Вернуть Дворянство 5 (СИ) - Крам Дмитрий - Страница 7

Помощники в ряде случаев выступали для шамана как усилитель, вот и сейчас живые антенны отработали на полную, ловя сигнал богов.

Болтая о жизни, мы поднимались в «небесный дом» шаманки. По тропе спускалась Минхе, причем была она какая-то пришибленная, что ли.

— Глава, — поклонился я.

— Ен, — ответила она, я даже прочитал благодарность во взгляде. Ну точно что-то с ней случилось.

Если бы сказал «госпожа Чон», ей бы пришлось отвечать «господин Чеджу», переступая через себя.

Мы поднялись. На месте нас уже ждали Сойе и Хайон. Я всех представил и спросил:

— Сможете погадать моим младшим?

— Конечно, — кивнула Хайон.

Аня дернула меня за рукав, и я наклонился к ней, она зашептала:

— А к кому из них лучше подходить?

— К Соей лучше не подходите, — громко сказала я.

— Почему? — спросила Маша. — Она плохо предсказывает?

— Нет. Она очень чувствительная. Может увидеть что-то плохое. Всего лишь одно из вероятных событий, но, если вы о нем узнаете и будете ждать, это сведет вас с ума, и совершенно точно приблизит вероятность его исполнения.

Я перевел взгляд на удивленную Хайон.

— Кое-что уже понимаю, — усмехнулся я.

Прошел внутрь. Шаманка привычно сидела у окна.

Я замер, не торопясь садится. В воздухе витал странный запах и было что-то еще.

— Что чувствуешь? — удивившись моему поведению спросила Мин Юн.

— М-м-м, — задумался я, подбирая слова. — Будто зашел в помещение, где абсолютная тишина, но точно знаешь, что недавно здесь играла музыка. Точнее не могу сформулировать.

Шаманка хмыкнула.

— Неожиданно.

— Вы же знаете зачем я пришел?

— Да.

— Поможете?

— Когда придешь за советом, помогу.

— Хорошо, спасибо, — я поклонился и вышел.

Я вовремя покинул дом. Как раз Аня протягивала руки Хайон.

Глаза ученицы шаманки остекленели. Полминуты длилось молчание, и наконец девушка улыбнулась и сказала:

— Твой дар проснется в этом году.

Отец и мать синхронно посмотрели на меня. Я кивнул, подтверждая.

Аня немного шокированная не торопилась уступать место Маше, и сестра мягко её подвинула, протягивая руку заготовке под шамана.

— Хм, — сказала Хайон. — Ты закрылась, — поджала она губы. — Не веришь. Не вижу ничего серьезного.

Маша вырвала руки и посмотрела на меня, а лишь пожал плечами, мол, сама виновата.

Подошел Славик, протянул свои руки, но их неожиданно перехватила Сойе, грубо оттолкнувшая подругу, она была не в себе в пророческом приступе, глаза закатились вверх, виды только белки глаз.

Меня сковало нехорошее предчувствие, но я не рискнул одернуть брата, знал, что это может быть опасно.

Мишель Ребейро, или, если быть дотошным к деталям, Мишель Патрисио да-Силва Алесандро Ребейро всего за год из самого непредсказуемого члена семьи превратился в спокойного семьянина, готового прийти всем на помощь.

Рождение сына инициировало перерождения самого Мишеля. Будто сам Господь взял его шкирку, несколько раз встряхнул, и всё лишнее слетело. Ушла ненависть и злоба, а освободившееся пространство в душе заполнила любовь.

Ушли пьянки-гулянки, драки, угоны, и прочий криминал вместе с ненадежными друзьями. Самый горячеголовый из Ребейро перестал пылать праведной местью, искать способ подняться в преступной иерархии родного города.

Удивлению семьи не было предела, и, конечно, все радовались. Но радость за успехи родича одно, а доверие к нему совсем другое. Вот чтобы завоевать его Мишель и вызвался на миссию в Россию. Кандидатов было много, один достойнее другого, но сыграл неожиданный фактор.

— Мишель поедет, — сказал тогда Чарльз. — У него имя удобно на русский манер сокращать до Миша.

На том и порешали.

Мишель полетел обычным туром для богатеньких туристов, благо все оплачено не из кармана семьи, а со средств нового. Стандартный маршрут по четырем столицам. Днем экскурсия, вечером свободное время со списком рекомендованных к посещению для богатого иностранца заведений.

Все шло хорошо. Поддельный паспорт прошел проверку. Даже не смотря на то, что поехал не в сезон, Ребейро наслаждался путешествием, познакомился с кучей людей, лишь изредка перед сном, когда он оставался один сердце щемило тоской по дому.

Как там его малыш Алекс? Как возлюбленная Джессика?

Случайно встреченная на очередной гулянке девушка оказалась одаренной одной с ним стихии огня. Он это почувствовал, тогда еще незнакомка это поняла, и глаза её расширились от испуга. Лишь познакомившись и разговорившись, Мишель узнал, что девушка всю жизнь скрывала ото всех свой дар, чтобы её манипуляциями не втянули в какую-нибудь банду. Многие жительницы фавел мечтали стать любовницей главаря преступной шайки, но не имели возможности, у Джесс для этого было всё, но такой участи она себе не желала.

В тот день она отдалась Ребейро больше от испуга за своё будущее, боясь, что он выдаст её тайну. Но Мишель при всей сложности своего характера никогда не обижал девушек, тем более красивых.

После той ночи они больше не виделись. Когда через месяц выяснилось, что Джессика беременна, она понадеялась на порядочность фамилии Ребейро и пришла к старейшинам рода, всё рассказав.

Мишеля заставили жениться, и неожиданно для всех, это стало начало большой любви.

Помолившись за близких, Мишель отгонял тревогу и волнение, чтобы хорошо отдохнуть, ведь завтра предстоял очередной день, где ему придется идеально отыгрывать того, кем в душе он уже не являлся.

Как ни странно, не было ностальгии по старым денькам, лишь горечь о бездарно потерянном времени.

В Екатеринграде Мишель задержался, вояж по барам и ночным клубам выдался запоминающийся. С целью пересекся он лишь трижды. И всегда это были неудобные случаи. Объект находился либо с охранной, либо в компании друзей, а один раз с девушкой.

На четвертый раз Мишелю повезло. Ратибор Макаров был один. Не смотря на имя телосложением обладал не богатырским, а самым обычным. Парень сидел за столом недалеко от барной стойки на втором этаже ночного клуба. Звуки музыки здесь были не такие уж громкие и не заглушали собственные мысли. А сейчас Ратик, как звали его свои, думал.

Бывает такое состояние под утро, когда уже начинаешь потихоньку трезветь, накатывает какая-то меланхолия, хочется побыть одному, подумать. И, конечно, в такие моменты больше всего раздражают люди, которые пытаются тебя отвлечь.

Мишель, изображая пьяного, уселся за стол к Макарову опрокинув при этом свой стакан.

— Коля́! — с сильным акцентом всплеснул он руками. — Ай эм сори-и, Колья́! — добавил он пару слов на португальском извиняющимся тоном, но как свойственно бразильцам для русского уха их пара слов вылились в длиннющую тираду. Лишь после этого Ребейро поднял взгляд и столкнулся с полными раздражения глазами Ратибора. — Оу! Ты ни есть Николя! Сорри, май друг. — бразилец завертелся в поисках потерянного Коли и спросил на смеси русского, португальского и английского не видел ли он Колю.

— Не знаю, нахер, никакого Колю! — ничуть не проявив снисхождение к туристу бросил тот в ответ.

— Сори! Сори! — уже возмущенно добавил Мишель.

— Вали с моего стола, — сказал Ратибор, присовокупив еще парочку идиом, которым в первую очередь Ребейро и научили.

— Э́й, вошъе, омэ́и мау. Эу нун офэнди! Фи́лью да мулше́р венáл. Суа аррога́нсия э инсупорта́вэл! У ке вошъе пэнса ки пушъе фасэр? Компорте-си ком’ум аристократа! Сишун се дэшкульпар, еуш дешафьярэ́ ушъе па ум дуэлу. Уш кодишь ди онора душ кавалэйру э ума палавра фамилиар пара вашъе?

Конечно, Макаров не знал португальского, и понял лишь слово «аристократа», но смысл сказанного уловил по тону. Накопленная внутри злоба нашла цель, на которую можно выплеснуться.

— Ну пойдем выйдем, если ты такой дохера смелый туристишка.

Всю дорогу до подворотни у бара, где обычно выясняли отношения посетители, Ребейро не затыкался, доведя своими торопливыми тирада Ратибора уже до берсеркерской ярости, и когда он развернулся, глаза его полыхнули силой, Мишель попятился и уперся в стену.