Время наточить ножи, Кенджи-сан! 6 (СИ) - Волков Тим - Страница 24

— В безопасное место, — сказал я, набирая номер Волка. — Доверься мне.

Телефон гуднул раз, другой. Юто смотрел на меня, его руки всё ещё сжимали рюкзак, но в его глазах появилась тень надежды. Волк ответил, его голос был низким, как рокот двигателя.

— Босс, — сказал он. — Что случилось?

— Волк, — сказал я, мой голос был твёрдым, несмотря на боль в рёбрах. — Я в «Рыжем Коте», старый район, около Асакусы. Мне нужно, чтобы ты приехал. Быстро. Нас двое. И держи глаза открытыми — могут быть проблемы.

— Понял, — сказал Волк, без лишних вопросов. — Буду через пятнадцать.

Я отключил звонок, сунул телефон в карман и посмотрел на Юто. Он кивнул, но его лицо было напряжённым, как будто он всё ещё ждал, что ночь обернётся ловушкой. Идзакая молчала, только гул холодильника и шорох дождя за окном нарушали тишину. Я прижал новую салфетку к губе, кровь всё ещё сочилась, но я чувствовал, что впервые за долгое время у меня был план. Юто был ключом, и я не дам «Курама» его забрать.

Ночь в старом районе Токио была влажной, морось оседала на асфальте, превращая улицы в зеркала. Фургон Такео Кобаяси остановился в тени узкой улочки, напротив идзакаи «Рыжий Кот». Двигатель заглох, и тишина, нарушаемая только шорохом дождя, окутала машину. Кобаяси сидел на заднем сиденье, его длинное пальто свисало, как крылья ворона, лицо — острое, со шрамом над бровью — было неподвижным, но глаза, тёмные и пустые, горели холодной решимостью.

Кай, его кане-корсо, лежал у ног, чёрная шерсть лоснилась, а низкое рычание вибрировало, как далёкий гром. Рю, помощник с крысиным лицом, ёрзал на переднем сиденье, его пальцы теребили пуговицу мятого пиджака. Двое громил, их татуированные руки напряжены, сидели молча, готовые к любому приказу.

Кобаяси смотрел на идзакаю через мутное стекло фургона. Соваться туда сейчас не следовало — об этом подсказало чутье, которому он привык доверять.

«Рыжий Кот» был невзрачным: облупленная вывеска, мутные окна, за которыми мелькали силуэты. Но внутри, по словам Хидео, был Кейта — или Юто Хаяси, как он себя называл. Звонок Хидео, избитого и злого, всё ещё звучал в голове Кобаяси: Кейта в «Рыжем Коте», с каким-то худым типом в пальто. Кобаяси чувствовал, что добыча близко, и это разжигало в нём холодный азарт, как у хищника, почуявшего кровь. Но он не спешил. Прямой наезд мог обернуться проблемой — Хидео упомянул спутника Кейты, и Кобаяси знал, что тот, кто вырубил его человека, не случайный прохожий. Он решил наблюдать, выжидать, как паук, плетущий сеть.

Кобаяси прищурился, его взгляд скользил по улице. У входа в идзакаю было тихо, только пара пьяных офисных работников вышла, шатаясь, и исчезла за углом. Он заметил движение у окон — тени внутри, двое мужчин за столом в углу. Один был худощавым, с длинными волосами, собранными в хвост. Кейта. Кобаяси узнал его сразу, несмотря на годы и новое имя. Те же точные движения, та же аура, что делала его опасным в лаборатории «Курама Фудс». Второй был выше, в тёмном пальто, его лицо частично скрывали тени, но Кобаяси уловил напряжённую осанку, повязку на руке, кровь на губе. Это был Кенджи Мураками, глава «Спрута». Кобаяси стиснул поводок Кая, кожа скрипнула. «Спрут» был силой, с которой он не хотел сражаться открыто, но присутствие Кенджи только подтверждало, что Кейта — ценная добыча.

Кай зарычал, почуяв напряжение хозяина, его зубы блеснули в полумраке фургона. Рю обернулся, его глаза бегали, как у крысы, чующей ловушку.

— Они там, босс? — спросил он, его голос дрожал. — Кейта и этот… тип?

Кобаяси кивнул, не отводя взгляда от идзакаи. Его разум работал, как механизм, складывая детали. Кейта был в шаге от него, но Кенджи осложнял всё. Нападение сейчас, с Мураками и его связями, могло обернуться войной. Кобаяси ненавидел отступать, но он был стратегом, а не мясником. Он видел, как Кейта что-то говорит, его руки двигались, как в лаборатории, когда он резал фрукты. Кенджи слушал, его лицо было серьёзным, даже с кровью на губе. Они были поглощены разговором, не замечая мира снаружи. Это было преимуществом, но не полным.

Движение на улице прервало его мысли. Чёрный седан с затемнёнными стёклами остановился у идзакаи, его шины тихо шуршали по мокрому асфальту. Из машины вышел мужчина — широкий, с короткими волосами и шрамом на шее, его движения были уверенными, как у волка, чующего добычу. Кобаяси узнал его — Волк, правая рука Мураками, водитель и телохранитель, о котором ходили слухи в теневом Токио. Волк оглядел улицу, его глаза скользнули по фургону, но не задержались, и он вошёл в идзакаю. Кобаяси сжал губы. Волк означал, что Кенджи готовится уйти, и с ним Кейта. Время сужалось, как петля.

Рю повернулся, его лицо побледнело, пот блестел на лбу.

— Это Волк, да? — прошептал он, его голос был почти паническим. — Босс, если они уедут… что мы будем делать? Соваться сейчас опасно, «Спрут»…

Кобаяси поднял руку, заставив Рю замолчать. Его взгляд всё ещё был прикован к идзакае, где Волк теперь стоял у стола Кенджи и Кейты. Они говорили, Кенджи указал на дверь, Кейта кивнул, его рюкзак был уже на плече. Кобаяси чувствовал, как ярость и азарт борются в нём. Кейта был так близко, его дар, его секреты, его предательство — всё в пределах досягаемости. Но Волк и Кенджи делали прямую атаку слишком рискованной. Кобаяси ненавидел ждать, но он знал, что Кейта теперь не уйдёт далеко. Он нашёл его, и это было только началом.

Его губы изогнулись в тонкой, зловещей улыбке. Кейта мог прятаться, менять имена, но Кобаяси был ближе, чем когда-либо. Он видел его, знал, где он, и сеть уже затягивалась. Кенджи и его «Спрут» были проблемой, но Кобаяси умел превращать проблемы в возможности. Он погладил Кая, его пальцы скользнули по чёрной шерсти, и пёс затих, но его глаза горели, как у хозяина.

Рю кашлянул, его голос был едва слышен.

— У вас есть план, господин? — спросил он, его глаза метались между Кобаяси и идзакаей.

Кобаяси повернулся к нему, его улыбка стала шире, но холоднее, как лезвие, вынутое из ножен.

— У меня всегда есть план, — сказал он, его голос был тихим, но резал, как сталь.

Он кивнул громилам, которые напряглись, готовые к действию. Фургон оставался в тени, его тёмный силуэт сливался с ночью. Кобаяси смотрел, как Кенджи, Кейта и Волк выходили из идзакаи, их фигуры мелькнули под неоном, прежде чем сесть в седан. Машина тронулась, её фары разрезали дождь, и Кобаяси почувствовал, как его пульс ускоряется. Кейта был его, и скоро он заплатит за всё.

Чёрный седан Волка мчался через ночной Токио, его шины шуршали по мокрому асфальту, фары разрезали морось. Кенджи сидел на заднем сиденье. Юто молчал, его взгляд был прикован к окну, где неоновые вывески мелькали, как призраки. Я чувствовал боль в рёбрах и пульсацию в рассечённой губе, но адреналин и решимость заглушали всё. Юто согласился на его помощь, и это было началом, но я знал, что «Курама Фудс» не отступит. Волк, за рулём, не задавал вопросов, его шрам на шее проступал в свете приборной панели, а глаза следили за дорогой и зеркалами, чуя возможную угрозу.

— Куда? — спросил Волк, его голос был низким, как рокот двигателя.

Я посмотрел на Юто, ожидая ответа. Тот покачал головой, его длинные волосы дрогнули.

— Не в гостиницу, — сказал Юто тихо, но твёрдо. — Они найдут меня там. Где угодно, только не гостиница.

Я кивнул, понимая его страх. «Курама» была тенью, которая могла проникнуть куда угодно, и Юто жил в бегах слишком долго, чтобы доверять стенам отеля.

— В офис, — сказал я, обращаясь к Волку. — В «Спрут». Там безопасно, я организую место для ночлега.

Волк хмыкнул, но повернул руль, направляя седан к небоскрёбам Минато. Юто бросил на меня взгляд, полный сомнений, но промолчал. Я чувствовал его напряжение, но офис был крепостью — камеры, охрана, его люди. Если «Курама» и попробует сунуться, они пожалеют.

В офисе «Спрута» было тихо, стеклянные стены отражали огни города, а гул кондиционеров создавал белый шум. Я привёл Юто в комнату отдыха на верхнем этаже, где обычно спали сотрудники, работавшие допоздна. Диван, старый, но чистый, стал временной кроватью. Волк принёс одеяло и подушку из кладовки, бросив их на диван без лишних слов. Юто осмотрел комнату, его глаза скользили по стеклянным стенам, как будто он искал выход.