испытывать.

— Тогда полоз всех пожрет! — рыжий парень все же смог убрать ото рта ладонь старого товарища. — Или для знати их жизни только звук пустой?

— Молчи, дурень! — одноглазый попытался поймать мальчишку, но тот ловко увернулся и встал передо мной.

— Вы над нами только издеваться горазды! — с вызовом выпалил он. — А помрем, так меньше ртов кормить! Мы за этот месяц пять семей схоронили. Многих и вовсе не нашли. А вы даже тут выше других — смерть провели, да дальше пустили!

— Петрович, уйми своего мальца, пока беды не случилось! — Прохор попытался вклиниться между мной и парнем, макушка которого едва ли доходила до моего подбородка.

— Олежа! — седой старик схватил парня и потащил назад. — Угомонись, дурья твоя башка!

— Отпусти его, — спокойно велел я: слова парня меня задели. Не обидели, нет, наоборот, напомнили, почему я, вопреки желанию родителей, в армию пошел. Такой же дурной да храбрый был. Такой и остался. — Как мне в эту штуку забраться?

— Барин, — простонал Прохор и закатил глаза.

Петрович и Олежка застыли с открытыми ртами. Видимо, не ждали, что их барин два раза на одни и те же грабли наступит. Но первый-то раз наступал не я, так что не считается. Да и молния дважды в одно местно не бьет, авось пронесет.

— Просто подойдите и прикажите ему. У вас сила, — посоветовал пришедший в себя первым парень. — Он вас послушает.

— И снова мозги поджарит? — от одного вида на мрачную махину драгуна становилось не по себе. Но, в то же время, меня тянуло к нему.

— Возможно, — не стал юлить Олежа. — Но по вам никто тут скучать не бу…

Петрович сначала отвесил дерзкому юнцу звонкую затрещину, а потом ловко зажал рот и оттащил назад.

— Вы уж не серчайте на него, барин, — попросил он. — Мальчишка рано родителей потерял, а от моих рук отбился. Не в себе он. Если чем обидел — накажите меня, как раньше.

В чье тело я угодил-то? Что за садист с модельной внешностью?

— Потом разберемся, — пообещал я не только присутствующим, но и себе.

Оставив остальных позади, я направился к драгуну, который возвышался над людьми, словно цельнометаллический колосс. И как он работает?

— Барин, — осторожно позвал Петрович. — Люд говорит, что полоз-то здоровенный. Третий или четвертый класс, не меньше. Супротив такого нужен драгун хотя бы пятого класса, а лучше выше.

— Понял, — кивнул я, не замедляя шага и следуя зову сердца — своего собственного и того, что билось под выгравированным на нагруднике драгуна вороном. — А это какой?

— Дык… — Петрович замялся. — Никакой.

— Это как? — я резко остановился и развернулся на каблуках.

— Его создали еще до того, как ранги ввели, — виновато сообщил старик. — А как создавали — одному Богу известно. И времена темные были, и технологии. Он принадлежал основателю вашего рода Дмитрию Воронцову — великому полководцу и воителю. В этом доспехе он сразил множество противников. В нем и погиб. С тех пор драгун никого к себе не допускал, а тех, кто пытался его подчинить — убивал. Говорят, что он проклят, — голос Петровича завибрировал и сделался тише, будто он боялся, что черный доспех его услышит.

— Но другого у меня нет, так? — я снова повернулся к драгуну. Его тусклые глаза-линзы ничего не выражали. С виду он не казался живым или наделенным интеллектом. Но что тогда я слышу? Чье это сердце?

Мне никто не ответил. Все и так было понятно — ни одного другого доспеха в помещении не имелось, хотя места хватало с большим запасом. Значит, выхода нет. Прямо сейчас могут гибнуть люди, и лучше уж я умру, пытаясь им помочь, чем буду сидеть сложа руки.

Встав напротив черной махины, я приказал:

— Впусти меня!

Ничего не произошло.

— В прошлый раз вы молвили: — «внемли моей крови и повинуйся», — услужлив подсказал Прохор, на всякий случай отходя подальше. — А еще руку перед собой выставили вот так, — он сделал жест, словно пытался остановить кого-то невидимого.

Мистика какая-то…

Я выставил перед собой ладонь и направил ее в сторону драгуна, после чего набрал в легкие воздуха и громко произнес:

— Внемли моей крови и повинуйся!

Несколько секунд ничего не происходило. Когда я уже хотел опустить руку, то биение сердца в сознании стало предельно явственным. Прямо перед моими пальцами появилась большая кровавая печать. Рисунок висел в воздухе, после чего вспыхнул черным пламенем. По воронёной броне драгуна прошли алые всполохи. С тихим стоном он пришел в движение. Облако пыли взметнулось в воздух. Громадный доспех опустился на колено и поставил передо мной открытую стальную ладонь. Я бесстрашно шагнул на нее и взялся за большой палец, как за поручень.

Драгун выпрямился и расправил широкие плечи. Он поднес меня к шлему и несколько мгновений держал перед глазами, словно изучал безжизненными тусклыми линзами. Мне показалось, что я смотрю если не на человека, то на что-то живое и разумное. Но забрало большого шлема оставалось недвижимым и лишенным эмоций.

— Впусти. — Властно велел я, привычно отбросив прочь сомнения и страх.

Забрало резко распахнулось, и я увидел внутри вычурный трон. На мягкой обивке темнели пятна крови. Большинство застарелые, но некоторые относительно свежие. Их было много. Внутри шлема-кабины пахло смертью.

Воображение сразу нарисовало мне расположившееся на троне мое же безжизненное тело. Или это был настоящий граф Воронцов? Лицо бледное. Из носа, рта, ушей и даже глаз течет кровь. Щиколотки и запястья обхватывают серебряные обручи. Еще один, словно корона, надет на бессильно висящую голову.

— Барин! — крикнул снизу Прохор. — Заклинаю!

— Заткнись уже. — Строго велел я ему даже не обернувшись. — Я все решил.

— Храни вас Господь, — произнес Прохор и больше не сказал ни слова.

Я же сошел с ладони драгуна и вошел в голову-кабину, после чего решительно опустился на трон и положил руки на ободранные подлокотники. Пальцы коснулись старого лакированного дерева — оно все еще хранило следы чьих-то ногтей.

Биение сердце усилилось. Оно растворило в себе все звуки, даже мое дыхание.

Запястья и щиколотки твердо, но безболезненно обхватили серебряные обручи. Один за другим на них начали разгораться таинственные символы. Как только последний обруч обхватил мой лоб, забрало драгуна опустилось, и вокруг воцарилась абсолютная тьма.

Символы на серебре погасли, и раскаленные иглы боли вонзились в мой мозг. Я до скрежета стиснул зубы, но не сдвинулся с места. Чутье подсказывало мне, что это какая-то проверка. Постепенно боль начала стихать. Закрыв глаза, я усилием воли подавил зарождающуюся панику. Пусть и не сразу, но у меня получилось.