Преддверие войны (СИ) - Птица Алексей - Страница 25

А он остался лежать в дирижабле, когда все выбежали из него, она лишь смогла стереть кровь с его лица, и всё на этом. Она не боялась, что бомба взорвётся в любой момент, а просто хотела сделать хоть что-то для него, но подхваченная стюардом, покинула дирижабль. Что произошло с юношей дальше, она не знала, как не знала его имени.

— Лизонька, с тобой всё в порядке? — послышался тихий голос матери, после осторожного стука в дверь её комнаты.

— Да, маменька.

— Выйди тогда к нам, я посмотрю на тебя.

Лиза в очередной раз промокнула глаза ватной подушечкой и, открыв дверь, вышла к матери.

— Что с тобой, дочь? Успокойся, всё уже закончилось.

— Да, мама, я знаю.

— Пойдём, посидим вдвоём.

Вечером они собрались ужинать, и отец, обычно болтливый, сейчас мрачно молчал, размышляя над случившимся происшествием. О том, что он принялся сразу выбегать из дирижабля, спасаясь, он не думал, считая это само собой разумеющимся, правда, его осадили тогда, что не помешало ему всё равно выбежать в числе первых, не позаботясь даже о дочери и жене. Впрочем, ни жена, ни дочь не обратили на это внимания, до сих пор пребывая в шоке от пережитого.

— Да, полетали мы сегодня знатно, — наконец выразил своё мнение отец семейства.

— Еле спаслись, — поддакнула матушка.

— А я даже не знаю, что с ним, — пролепетала Лиза.

Отец не услышал её, занятый целиком своими мыслями, а мать спросила.

— С кем?

— С тем юношей, который нас всех спас.

— Кто спас? — не понял отец.

— Тот юноша, что уступил мне своё место и держал бомбу.

— Вот ещё! Ничего он не держал, а то, что место уступил, видно, блажь его была.

— Понравилась ему наша Елизавета, — вмешалась мать.

— Думаешь? — недоверчиво уставился на неё отец.

— Так и есть, — кивнула в ответ та.

— Он, может, погиб уже, — вновь тихо произнесла Лиза.

— Таких не убьёшь, знавал я одного, похожего, ух какой, из всего мог выкрутиться.

При этих словах Лиза недоверчиво посмотрела на отца и невольно обрадовалась. Отец, несмотря на свой сложный характер, обладал иногда каким-то интуитивным восприятием людей, делая правильные выводы из подчас абсолютно бредовой информации. Как ему это удавалось, оставалось для всех загадкой, но именно потому он смог сколотить небольшое состояние и кропотливо преумножал его, себе на радость, держа в «чёрном» теле своих домашних.

— Что на отца своего смотришь недоверчиво, понравился, небось?

Лиза тут же опустила взгляд, ничего не ответив. За неё ответила мать.

— Мирон, так он и вправду завидный жених, и билет купил себе дорогой, и одет в хороший костюм, одни ботинки стоят, почитай, тридцать злотых, так ещё и даром обладает. Наша Елизавета для него и не подойдёт, если так, а он посмотрел на неё, значит, понравилась.

— Понравилась — не понравилась, неизвестно ещё, да и не знамо, где его искать теперь. Если живой окажется, то найдёт, а нам не о том надо думать, не этот, так другой жених явится. Лизке уж семнадцать исполнилось, хоть завтра под венец, нечего на отцовской шее сидеть.

Лиза вспыхнула и, быстро доев ужин, тут же вышла из-за стола, не став пить чай. Аппетит, которого у неё и так не имелось, сейчас окончательно пропал. Зайдя в свою комнату, она разделась и внимательно оглядела себя. Что же, пусть она и не так красива, как хотелось бы, зато у неё и кожа белая, и талия тонкая, и грудь выше всяких похвал. Любому жениху она в радость будет, а уж такому смелому юноше и сама почти готова отдаться в объятия.

Тяжело вздохнув, девушка быстро оделась и отправилась умываться, чтобы потом остаться в своей комнате наедине с книжкой. Лиза училась в музыкальном училище, так захотела она сама, а отец, на удивление, не оказался против. Она так и не поняла, почему, но кроме ворчания, что приходится платить за её обучение, больше никаких возмущений он не высказывал. Возможно, их желания совпали, и он просто не признавался в том окружающим, или по каким-то другим причинам, но Лизе от того получилось только хорошо.

В неведенье о дальнейшей судьбе юноши прошло больше двух недель. Лиза даже стала читать газеты, как-то удачно намекнув отцу, что неплохо бы почитать о происшествии с дирижаблями. Первая же новость, полученная из них, ошеломила всю семью. Даже отец задумался, узнав, что другой дирижабль, атакованный террористами, рухнул, взорвавшись, и все находившиеся в нём люди погибли. Удалось спасти только несколько человек, получивших обширные ожоги, за жизнь которых боролись самые лучшие врачи Павлограда.

А вот об их дирижабле в газетах не напечатали ни слова. Это одновременно и удивило, и расстроило. Хотелось, чтобы все знали, что с ними случилось на борту дирижабля, а в газетах о том ни слова.

— Это что получается, никто и не знает, что с нами произошло? — громко возмутился отец на ужине. — Так, может, нам всё привиделось?

— Мирон, у нас же всё благополучно закончилось, вот газеты и не шумят, не о чем писать им, получается, оттого и молчат, — рассудительно предположила мать Лизы.

— Гм, может и так, но всё равно, весьма странно, они же поймали террористов, должны о том написать.

— Так дело расследуют, не хотят рассказывать, что поймали! — невольно вырвалось у Лизы, и она в испуге замолчала, страшась, что отец начнёт ругаться. Но отцу до неё дела не было, он просто откинул газету в сторону и принялся со смаком хлебать горячие щи.

Синегреевы горожанами стали только во втором поколении, и многие крестьянские замашки отца, проведшего детство в деревне, продолжали до сих пор сказываться в быту.

— Да и ладно, было и прошло, нам дальше жить надобно, и чтобы больше никто мне про воздушные поездки не талдычил, — оторвавшись от тарелки, сердито произнес глава семьи. — Покатались, хватит, на всю жизнь запомню, каково оно, летать под небесами. Бог наказывает тех, кто летать вздумал, о то и нам предупреждение. Чаще молиться надобно, и тебе, Лиза, больше всех. Завтра в церковь пойдём, грехи замаливать, как раз воскресенье. Я уж расщедрюсь на свечу большую, денег тебе дам, чтобы ты за здравие поставила юноши того, авось, объявится.

В воскресенье всей семьей они, действительно, сходили в церковь, и отец, как и обещал, выдал деньги на свечу, а через неделю Лизе пришло письмо. Она даже не поверила своим глазам, когда мать, скептически поджав губы, вручила ей конверт с указанием её имени и фамилии. До этого Лиза никогда ни от кого не получала писем, так что, интерес родителей к адресату сего письма оказался, мягко говоря, повышенным.

— При нас вскрывай! — сказала мать, внимательно наблюдая за выражением лица дочери, когда та вскрыла конверт и, жадно схватив лист, принялась его читать, невольно при этом улыбаясь. На хорошей бумаге каллиграфическим почерком были написаны долгожданные слова.

— Нашёлся, стало быть! — резюмировал отец, получив от жены доклад, когда та перечитала письмо уже после дочери. — Говорил же, в церковь надо сходить, грехи замолить, вот он и нашёлся, да ещё и тебя отыскал, не иначе, само Провидение ему помогло.

Лиза же, вспыхнув от нечаянной радости, зарделась крупным румянцем, что засиял на её белой коже багряным солнцем, да так, что аж отец залюбовался ею.

— А и хороша наша Лизка, любому отрадой будет и женой верной, да, Лизка?

— Да, папенька, — опустила глаза девушка, испытывая к отцу смешанные чувства, с одной стороны она любила его, а с другой — хотела, как можно скорее, вырваться из-под его жёсткой руки и постоянного контроля.

— И что он там пишет?

— Встретиться с нашей Лизонькой хочет, — ответствовала мать, — либо к нам прийти, если пригласим, либо где-нибудь в городе увидеться.

— К нам пока неча идти, мы народ простой, ещё спугнём жениха, и одну в город отпускать тоже не след.

— А что же тогда делать? — растерянно спросила Лиза.

— С матерью пойдёшь, напишешь ему в письме, где учишься, и когда сможешь после учёбы с ним встретиться. Мать туда же подойдёт, и прогуляетесь вместе с этим новоиспечённым женихом. А ты, мать, расспросишь его, кто он, что он, где учится.