"Фантастика 2025-84". Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Конычев Игорь Николаевич - Страница 114

Видимо, графиня возвращалась зачем-то в лабораторию. Опять скрипнула дверь и уже знакомый лязг свидетельствовали о том, что дверь закрылась. Теперь уже женщины пошли по коридору вдвоем: неспешные и величавые шаги смешивались с быстрыми и суетливыми.

Приоткрыв дверь и убедившись, что путь чист, я выскользнул наружу и крадучись пошел следом. Графиня Шереметьева и горничная проследовали в гостиную, где на диване у камина спал Николай. Пригибаясь так низко, как это возможно, я пробрался внутрь и притаился за массивным креслом.

Людмила Валерьевна склонилась над покрытым испариной лицом внука и коснулась его лба, а затем и шеи, проверяя пульс.

— Свободна, — властно велела она горничной и та, поклонившись, поспешила покинуть гостиную.

К такому я оказался совершенно не готов. Если женщина на ходу повернет голову, то точно меня заметит и…

Не успела эта мысль молнией пронестись в моей голове, как тени вокруг начали сгущаться, накрыв меня своим невесомым плащом. Горничная прошла буквально в паре шагов и даже не остановилась.

Мысленно поблагодарив Чернобога за очередную силу, я выглянул из-за своего укрытия и увидел, что в сморщенных руках ворожеи появился шприц с длинной иглой. Она уверенным движением вонзила ее в шею Николая и принялась вводить ему темную вязкую субстанцию, подозрительно похожую на кровь черноглазого существа из парка.

По комнате растекся едва уловимый запах аммиака. Николай мелко задрожал, но вскоре затих. Дыхание его выровнялось, мышцы расслабились, на бледных впалых щеках выступил румянец.

Людмила Валерьевна поцеловала внука в лоб, после чего взяла с низкого столика книгу, селя рядом с Николаем и начала читать ему вслух о том, как отважные мореплаватели отправились в очередную экспедицию по затянутым льдами морям.

Но мнимая идиллия продлилась недолго. Я невольно вздрогнул, когда услышал, как Николай Шереметьев, не открывая глаз, заскрипел зубами и застонал.

— Нет, — испуганно выдохнула старая ворожея, и книга, которую она читала внуку, упала на пол. — Нет! Только не снова. Она же обещала!

На крик Шереметьевой в гостиную вбежала запыхавшаяся горничная и растерянно замерла посредине комнаты.

— Где Аким⁈ — воскликнула Людмила Валерьевна. Она бросилась к внуку и перевернула его на бок, чтобы тот не захлебнулся идущей изо рта пеной.

Тело Николая скрючило судорогами, голова мелко тряслась, глаза закатились. Находясь в бессознательном состоянии, он сжал кулаки настолько сильно, что ногти впились в кожу ладоней до крови.

— Не вернулся Аким, барыня! — горничная попыталась удержать больного от бесконтрольных действий, но тот дергался настолько сильно, что отбросил женщину в сторону и свалился на пол.

— Проклятье! — старая ворожея тоже попробовала удержать внука, но едва устояла на ногах. — Нужно отнести его в лабораторию.

— Но как⁈ — горничная так и не смогла подступиться к дергающемуся на полу Николаю.

Вдвоем женщинам кое-как удалось ухватить парня под руки и приподнять, но очередной его припадок отбросил их в стороны. Сам Шереметьев ударился головой о пол в опасной близости от острого угла тумбы.

— Мы с вами не сдюжим, барыня, — запричитала горничная и закричала, что было сил. — Аким!!!

Она продолжала голосить, но я знал точно — Аким не откликнется. Между тем клочья пены на синих губах молодого графа окрасились кровью. Счет шел уже на минуты.

— В сторону! — проклиная себя за глупость, я сбросил покров из тени, выпрямился во весь рост и рванулся к сокурснику.

Решение бесспорно являлось импульсивным и необдуманным, но я не мог просто смотреть на то, как в муках умирает человек. При эпилептическом припадке пострадавшего нельзя транспортировать и дергать, но у меня не было твердой уверенности, что у Николая именно эпилепсия. Учитывая то, что он сам рассказал мне и Льву о своем недуге, тот имел весьма специфическую природу и, если кто и знал, что делать, то это Людмила Валерьевна.

При помощи дарованной проклятым драгуном силы я легко поднял дергающееся тело Николая. Хрупкое и болезненное, оно показалось мне практически невесомым, но напряженным, словно натянутая до предела струна: дернешь неосторожно — вмиг порвется.

— Что ты тут?.. — старая графиня отшатнулась.

— Потом! — рявкнул я, широкими и стремительными шагами проходя мимо с Николаем на руках. — Открывай лабораторию! Живо!

Людмила Валерьевна колебалась лишь мгновение, после чего сорвалась с места и обогнала меня. Горничная бестолково причитала и семенила сзади, не зная, куда себя приткнуть.

— Фрося, найди Акима! — не оборачиваясь, велела ей графиня.

— Он не придет, — сообщил я.

Ворожея вполоборота взглянула на меня:

— Что ты с ним сделал?

— Не я, а та тварь с черными глазами, которая живет в вашем парке.

— Она бы не… — Людмила Валерьевна не договорила, так как мы дошли до двери.

Старая ворожея пробудила свой дар и коснулась гладкой металлической поверхности в пяти разных местах, после чего быстро соединила появившиеся там точки в угловатый узор. С обратной стороны двери лязгнул замок, и она сместилась в сторону.

— Фрося, прочь! — раздраженно бросила графиня, и служанку как ветром сдуло. — Неси его сюда, — Людмила Валерьевна пошла вперед, призывая меня двигаться следом.

Едва я переступил порог, как дверь за спиной захлопнулась сама собой, и скрытый массивный замок намертво зафиксировал ее в запертом состоянии. Теперь у меня не получится покинуть помещение без помощи ворожеи, так как окон тут попросту никто не предусмотрел. Единственными источниками света служили подвешенные к потолку светильники. Еще здесь имелись узкие, защищенные решетками щели вентиляции, но в них не пролезла бы и крыса, не то, что человек.

При худшем раскладе у меня в рукаве имелся козырь в виде тени колосса, способной разрубить поместье пополам. Главное в таком случае — самому не попасть под удар.

Эти мысли вихрем пронеслись в голове, пока я тащил Николая за его бабушкой. В лаборатории стоял мощный и резкий химозный запах, который был мне незнаком, но от этого не становился менее неприятным. Исходил он из великого множества склянок, наполненных субстанциями самых разных цветов и консистенций. Они крепились в пазах сложных аппаратов, состоящих из причудливо загнутых трубок и прозрачных емкостей, занимавших почти все столы, которые стояли тут повсюду.

Бумаги, книги и документы валялись то тут, то там. В размещенных вдоль стен шкафах попросту не хватало места для всех этих записей. Неровные стопки документов поднимались с пола кривыми угловатыми башнями едва ли не в человеческий рост.

— Куда дальше? — я замер посреди лаборатории.

Николай снова резко дернулся, но у меня получилось его удержать. Ногой не приходящий в сознание граф снес один из аппаратов, и осколки стекла застучали по полу. Рукой же молодой Шереметьев задел две стопки бумаг, но учиненный им беспорядок сейчас волновал хозяйку лаборатории меньше всего.

— За мной, — она подошла к одному из шкафов и начала быстро вытаскивать случайные книги с разных полок.

По крайней мере, мне так показалось поначалу. На деле же Людмила Валерьевна точно знала, какой том и с какой силой нужно потянуть за корешок, чтобы активировать нужную последовательность. Задействовав с десяток фолиантов, графиня отошла в сторону, и пол перед ее ногами разъехался в стороны.

Из открывшейся черной бреши пахнуло холодом и сыростью. Подсознание незамедлительно подкинуло мне воспоминание о недавней прогулке по забытым коллекторам под Москвой. Оставалось лишь надеяться, что внизу нет гнезда полозов и тварей со щупальцами.

Николай на моих руках вновь заскрипел зубами и застонал. Его грудь заходила ходуном, и на губах толчками начала появляться кровь. Веки поднялись, обнажая белые закатившиеся глаза, ресницы затрепетали, мышцы на лице начали непроизвольно и часто сокращаться.

— Быстрее! — поторопила меня скрывшаяся в потайном ходу графиня.