Демон-хранитель (СИ) - Амврелий Марк - Страница 18

Маркусу приходилось тяжко. В нём уже засели не меньше трёх стрел, но он отчаянно рубил арбалетчиков, защищая остальных. Я ринулся к нему. Кто-то из охранников бросил мне небольшой щит, но ловкости перехватить его не хватило.

Не успел преодолеть и пары метров, как в старое дерево с гулом ударило короткое копьё. Повезло, остриё пролетело в опасной близости, но не задело. Клокоча от ярости, буквально видя пронёсшуюся предо мной смерть, глянул на красномордого бандита и пришпорил коня.

Хоть расстояние между нами было небольшим, скорости животного хватило, чтобы я почти перерубил разбойнику руку. Тот выругался, выхватил другой рукой кинжал и бросил его в меня.

От возможной смерти меня спас Виктор, который умудрился кинуть обломок щита, сбивая полёт ножа, а после снёс голову моему противнику, окатив меня кровью.

Не успев ему кивнуть, я увернулся от очередного меча, принимая его на блок. Сцепившись с новым врагом, я отключил эмоции и просто делал скупые движения, целясь в наиболее уязвимые части тела. Лошадей не трогал, жалко их, да и, может, пригодятся ещё нам.

Однако переломным моментом в бое, стали не мои действия, а Виктора. Он на моих глазах совершал невозможное, уничтожая противников на своём пути.

Вскоре их осталось всего трое. Маркус уже справился с арбалетчиками. Он истекал кровью, но улыбался, пусть и совершенно безумной улыбкой.

Ракс резко развернул лошадь и рванул вперёд, заметив разбойника, который хотел добраться до начала каравана. Но сделать этого ему было не суждено. Один из охранников бросился следом и настиг неудачливого бандита. Тот присоединится к своим товарищам, удобряющим землю своей кровью и кишками.

Я оглядел поле боя.

Живых из нас осталось всего пятеро, считая нас с Виктором. К слову, он убил последнего из бандитов, с силой обрушив на него меч. Удар бывалого воина не смог остановить неумелый блок, так что противника прорубило через шею почти до живота.

И когда тот рухнул с лошади, поставив ударом своего тела точку, я остановился, не способный прийти в себя. Запах конского и людского пота, крови, пыли забивались в нос и рот, не давая нормально вдохнуть. Сердце колотилось в груди бешеным зверем, а я смотрел на тела, лежащие на дороге. Их было много. Очень много. Кто с отрубленной головой, кто без ноги или руки. Истошно орали раненые лошади, которых нам позже придётся добить. Но самое мерзкое было то, что я понимал головой весь ужас произошедшего, но внутри была пустота, словно изъяли что-то важное.

Ракс выкрикивал команды, суетился, но после боя, эта его суета уже не вызывала ни желания бежать, ни раздражения. Тем не менее мы спешились, чтобы оценить нанесённый урон. Последовавшее после этого перетаскивание и обыск трупов совсем не способствовал душевному спокойствию. Но все работали, словно это была для них рутина!

Самое же удивительное, ставшее для меня последней каплей, стало наблюдение за выжившими охранниками. Вокруг их силуэтов появилась лёгкая дымка, и они будто уменьшились.

Как такое может быть? Магия?

Этот вопрос я и задал Виктору, когда караван остановился на привал. И то, что он ответил, начисто выбило меня из колеи.

— В этом мире у всех людей есть вторая, боевая форма, — начал рассказывать Виктор, когда мы отошли от чужих ушей. — С её помощью мы становимся сильнее, и как ты заметил, слегка изменяемся внешне.

Мы уже привели себя в порядок, опустошив пару бурдюков, и теперь хотя бы лицо, не сковывали кровавые подтёки.

— Но ты всегда оставался одинаковым, — я был озадачен и пытался сложить в уме всё, что видел и знал.

— Моя боевая форма слишком бросается в глаза.

— Становишься великаном? — нервно пошутил я.

— Нет, — качнул он головой, — у меня полный королевский доспех, бело-золотой со знаками отличия. Такое сейчас показывать не нужно.

— Он появляется прямо на тебе?

— Да.

— А почему тогда остальные остались в той же самой броне?

— Для моей боевой формы доспех ковался отдельно лучшими мастерами своего дела. Это дорого, у большинства нет таких денег. Поэтому они просто покупают два одинаковых комплекта брони. Подстраивают второй под размер боевой формы, вот и всё.

— Зачем же им тогда боевая форма?

— Они становятся выносливее, сильнее, некоторые более гибкими. Есть те, кто в этой форме почти не убиваемы, есть, кто не чувствует боли. Самые сильные формы могут настолько преобразить человека, что того почти не узнать. Зато это настоящие машины смерти.

— Боевая форма есть абсолютно у всех? — я глянул на женщин, что хлопотали вокруг Маркуса.

Из него уже вытащили все стрелы и теперь его раны обрабатывали лечебной мазью. Судя по его виду, ему было очень плохо, но он старался улыбаться, заигрывая с сёстрами. Те хихикали, краснели и очень тщательно обрабатывали его спину и плечи.

— Да, у всех. И женщины, и мужчины, если ты об этом. Боевую форму Сирени ты видел. Она внешне почти не меняется, но заклинания становятся сильнее. Но если брать большинство, то боевая форма у них не особо что-то меняет, есть даже те, кто в ней слабее. Поэтому далеко не всё в нашем мире поголовно воины.

Я машинально кивнул, думая о первых часах появления в этом мире. Да, отлично помню, как Сирень разила противников магией.

— И когда оно проявляется?

— Обычно мы учим детей с десяти лет вызывать и развивать вторую форму, — он понял, что я спрашивал про Адель.

— Как думаешь, у меня тоже она есть? Или пришельцам из другого мира такое не положено?

— Сложно сказать, на этот вопрос ты должен ответить сам, — пожал плечами Виктор.

— Но как это сделать? От чего она зависит?

От переполняющих меня эмоций я засыпал его вопросами, но он резко остановил меня, потому что к нам приближался Ракс. Тому уже сделали перевязку и отмыли от крови.

— Ты славно бился, — подойдя ближе, сказал он Виктору. — Но денег больше не дам.

— Постой, — вмешался я. — Так дело не пойдёт. Нападение отбили, нас стало меньше, но ответственность и нагрузка теперь увеличилась. Ставки растут, а с ними и оплата нашего труда.

Я сложил руки на груди и посмотрел караванщику в глаза. Пусть деньги погибших охранников он должен по контракту выплатить семьям, но трофеи-то остались. Я видел алчный взгляд караванщика, который уже решил, что это его. Вот только в моём мире, все добро, взятое в бою — заслуженная добыча. Не знаю, как принято тут, потом выясню, но прожать этого жмота — дело святое.

— На монету, не больше! — зло процедил Ракс.

— Две! — не уступал я.

— Я же могу отказаться от ваших услуг! Зачем мне платить вам, если могу вас высадить прямо здесь и поехать дальше?

— Можешь, но не будешь. Всегда есть опасность не довезти подарки, — я намекнул на его предложение на предыдущем привале.

— Ладно, две, — он сплюнул и с ненавистью посмотрел на меня. — Молись, чтобы на караван больше не нападали.

Развернулся на пятках и ушёл к главному фургону, рыча на ходу команды к сбору.

— С тобой приятно иметь дело, — усмехнулся Виктор. — Пошли. На твои вопросы я отвечу в следующий раз.

Пришлось кивнуть и занимать своё место возле каравана. С учётом, что нас стало значительно меньше, назад переместили бойцов из начала. Теперь три охранника ехали ближе к хвосту, а двое спереди.

Маркус тоже уже был в седле, и пусть его одежда сияла прорехами, но держался он бодро. Заметив мой взгляд, он подъехал ближе ко мне и улыбнулся.

— Славная вышла битва! По тебе и не скажешь, что новичок, — похвалил он. — Мне теперь есть что рассказывать подружкам. Четыре стрелы! И ничего.

— Надеюсь, кровь на дороге станет хорошим указателем, что с этим караваном лучше не связываться.

— Не нравится драки? — удивлённо спросил он.

— Нет, — качнул головой я — в моих краях есть поговорка: Лучшая битва та, что не состоялась. И я с ней полностью согласен.

— Эх, а я в Саворе даже в кулачных боях участвовал, — вздохнул Маркус. — Тело и дух закаляются в боях! Погоди, а чего ты тогда на каждом привале мечом машешь? Раз уж так битвы не любишь?