Жертва всесожжения [Всесожжение] - Гамильтон Лорел Кей - Страница 21

• Предыдущая
• 21/92
• Следующая

Огневая мощь не бывает избыточной.

Подписи не было, но писал явно Эдуард. Он начинал свою карьеру обычным наемным убийцей, но с людьми было слишком просто, и он переключился на монстров. Эдуард обожал трудности. Дома у меня был еще один мини-"узи", и тоже подарок Эдуарда. У него всегда были самые лучшие игрушки.

Я сняла пальто и надела ремень автомата. Надевая пальто, я передвинула оружие на спину. Не лучшее место, зато не слишком заметно. Второй браунинг тоже лежал в тайнике. Его я сунула в карман вместе с парой магазинов. Когда я спрыгнула на землю, пальто смешно обвисало, но оно было настолько велико, что это не вызывало подозрений.

Вампиры прекратили спор. Лив с мрачным видом привалилась к джипу, будто Жан-Клод оставил за собой последнее слово или выиграл в споре.

Я глядела на нее, и мне хотелось ее пристрелить. Не за то, что она нас предала, а за то, что заставила меня испугаться. Причина недостаточная. И к тому же у нее это вышло из-за моей беспечности. А я стараюсь не наказывать других за собственные ошибки.

– Я не могу оставить тебя без наказания. Лив, – сказал Жан-Клод. – Совет сочтет это слабостью.

Она глянула на него:

– Ударь меня, Жан-Клод, если тебе так будет легче. – Отлепившись от джипа, она тремя шагами преодолела расстояние между ними и подняла подбородок, как уличный задира, вызывающий соперника на первый удар.

Жан-Клод покачал головой:

– Нет, Лив. – Он нежно коснулся ее лица. – У меня на уме другое.

Он гладил ее щеку.

Лив вздохнула и потерлась лицом о его ладонь. Она с тех самых пор, как попала в город, старалась забраться Жан-Клоду в штаны и никогда не скрывала своего намерения сделать карьеру этим методом. И очень была... раздосадована, когда Жан-Клод не пошел ей навстречу.

Она поцеловала его в ладонь.

– Все могло бы быть по-другому, если бы не эта твоя дрессированная человечинка.

– Нет, Лив, по-другому быть не могло бы, – ответил Жан-Клод. – Не из-за Аниты ты не попала ко мне в постель. Из-за себя самой.

Рука Жан-Клода сомкнулась у нее на горле, пальцы впились в плоть. Одним резким движением Жан-Клод вырвал у нее горло.

Лив свалилась на асфальт, задыхаясь, кровь хлынула из дыры в горле, изо рта, и она стала кататься на спине, ухватившись руками за шею.

Я подошла к Жан-Клоду, глядя на Лив. В ране блеснула кость позвоночника. Глаза у Лив были огромные, полные боли и страха.

Жан-Клод вытирал пальцы извлеченным откуда-то шелковым платком, стряхивая ошметки плоти на асфальт. Они казались мелкими, маловажными, и непонятно было, как они могут быть причиной смерти.

Лив каталась по асфальту. Лицо Жан-Клода походило на обычную красивую и отстраненную маску, будто впитывало в себя луну. Зеркала у меня не было, и никогда у меня в лице не будет совершенной красоты Жан-Клода, но я знала, что сейчас оно столь же пусто. Я смотрела, как корчится Лив, и не испытывала жалости.

И холодный ветер не пришел ей на помощь. Думаю, Лив этому удивилась, потому что потянулась к Жан-Клоду. Потянулась, взглядом умоляя его о помощи. Он не шевельнулся, погруженный в свое оцепенение, будто собирался исчезнуть. Наверное, его не волновало зрелище смерти Лив.

Будь она человеком, смерть не заставила бы себя ждать. Но она человеком не была, и смерть не торопилась. Лив не умирала. Не знаю, была ли это жалость, но я не могла просто стоять и смотреть на ужасное состояние кого бы то ни было, терпящего такую боль.

Вытащив из кармана браунинг, я нацелилась в голову Лив.

– Надо положить этому конец.

– Она исцелится, mа petite. Такую рану ее вампирское тело само залечит со временем.

– А почему ее новый Мастер ей не помогает? – спросила я.

– Он знает, что она исцелится и без его помощи.

– Не хочет зря тратить энергию?

– Что-то вроде того, – ответил Жан-Клод.

Трудно было сказать, но кровоточащая рана вроде бы начала зарастать. Хотя это будет достаточно долго.

– Мы подставляем друг другу горло, запястье или локтевой сгиб в качестве официального приветствия. Младшие предлагают себя старшим в знак признания их силы. Это мило, это вежливо, но это взаправду, mа petite. Лив предложила мне горло, и я его принял.

Я глядела в невообразимо широкие глаза вампирши.

– А она знала, что может так случиться?

– Если она не знала, значит, она дура. Такого насилия никогда не происходит, кроме тех случаев, когда младший ставит под сомнение власть старшего. Она усомнилась в моем господстве над ней. И расплатилась за это.

Лив повернулась на бок, откашливаясь. Дыхание булькало и дребезжало у нее в горле. Ткани восстанавливались, она снова дышала. Набрав воздуху, она сумела произнести:

– Будь ты проклят, Жан-Клод!

И снова закашляла кровью. До чего ж аппетитно.

Жан-Клод протянул мне руку. Он успел ее вытереть, но без мыла и щетки кровь из-под ногтей не удалить. Поколебавшись, я приняла его руку. До конца ночи мы измажемся в крови куда сильнее – в этом сомневаться не приходилось.

Мы пошли к «Цирку», и пальто раздувалось вокруг меня, как пелерина. «Узи» постукивал по спине. Из «бардачка» я взяла еще одну вещь – крест на длинной серебряной цепочке. Длинные цепочки я стала носить, когда начала встречаться с Жан-Клодом, а то короткие выпадали у меня из-под одежды в самые неподходящие моменты. Я была снаряжена на медведя... то есть на вампира, и готова была убивать кого попало. Эдуард мог бы мною гордиться.

У боковой двери «Цирка» ручки не было. Единственный способ, чтобы войти, – это кто-то тебе должен ее открыть. Меры безопасности, понимаешь. Жан-Клод постучал, и дверь распахнулась внутрь. И осталась распахнутой – выжидающей и зловещей.

За дверью была кладовка с тусклой голой лампочкой на потолке. Несколько ящиков стояли у стен – и ничего больше. Дверь направо вела в главные помещения «Цирка», где посетители катались на чертовом колесе и ели сладкую вату. Налево вела дверь поменьше, и там ни яркого света, ни сахарной ваты не ожидалось.

Лампочка раскачивалась, будто кто-то только что ее задел. От нее тени становились чернее, и свет плясал, стирая грани между собой и тенью. На левой двери что-то блеснуло. Что-то, прицепленное к ее поверхности. Что это, я не знала, но оно блеснуло в этом странном освещении.

Ударом я отбросила входную дверь к стене – просто чтобы убедиться, что за ней никого нет. Потом прислонилась к ней спиной и достала браунинг.

– Останови лампочку, чтобы не качалась, – сказала я. Жан-Клод протянул руку и взялся за лампочку. Для этого ему пришлось встать на цыпочки. Тот, кто ее покачнул, был не меньше шести футов ростом.

– В комнате никого нет, mа petite, – сказал Жан-Клод.

– А что на двери? – спросила я.

Чем бы мог быть этот плоский и тонкий предмет, я никак не могла понять. Но он был прибит к двери серебряными гвоздями.

Жан-Клод испустил долгий вздох изумления:

– Mon Dieu!

Я подошла к двери, держа браунинг обеими руками и направляя его в пол. Жан-Клод сказал, что в комнате никого нет, и я полагалась на него, но на себя я полагалась больше.

В дверях появилась Лив. Она шаталась, спереди ее покрывала кровь, но горло было невредимым. Интересно, не помог ли ей Странник, когда мы ушли. Лив закашлялась, и это даже слышать было больно.

– Хотела я посмотреть на ваши лица, когда вы увидите работу Мастера Зверей, – произнесла она. – Странник запретил ему и его присным являться к вам лично. Так вот его визитная карточка. Как она вам нравится?

В голосе Лив звучал хищный, противный энтузиазм. Что за чертовщина там, на двери?

Даже глядя в упор, я не могла понять, что это. Из-под этой штуки по двери текли тонкие струйки крови, и ее металлический запах стоял в затхлом воздухе. Предмет был тонок, почти как бумага, но на ощупь скорее напоминал пластик. По краям он завернулся, придержанный пятью серебряными гвоздями.

• Предыдущая
• 21/92
• Следующая