Новые приключения князя Андрея в России 1806 (СИ) - Ангелов Августин - Страница 29

Возле выхода из главного штаба к Андрею снова подошел уже знакомый ему человек от Чарторыйского. При дневном свете его можно было рассмотреть получше: мощная фигура, толстая шея, могучие руки с толстыми пальцами и лицо настоящего мордоворота, словно бы вырезанное из камня и обрамленное густыми бакенбардами. С таким шутки плохи. Тем более, что в руке он сжимал толстую черную трость, вполне возможно, что сделанную из вороненного металла. И этот неприятный тип снова попросил проехаться с ним на срочную встречу с Адамом Чарторыйским.

Министр иностранных дел уже поджидал Андрея в своем кабинете.

— Ну что, князь? — сразу отложил он перо, оторвав взгляд от бумаги и взглянув на посетителя. — Насколько я знаю, вы уже виделись с Кочубеем. Не так ли?

Андрей почувствовал, как по спине пробежал холодок, а в голове пронеслось: «Он уже знает? Кто-то уже донес? У него что, свои люди и в МВД?»

— Допустим, — осторожно ответил он. — Граф вызвал меня для… уточнений о моих встречах в Моравии.

— И какими именно участниками этих встреч он интересовался? — Чарторыйский пристально посмотрел на Андрея.

— Он говорил о виконте Леопольде Моравском. И о том, что англичане могут быть замешаны во всем этом заговоре.

Чарторыйский задумался, затем негромко произнёс:

— Любопытно… Виктор Павлович не стал скрывать, что подозревает англичан?

— Да. Но, он также сказал, что открыто действовать против них сейчас нельзя.

— Верно, — кивнул министр. — Но, есть нюансы…

Он встал и подошёл к карте Европы на стене. Потом, внимательно разглядывая что-то на ней, произнес:

— Кочубей прав насчет английского следа. Но, он не знает главного: у нас есть свидетель, который может подтвердить, что заговор в Австрии — лишь часть еще более грандиозного плана. И этот план исходит не только от англичан.

— Кто же этот свидетель? — насторожился Андрей.

— Баронесса Иржина фон Шварценберг, — поведал Чарторыйский.

Сердце Андрея екнуло при упоминании своей бывшей любовницы, но вида он не показал, лишь спросив нейтральным тоном:

— И что с ней? Она жива?

Министр кивнул:

— Да. Она в добром здравии. И находится под нашей защитой, под домашним арестом. Эта женщина пыталась сбежать из Австрии в Санкт-Петербург. Тут-то мы ее и задержали. Вы знаете ее, не так ли?

— Где она? — едва сдержался Андрей.

— Это сейчас неважно, — холодно ответил Чарторыйский. — Важно то, что она готова дать показания против английских агентов. Но, свидетельств одной только этой женщины недостаточно. Боюсь, что знает она не так много, как хочет это представить, набивая себе цену, чтобы мы освободили ее. Потому ее показания необходимо перепроверить прежде, чем что-то решить. Нам нужен кто-нибудь из участников заговора в статусе не меньшем, чем виконт Леопольд Моравский. И мы ищем его.

— Но, вы же вчера говорили мне, что он арестован австрийцами и дает показания! — воскликнул Андрей.

— Я не соврал. Он был арестован сразу же после разгрома мятежа князем Шварценбергом. Но, он сумел сбежать через несколько дней и скрыться под чужим именем. И сейчас есть сведения, что он тоже находится в Петербурге. За ним охотятся и австрийцы, и англичане. И, возможно, что они скоро его либо устранят, либо перевезут обратно в Австрию. Нам нужно успеть перехватить его до них.

Андрей догадался, куда клонит министр:

— И вы хотите, чтобы я организовал это?

— Вы неплохо соображаете, князь, — Чарторыйский улыбнулся и продолжал говорить, — я хочу, чтобы вы убедили Кочубея помогать вам в этом деле, потому что мое министерство не располагает такой властью внутри страны, какой располагает министерство Виктора Павловича. У него же квартальные расставлены в каждом квартале! Куда уж мне тут с ним тягаться? Мои люди, в основном, действуют за границей. Так что приступайте к работе немедленно. Внутри страны нам сейчас очень нужны такие, как вы.

Андрей вышел от Чарторыйского с тяжелыми мыслями. Баронесса Иржина в Петербурге? Где ее держат? Беглый виконт Леопольд тоже скрывается где-то в городе? Но, где? Вокруг плетут интриги англичане, австрийцы, свои же министры и ретрограды, вроде Несвицкого…

Голова у попаданца шла кругом от всего этого. Он решил не возвращаться сразу домой, а пройтись пешком, чтобы обдумать услышанное. Петербург начала мая встретил его серым небом и холодным ветром с Невы. Первый шок от необычного вида родного города у Андрея уже прошел. Потому реальность, окружающую его, он постепенно воспринимал все более адекватно. Прохожие спешили по своим делам, извозчики звенели колокольчиками, мальчишки продавали газеты, где-то вдалеке кричали торговцы горячими пирожками, свежими калачами и еще чем-то. Вокруг продолжалась обычная жизнь столицы Российской Империи 1806 года. И в эти дни решалась его судьба.

Получив документы, удостоверяющие личность, и выпросив заодно в главном штабе справку в виде письма, что находится в отпуске по ранению, Андрей все-таки почувствовал себя увереннее. Теперь он мог рассчитывать на получение наследства своей покойной жены Елизаветы Мейнен. А потому пошел в контору поверенного, который занимался делами семьи в столице. И, к его удивлению, в собственности у Лизы, помимо деревень с крепостными, оказалась еще и квартира на Литейном проспекте.

Получив дубликат ключа, он пришел по адресу. Парадная охранялась усатым привратником, который долго не хотел его пускать, говоря, что такого жильца не знает и никогда не видел. Даже то, что Андрей показал свои документы этому въедливому бывшему унтеру, который был, к тому же, грамотным, не помогало. Усатый стоял на своем, приговаривая:

— Ну, и что, что документы у вас на имя князя? Так они все равно не выглядят настоящими. Слишком уж новенькие. Не бывает таких. За всю свою службу я подобных ни одного раза не видал.

— Да я же тебе объясняю, что только сегодня их и получил! — убеждал ветерана Андрей.

Но, это плохо помогало, потому что усатый продолжал гнуть свое:

— Вот, ежели вы князь, то почему же одни ходите без прислуги? Да еще почему пешочком, ась? Лошадки, небось, нетути, вот штаны грязью и забрызгать изволили? А черный английский плащ, черную английскую шляпу и черные английские ботинки я тоже нацепить могу, чтобы за князя себя выдавать, да в квартиры пустующие пролезать. Не так ли, сударь, ась?

Андрею пришлось решать: дать пожилому привратнику в рыло, дать на лапу или пойти за квартальным. Он выбрал второй вариант. Вытащив из кармана горсточку мелких серебряных монет, он протянул их, а усатый тут же замолчал, сразу охотно подставив свою ладонь. Получив монеты, копеек сорок, привратник успокоился, перестав ворчать и усевшись обратно на стул в своей крошечной конторке возле входа. Здесь подобная сумма считалась для всякой прислуги вполне щедрой в качестве чаевых. Впрочем, Андрей из этой беседы с отставником кое-какие полезные выводы сделал, решив, что постарается впредь не ходить по городу без сопровождения своей свиты из верных людей. Иначе тут для князя несолидно. Да и экипаж, на котором он приехал в Петербург, надо бы починить побыстрее, а то в дальней дороге подвеска колес совсем разболталась.

Поднявшись на второй этаж и открыв дверь ключом, выданным поверенным, Андрей обнаружил там вполне приличную «двушку» с лепниной на потолках и с большой красивой печкой, отделанной изразцами и встроенной между комнатами так, чтобы прогревать сразу их обе, экономя, таким образом, дрова. Квартирка оказалась достаточно неплохо обставленной по меркам 1806 года: изящные кресла, инкрустированные столики, большое зеркало в вычурной барочной раме, мягкая тахта с подушками разного размера, ковры на полу. В шкафах обнаружились платья Лизы, ее шляпки и туфли. Из украшений — только какая-то бижутерия. Все ценное покойная жена, разумеется, забрала с собой к мужу в Лысые Горы. И Андрей понятия не имел, что же ему теперь делать с женской одеждой, оставшейся в этой квартире? Лиза использовала эту жилплощадь, видимо, как дополнительную гардеробную, где можно было быстро переменить платье, далеко не отъезжая, при этом, от какого-нибудь очередного светского мероприятия, посещение которых являлось главным увлечением его покойной супруги.