Фрэнк на вершине горы (СИ) - Алатова Тата - Страница 6

— Можно нам немного горячего какао? — попросила она, жалобно хлопнув ресницами, а потом повернулась к Тэссе. — Итак, ты покидаешь Нью-Ньюлин? Уходишь, даже не оглянувшись на разбитое вдребезги сердце дубины Фрэнка?

— Не называй его дубиной, — машинально поправила ее Тэсса, сделав себе пометку отчитать Холли за то, что он разбрасывается дурацкими прозвищами направо и налево. И осеклась, подозрительно уставившись на Мэлоди. — Что, прости?

— Чатик Нью-Ньюлина, — радостно завопила девчонка, злорадно ухмыляясь. — Невыносимая Бренда написала, что ты возвращаешься к инквизиторству. Если хочешь знать: ух ты! У меня будет мохнатая лапа в Ордене! Ты же напишешь для меня рекомендацию и позаботишься о том, чтобы меня приняли?

— Даже не надейся, что это сработает, — процедила Тэсса, хлопая себя по карманам в поисках телефона.

Доктор Картер достал из холодильника бутылку молока и удрученно заметил:

— Без тебя, Тэсса, Нью-Ньюлин потеряет часть своего обаяния.

Она не сразу ответила, читая сообщения в чате:

Кенни: это такая шутка?

Фанни: Эй, перестаньте писать всякий бред, мой парень уже просвечивает.

Сварливый Джон: А вот и не бред. Мы точно видели предписание из Ордена. С печатями и всяким таким.

Йен Гастингс: Тут не о чем беспокоиться. Я позабочусь о Нью-Ньюлине.

Камила Фрост: Так же, как ты позаботился о моей газете? Да ты просто угробил процветающее издание.

Йен Гастингс: Между прочим, сегодня выкупили весь тираж.

Камила Фрост: Чтобы его торжественно сжечь?

Дебора Милн: Разве у инквизиторов не ограниченный срок годности? Я имею в виду, что их карьера весьма быстро подходит к концу. Их списывают за борт прежде, чем они успевают слететь с катушек.

Дебора Милн: Хотя иногда они все равно успевают. Ну, вы знаете, о чем я.

Мэри Лу: В «Кудрявой овечке» новый официант-красавчик. Приходите вечером на него посмотреть. Скидка на комплексный ужин — 10%.

Мэри Лу: Говорят, у него есть крылышки.

Мэри Лу: А еще он циркач.

Мэри Лу: Но я не знаю, фокусник, клоун или акробат.

Мэри Лу: Надеюсь, что не клоун.

Отшельник Эрл: Тэсса не может нас бросить, не так ли?

Камила Фрост: С Орденом не поспоришь, милый.

Джулия: Но это же не значит, что проект приюта будет закрыт?

За окном громыхнуло. Тэсса выглянула в окно и присвистнула. Огромные темные тучи стремительно густели над деревней, поднялся ветер, а крупный дождь сменился настоящим ливнем.

— Видишь, — сказала самодовольная Мэлоди. — Всем на самом деле плевать на тебя. Каждый думает лишь о себе. Ну что, ты уже готова проронить слезинку-другую?

— Как приятно знать, что твоя личная жизнь остается только твоей личной жизнью, — иронично протянула Тэсса, убирая телефон.

Хорошо бы ливню как следует промочить землю, а то пятнадцатиминутных дождиков раз в неделю явно было недостаточно.

— Какао, — объявил доктор Картер, ставя на столик две исходящие паром кружки.

— О, спасибо, Джонатан. Мэлс, моя девочка, — лениво протянула Тэсса. — Это и есть жизнь: каждый думает только о себе. Представляешь, что было бы, если бы все люди на земле начали думать только о тебе? Да ты бы первая взвыла и попыталась найти себе планетку попроще.

Мэлоди засмеялась, энергично мешая напиток ложечкой, чтобы не допустить образования пенки.

— У меня могло вырасти эго, как у Холли, — ответила она.

— Ну нет, — хмыкнула Тэсса, — давай оставаться реалистами. Эго, как у Холли, — недостижимый пьедестал.

— И все же, — спросил доктор Картер, — что ты будешь теперь делать?

Тэсса вздохнула.

— Стало быть, цирк, да? — милая кудрявая пекарша с таким жаром смотрела на него, что он поневоле чувствовал себя загнанным в ловушку. — Я хочу сказать — ого! Должно быть, весьма увлекательно.

— Очень, — он подмигнул ей, изо всех надеясь, что это выглядит не слишком фальшиво. Дермоту не повезло с внешностью: он родился красавчиком.

Это доставляло ему массу проблем, ведь он вовсе не стремился обнажаться перед женщинами, хотя и хотелось, очень.

Ну ладно, пусть их и не приводили в восторг его крылышки, но они могли бы хотя бы попробовать к ним привыкнуть или, скажем, просто не обращать внимания. Никто же не верещит: «ой у тебя на плече бородавка» или «а-а-а, это шрам». Так с чего бы там нервно реагировать на другие … индивидуальные особенности внешности?

Хуже всего была его первая, Глори. Ради всего святого, им было всего по семнадцать, он даже не собирался заходить слишком далеко, а она… Эта мелкая дрянь настучала на него инквизиторам, вот что она сделала. И Дермот целых три месяца провел в орденской лаборатории, где на нем ставили всякие опыты. Они тестировали, как он ведет себя, когда злится, когда напуган, когда голоден, когда хочет спать и далее, и далее. Они даже искусственно повышали ему уровень агрессии или вгоняли в депрессию прежде, чем выпустили, наконец, на волю, выдав справку о том, что Дермот не опасен для общества.

Он чувствовал себя действительно потерянным тогда, настолько, что переехал из родного городка в Лондон, надеясь затеряться в толпе. Но невезение не может взять и закончится просто так. Потому что Дермот, не успев даже снять комнату, очутился прямо посреди безумия, охватившего город. Это было похоже на свихнувшийся ураган, который крушил все, без разбора. И Дермот поддался этому безумию — его будто подхватила неведомая сила, подарившая ощущение и власти, и могущества. Это было опьяняюще, невероятно, захватывающе. Все было можно, все было дозволено, и не осталось ничего, что могло бы остановить тебя.

Он плохо помнил ту ночь, осталось только смешанное чувство тоски и ужаса. А вот то, как он хохотал наутро, прочитав в интернете о том, что все это из-за инквизитора, Дермот помнил ярко. Чертовы лицемеры из Ордена — они месяцами издевались над ним из-за крохотных крылышек, тогда как сами творили все, что им вздумается. Неизвестно, существуют ли в мире настоящие монстры, а вот то, что инквизиция — истинное зло, доказано наверняка.

— Так кем же именно вы работаете в цирке? — спросила кудрявая пекарша.

— Укротителем тигром, — не моргнув глазом, соврал Дермот. Он не любил признаваться в том, что всего лишь конферансье.

В кофейне, меж тем, происходило какое-то волнение. Солидная дама, увешанная драгоценностями, со значением втолковывала полупрозрачному юноше:

— Тэсса не может просто так взять и покинуть свои посты. Ну хорошо, допустим, она больше не смотритель кладбища, но она все еще мэр и шериф, и в ее возрасте пора бы уж стать более ответственной.

— Но мы же не можем ее заставить, — неуверенно возражал полупрозрачный.

— И он не боится разгуливать в таком виде? — недоуменно спросил Дермот у пекарши.

— Кто? — не сразу поняла она. — Кенни? О, он просто взволнован. Мы все взволнованы. И это нам повезло, что Фанни все еще не вопит.

— Эй, я же работаю над этим, — ласково пропела высокая дружелюбная женщина, которая проводила Дермота сюда, на его вкус несколько неестественно. О, так ведут себя люди перед самым нервным срывом.

— Одри действительно разошлась, да? — обеспокоенно заметил полупрозрачный, глядя в окно. На улице лило, как из ведра.

— А чего вы хотите от девочки, — мрачно сказала пекарша, тоже глядя в окно, — ее жизнь только-только устаканилась, она перестала прятаться от нас в сарае доктора Картера, переехала к Бренде, у нее появилась сестра, да и с Джеймсом дела, наконец, наладились. Тэсса, считайте, ее чертова крестная-фея, а теперь она собирается нас бросить.

— Эта самая Тэсса, должно быть, важная шишка? — добродушно спросил Дермот. — Нечасто люди испытывают такую привязанность к чиновникам.

— Напомните мне, кто этот милый юноша, — потребовала дама в драгоценностях. — Я хочу заметить, что он прекрасно воспитан. И, в отличие от других новичков, прибыл как полагается — скромно. Не в гробу, как Джеймс, и не вламывался в наш дом, как Холли, и его не надо таскать на веревочке, как Уильяма. Определенно, это мой новичок-любимец.