Дисфункция реальности: Угроза - Гамильтон Питер Ф. - Страница 11
- Предыдущая
- 11/161
- Следующая
— Вовсе нет. Вы просто не знакомы с ксеноками, вот и все, — он стоял у нее за спиной, положив руки ей на плечи. — Но я хотел бы увезти вас отсюда на некоторое время, чтобы показать вам другие миры Конфедерации. Некоторые из них выглядят просто потрясающе. Мне очень хотелось бы взять вас на Транквиллити, — он задумчиво оглядел поляну. — Там почти так же как здесь, только все гораздо больше. Думаю, что вам бы там очень понравилось.
Луиза хотела освободиться от его хватки — мужчине негоже вести себя так фамильярно. Но он вовсе не был с ней груб и так нежно массировал плечи.
— Я всегда хотела полетать на звездолете.
— Придет день, и ты полетишь. Когда Криклейд станет твоим, ты сможешь делать все, что захочешь, — Джошуа наслаждался прикосновениями к ее телу. Ее детское, но уже такое чувственное тело и понимание того, что ему нельзя и думать о том, чтобы переспать с ней, переплетаясь в сознании, возбуждали его сверх всякой меры.
— Я об этом никогда не думала, — сказала она, — а можно мне будет нанять «Леди Макбет» на чартерный рейс? Но это будет так не скоро. Я не желаю своему отцу смерти. Я не могу без ужаса думать о его смерти. Захочешь ли ты прилететь на Норфолк лет через пятьдесят?
— Конечно захочу. Теперь меня связывают с этой планетой два обстоятельства: бизнес и ты.
— Я? — испуганно взвизгнула Луиза.
Он повернул ее лицом к себе и поцеловал.
— Джошуа!
Он приложил к ее губам два пальца.
— Тихо! Ни слова. Об этом будем знать только мы с тобой.
Луиза находилась в полном оцепенении, когда он расстегивал ее блузу. В ее голове шла ожесточенная внутренняя борьба различных эмоций. «Я должна бежать. Я должна остановить его».
Солнечный луч упал на ее обнаженные плечи и спину. Он принес ощущение какой-то особенной теплоты. Выражение его лица заставило ее трепетать. Оно показалось Луизе страждущим и в то же самое время обеспокоенным.
— Джошуа, — пробормотала она, испытывая одновременно и нервное возбуждение и изумление. Ее плечи самопроизвольно сгорбились.
Стащив через голову свою футболку, Калверт обнял девушку и поцеловал. Его объятие показалось ей очень сильным. Она почувствовала, как его тело с силой прижалось к ней. В животе у Луизы все похолодело, а по телу пошла дрожь, которую уже ничто не могло остановить. Затем она поняла, что Джошуа уже расстегнул на ней брюки.
— О Боже!
Пальцем он приподнял ей подбородок.
— Все будет хорошо. Я покажу тебе, как это делается, — он улыбнулся девушке лучезарной улыбкой.
Она сама стянула черные кожаные сапоги для верховой езды, а затем помогла ему стащить брюки. Ее бюстгальтер и трусики были из простого белого хлопка. Джошуа не спеша снял их, наслаждаясь тем, что открылось его взору.
Расстелив одежду, он положил на нее Луизу. Сразу же начинать было нельзя, поскольку девушка была слишком напряжена. Закусив нижнюю губу, она сквозь полуприкрытые веки с ужасом смотрела на свое обнаженное тело. Только после бесчисленных поцелуев, тайных признаний и нежных поглаживаний Луиза стала отвечать на его ласки. Джошуа наконец добился того, что она хихикнула, потом еще раз, затем взвизгнула, потом застонала. С любопытством девушка дотронулась до его тела, а затем, скользнув рукой по его животу, с неожиданной смелостью стиснула его половые органы. Вздрогнув, он нежно сжал ее бедра. Прошло еще довольно много времени, пока их руки и губы познавали друг друга. Оказавшись наверху, он увидел как растрепались ее волосы, покрылись поволокой глаза, затвердели темные соски и раздвинулись ноги. Осторожно войдя в нее, он почувствовал, как влажная теплая плоть сжала его член. Почувствовав, что Луиза энергично дернулась под ним, он нанес удар. Используя возможности нейронных процессоров для того, чтобы сдержать реакцию своего естества и поддерживать эрекцию полового органа, он дождался момента ее оргазма, который доставил ей ни с чем не сравнимое удовольствие.
Это продолжалось целую вечность. Его усилия были вознаграждены тем, что она совершенно перестала себя контролировать. После оргазма Луиза отбросила все условности. Она кричала срывающимся на фальцет голосом, ее тело изогнулось дугой, и Джошуа обнаружил, что его колени оторвались от земли. Только тогда он позволил себе больше не сдерживать естественные позывы и слился с ней в едином порыве абсолютного счастья.
Затем наступила сладостная истома. Осыпая ее мимолетными поцелуями, он убирал пряди ее волос, прилипшие к лицу, шептал ласковые слова. Поскольку он все делал как надо, запретный плод оказался на удивление сладок.
— Я люблю тебя, Джошуа, — шепнула она ему в ухо.
— И я люблю тебя.
— Не уходи.
— Это печально, но ты ведь знаешь, что мне надо возвращаться.
— Извини, — девушка обняла его.
Приподняв руку, он дотронулся до ее левой груди. Стиснув ее, он почувствовал, как у Луизы перехватило дыхание.
— Тебе больно?
— Чуть-чуть. Совсем немного.
— Я рад.
— Я тоже.
— Может быть, ты хочешь поплавать? Вода может доставить массу веселья.
Она неуверенно ухмыльнулась.
— Опять?
— Если, конечно, ты хочешь.
— Хочу.
В ту ночь Марджори Кавана снова пришла к нему в спальню. Джошуа подумал, что, может быть, как раз в этот момент Луиза крадется к нему по залитому красным светом Герцогини поместью и что она непременно увидит, как он занимается любовью с ее матерью. Но эта мысль только добавила ему пыла, и он довел Марджори до сладостного изнеможения.
На следующий день, сияя обворожительной улыбкой, Луиза объявила, что она покажет Джошуа все посадки роз, которые имеются в графстве, и он сможет посмотреть бочки с новым урожаем Слез. Грант назвал это грандиозной идеей и, хихикнув, заявил, что его маленькому ангелочку предстоит выдержать первый экзамен на аттестат зрелости.
Джошуа вежливо улыбнулся и поблагодарил ее за оказанное ему внимание. До середины лета оставалось еще три дня.
В Криклейде, как и на всем Норфолке, празднование Дня середины лета начиналось с довольно простой церемонии. На исходе дня у ближайшей к усадьбе посадке роз собралось семейство Кавана, священник прихода Колстерворт, обслуживающий персонал усадьбы Криклейд, старшие работники поместья и представители от каждой бригады сборщиков Слез. Приглашенные на праздник Джошуа и Дахиби стояли впереди группы людей, собравшихся за обветшалой каменной стеной.
Перед ними простирались ряды Плачущих роз; бутоны цветов вместе с подвешенными сосудами устремились вверх, к еще сохранявшему свою лазурь, но уже начинающему бледнеть небу. В неподвижном вечернем воздухе царила умиротворенная тишина. Казалось, остановилось само время.
На западной стороне небосвода Герцог уже опускался за горизонт, унося с собой последние лучи бледно-желтого света. Священник, облаченный в простую рясу, молча воздел руки к небу. Он повернулся лицом на восток, где над горизонтом поднималось бледно-розовое зарево.
В толпе послышался чей-то вздох.
Все это произвело впечатление даже на Джошуа. Вечером предыдущего дня полная тьма продолжалась всего две минуты, теперь же темноты вообще не будет. Ночь, освещенная светом Герцогини, без каких-либо промежуточных стадий будет переходить в день, освещенный Герцогом. Но это начнется только после того, как минет сегодняшняя ночь и в небе на короткое мгновение снова появятся звезды. Потом наступит время, когда по вечерам обе звезды будут одновременно освещать поверхность планеты, а по утрам в небе все дольше будет царить мгла, сменяемая ночным светом Герцогини. Так будет продолжаться до самой середины зимы, когда Норфолк достигнет фазы низшего слияния и на небе будет виден лишь Герцог.
Между тем священник приступил к благодарственной службе. Все присутствующие знали слова молитв и псалмов. Негромкое бормотание людей, произносивших слова молитв, сливалось в единый гул, разносившийся со всех сторон. Джошуа почувствовал, что о нем все забыли. Служба закончилась пением псалма «Все твари большие и малые». Слова этого псалма оказались в памяти нейронных процессоров, и Джошуа охотно присоединился к хору поющих, удивляясь тому, что испытывает при этом необъяснимое удовлетворение.
- Предыдущая
- 11/161
- Следующая
