Новые приключения князя Андрея в России 1806 (СИ) - Ангелов Августин - Страница 15

Отец отпустил с ним в Санкт-Петербург лишь старого дядьку по имени Антон и кучера средних лет Ерему. Да и свою удобную роскошную карету, оборудованную даже настоящими рессорами, старик пожалел, а выдал в дорогу сыну лишь неновую полуоткрытую коляску, видавшую виды и похожую на бричку, в которой ехать по грунтовой дороге, а других здесь еще и не имелось, было очень тряско. Хорошо ощущая своей пятой точкой дорожные колдобины, Андрей думал о том, что впервые в этой реальности оказался в положении, когда надеяться можно лишь на себя. А он не слишком верил в свои способности, опасаясь, что сам он не справится и может наделать досадных ошибок, которые приведут к непредсказуемым последствиям.

Ведь он еще ни разу не выезжал здесь в свет. В Моравии ему пришлось пообщаться с тамошним высшим обществом, но, нравы столичной элиты Санкт-Петербурга, понятное дело, сильно отличались от моравских. И поэтому Андрей чувствовал себя, словно ребенок, не умеющий плавать, которого излишне строгий отец швырнул в море, приказав немедленно учиться плыть. Вот и оставалось как-то барахтаться, чтобы не пойти ко дну, поскольку третьего выхода из этой ситуации не имелось: либо выплыть, либо утонуть. Но, Андрею «тонуть» в интригах, так называемого, «общества высшего света» совсем не хотелось.

В столице ему необходим был кто-нибудь, кто поможет не утонуть в хитросплетениях отношений знати между собой, всегда балансирующих на тонкой грани выгоды и предательства. Какой-то человек, которому он мог бы доверять, должен был сыграть для него роль некоего «спасательного круга», представив влиятельным людям и рассказав расстановку политических сил в столичных салонах. Потому в Санкт-Петербурге Андрей очень рассчитывал сначала заручиться поддержкой кого-то влиятельного, который сможет понять его затруднения и помочь во всем разобраться. И таким человеком, к которому следует обратиться первым делом, он определил для себя своего друга Пьера, почему-то решив, что с этим добродушным увальнем общаться ему будет легче всего.

Дорога, примыкающая к Лысым Горам, оказалась и вправду перегружена гужевым транспортом. Телеги, груженные строительными материалами, разбивали колею. И бричка князя Андрея катилась медленно, с трудом преодолевая ухабы и разъезжаясь со встречными. Много раз чертыхаясь от тряски, молодой князь убедился, что соседи не так уж и неправы в своих жалобах на состояние тракта, разбитого строительными грузами. Но, вывод из этого попаданец, поселившийся в княжеском теле, сделал только такой, что надо бы поскорее начинать нормальные дороги строить, хотя бы мощеные камнями. А то напоминали пока здешние трассы какие-то лесные тропы, к которым деревья подступали с двух сторон почти вплотную. И лишь нижние древесные ветви регулярно подрубали, чтобы не мешали они проезжим.

Тем не менее, экипаж молодого князя кое-как продвигался от одной деревеньки к другой. На почтовых станциях лошадей кормили и поили, давая им отдых. Князь ехал на своих лошадях, а не на перекладных. Потому на станциях задерживался в пути ненадолго, отдыхая не больше, чем пару часов, за которые успевал подкрепиться и немного отдохнуть от дорожной тряски. Андрею было все равно, что казенные лошади на станциях почти отсутствовали, находясь «в разгоне». Вот только, подорожную у него станционные смотрители все равно спрашивали, записывая сведения о ней в свою станционную книгу. Впрочем, отец выдал ему в дорогу необходимую бумагу с печатью, удостоверяющую, что податель сего едет в столицу не ради своей праздности, а по вызову ко двору.

На одной из станций, когда он вышел из коляски, чтобы размять ноги и чем-нибудь перекусить, его внимание привлекла немолодая женщина, стоявшая у дороги. Она продавала маленькие деревянные игрушки, вырезанные с любовью и терпением. Князь остановился, и, глядя на ее когда-то, видимо, красивое от природы, но постаревшее и совсем неухоженное обветренное лицо, вдруг ощутил, как в его сердце зашевелилась жалость. Эта женщина была по-видимому, родственницей станционного смотрителя, раз ей разрешили торговать на участке, принадлежавшем казенной станции.

— Купите, добрый человек, — произнесла она приятным грудным голосом, протянув ему одну из игрушек, фигурку маленького расписного конька. И, увидев интерес в глазах Андрея, женщина добавила:

— Этот конь принесет вам удачу.

— А кто все эти фигурки вырезает? — поинтересовался Андрей.

— Сын мой. Его в солдаты в прошлом году забрали, да уже с войны без ноги вернулся. Теперь только этим и кормится, — проговорила женщина, опустив глаза.

Молодой князь взял нехитрую игрушку в руки, заплатил продавщице не пять копеек, как она и просила, а целый серебряный рубль, сказав, что остальное пусть потратит сыну на лечение. И, думая о нелегкой судьбе инвалидов войны и их матерей, вновь уселся в свою бричку. По мере того, как повозка продолжала свой путь, Андрей размышлял о том, насколько резко изменилась для него жизнь. В голове его возникали образы людей, которых он когда-то знал и тех, кого навсегда потерял. Причем, не только из прошлого жизненного отрезка, который закончился для него в двадцать первом веке, а уже и из нынешнего, прожитого в этой реальности эпохи войн с Наполеоном в качестве попаданца.

Вокруг лежали весенние деревенские пейзажи с зазеленевшими полями и с деревьями, радующими глаз свежей листвой и цветением садов. Впрочем, деревеньки, попадавшиеся по пути, видом не радовали. Избы, в основном, были маленькими и покосившимися с соломенными крышами, а их обитатели выглядели оборванцами хуже бомжей из двадцать первого века. Несмотря на то, что дни в начале мая стояли пока не особенно теплые, большинство крестьян ходили босиком, а одевались в какую-то сероватую рванину. Их лица казались изможденными, а в потухших глазах и у мужчин, и у женщин не отражалось ничего, кроме тоски. Лишь малые дети заливались веселым смехом, играя в придорожной пыли. И Андрей понимал, что все эти люди, будучи крепостными и привыкнув к тяжелому труду, просто и не знали никогда какой-нибудь иной жизни. Глядя на них, попаданец думал о том, что для изменений их жизни к лучшему важен не только технический прогресс, а нужно менять само отношение властей к людям в сторону заботы о них и обеспечения их потребностей, что было просто невозможно в условиях крепостничества.

На каждой почтовой станции, где останавливался Андрей, он чувствовал, как его сердце наполняется желанием помочь людям, которых он встречал. Для него это было не просто путешествие в столицу, а знакомство с российскими реалиями 1806 года. И в этих пейзажах и встречах с простыми людьми он находил ответы на свои вопросы о том положении, в котором находилось в этот момент Отечество. Так, продвигаясь в коляске, запряженной лошадками, от одной деревеньки к другой, попаданец получал все больше информации о том мире, в котором оказался, и где теперь ему предстояло жить дальше.

Глядя вокруг, Андрей все сильнее чувствовал, как в его душе разливается горечь. Он не мог не замечать контраст между красотой весенней природы, которая пробуждалась к жизни, и угнетенной судьбой людей, что населяли эти земли. Поля, покрытые молодой зеленью, казались ему символом надежды на лучшее. Но радость от красивых видов быстро гасла, стоило лишь взглянуть на перекошенные убогие крестьянские домишки, которые склонились под тяжестью времени.

Остановившись на следующей почтовой станции он решил немного прогуляться, чтобы рассмотреть поближе быт деревенских жителей. В Лысых Горах народ все-таки жил более зажиточно. Там и избушек перекошенных не замечалось, и сами избушки выглядели побольше, да и у крестьян в каждом дворе имелась какая-нибудь живность: коровы, поросята, козы, куры. А здесь в деревеньке возле дороги народ явно влачил существование в беспросветной нищете. Во всяком случае, никакой скотинки ни видно, ни слышно не было, даже собаки не лаяли. Одна из покосившихся избенок, которая стояла ближе к почтовой станции, привлекла внимание Андрея. И он подошел ближе, чтобы рассмотреть ее.