Телохранитель Генсека. Том 2 (СИ) - Алмазный Петр - Страница 20

— Смотрите! — обрадованно воскликнул он, прилипнув к витрине с музыкальными инструментами. — Гармошка…

Он шептал зачарованно, проводя пальчиком по стеклу:

— Маленькая. Но настоящая! Дядя Володя, а давай купим? Я играть научусь, буду песни тебе петь!

— Мальчик, она дорогая, — попыталась отговорить юного музыканта продавщица. — Пойдем я тебе игрушечную покажу?

— Нет, мне настоящая нужна! — Андрюша даже не шелохнулся, продолжал рассматривать детский аккордеон.

Я посмотрел на ценник — да уж, и это называется дорого? Пробрал смех — всего-то семь рублей пятьдесят копеек. Все-таки даже при самой низкой зарплате, в те же восемьдесят рублей, советские люди могли позволить себе учить детей в музыкальных школах и покупать им инструменты. Разумеется, я купил младшему племяннику этот аккордеон. Шутки шутками, но кто знает — может и вправду музыкант растет? Сестра, конечно, не слишком обрадуется, но думаю, что аккордеон лучше, чем, к примеру, барабан. Да и признаться, ехать назад в Попово под умопомрачительные звуки дудки я уже не выдержу.

Там же взял подарки и своим девочкам. Тане куклу, а Леночке пластмассового крокодила Гену за рубль пятьдесят и маленького Чебурашку за пятьдесят копеек. Всего в магазине потратил на игрушки шесть рублей, ну и основной расход, конечно, аккордеон — еще семь с полтиной. Но все равно, цены отличные. Я до сих пор не могу привыкнуть к дешевизне товаров и услуг в Советском Союзе семидесятых.

Всю обратную дорогу Андрюша старательно растягивал меха и пытался сыграть «по-настоящему», как он сам выразился. Уже подъезжая к деревне, заметил, что у него даже немножко получается. Надо же, мальчишка по слуху подобрал мелодию! «Василек, василек, мой любимый цветок», — тихонько напевал он.

До вечера ребятишки оставались у нас. Вечером пришла Зоя, они с матерью начали готовить, а мы с отцом пошли в клуб, на собрание. Признаюсь, мне самому интересно послушать и увидеть, как проходят деревенские заседания.

Первая, с кем я столкнулся, была Тамара. Воспоминания Медведева снова всколыхнулись. Она работает директором клуба, в свое время закончила Институт культуры в Москве, но не осталась в столице, а вернулась в родную деревню. Еще вдруг вспомнился случай из детства Медведева. Ему было пятнадцать лет, когда умер Сталин. В класс вошла Екатерина Алексеевна, на глазах слезы, лицо скорбное.

— Дети! — обратилась она к классу. Все замолчали. — Дети! Умер Иосиф Виссарионович Сталин… — с трудом произнесла она и заплакала. Многие в классе тоже плакали, а Медведев с Васькой Панкратовым переглянулись и, не сговариваясь, выбежали из класса.

До станции было двенадцать километров, и в марте дорога не просто сложная, а местами непроходимая. В какой именно момент их догнала Тамара, Медведев не помнил. Просто услышал позади крик:

— Мальчишки, подождите! Я с вами! Вы же в Москву? Товарища Сталина проводить⁈

Так и плелась следом. Потом на поезде ехали до Москвы. Народу в вагоне набилось — яблоку упасть негде. Люди плакали, не подозревая, что скоро Сталин будет низвергнут как с пьедесталов, так и из людских душ. В памяти потомков он станет кровавым тираном, и мало кто будет задумываться, что именно под его руководством наш народ остановил Гитлера и поднял из разрухи послевоенный Союз.

А сейчас люди спешили на похороны, в последний раз взглянуть на великого человека. Медведев с друзьями стояли в тамбуре, не отлипая от окна. Васька даже считал столбы с номерами, с нетерпением ожидая, когда поезд проедет восемьдесят два километра до Курского вокзала.

То, что творилось в столице, тоже стало для подростков потрясением: толпы народа, горы потерянных шапок, галош, другой обуви. Трупы раздавленных в толпе старались увозить сразу, но не всегда успевали. Тамара замерла возле окровавленной женщины, на чьем лбу отпечатался след подкованного каблука. Подошли милиционеры.

— Девочка, проходи давай, — один из них взял Тамару за плечи и отвел в сторону. Труп женщины загрузили в кузов машины и уехали. Владимир Медведев встряхнул одноклассницу, пытаясь привлечь ее внимание. Тамара уткнулась ему в грудь и зарыдала.

К гробу Сталина, выставленному для прощания в Колонном зале Дома Союзов ребята так и не пробились, вернулись домой. Но если на Владимира Медведева эта поездка повлияла положительно, определив его будущее, то Тома, кажется, так и не пережила потрясение, навсегда оставшись в душе той пятнадцатилетней девочкой, которую утешал одноклассник.

Я ей сочувствовал, но поощрять ее пустые надежды не собирался. Сухо поздоровался и прошел в зал.

Народу в зале собралось много. Пришли все, даже бабка Акулина притащилась. Ей перемены были до лампочки, но пропустить такое развлечение она не могла.

Выступление секретаря Чеховского райкома КПСС никто не слушал. Он пробубнил по бумажке свою заготовленную речь. Люди задавали вопросы, но видно было, что секретарь сам растерян и плавает в теме. Василий, надо сказать, подготовился лучше. Он бойко отвечал на вопросы, расписывал перспективы и щедро обещал поддержать всех желающих попробовать новую форму организации труда. Но желающих было мало. Куда больший интерес вызвала тема Сибирской целины. Здесь снова включился в беседу секретарь Чеховского райкома и клятвенно заверил, что уже на следующей неделе будут готовы списки всех районов, куда требуются переселенцы.

— А нельзя ли туда съездить, посмотреть на месте, пощупать, как там чего? — спросил с места здоровый мужик, косая сажень в плечах.

— Бабу свою щупать будешь, — ответил ему кто-то из зала, и речь секретаря райкома перекрыл дружный смех.

Они говорили, спорили, спрашивали, а я смотрел вокруг и думал, что все это — дело моих рук. Может, и не напрямую, но именно мое влияние на исторический процесс дало возможность этим людям думать о переезде, о высоких заработках, которые не ограничены размером заработной платы, о том, что можно работать на себя. Я понимал, что из всех собравшихся пойдут в предприниматели человек десять, не больше. Остальные будут держаться за стабильную, гарантированную зарплату и вряд ли рискнут пуститься в свободное плавание.

Что получится в итоге? К чему приведут эти реформы? Мы начали раньше, подошли к делу осторожнее, обстоятельно и без суеты. Экономика уже стагнирует, но ей еще далеко до развала конца 80-х, а потому запас прочности имеется изрядный. Так что надеюсь, что не повторим опыта горбачевской перестройки, а своевременно её предотвратим.

Глава 10

На следующее утро я вернулся в Москву и сразу же приступил к работе. Новостей не было. Ни от Рябенко, ни от Андропова. Единственная перемена — теперь нас перед началом дежурства проверяли психологи. Но противник затаился, покушения на Генсека прекратились, хотя мы все оставались начеку.

Не заметил, как подошло седьмое ноября. В этот день все девятое управление стояло на ушах. Работали полным составом, все смены. В Кретово приехал только к шести вечера.

Дома Светлана и Валентина Ивановна накрыли стол, а девочки утащили меня в свою комнату — надувать шарики. Шары были в основном круглые, большие. Таня и Лена начали играть, подкидывая шарики и соревнуясь, у кого дольше не упадет на пол. Выиграла Татьяна, а Леночка возмутилась, требуя «переиграть все».

Поев, я отправился спать, все-таки почти двое суток был на ногах. Вот и весь праздник.

Следующая праздничная дата наступила двадцатого ноября, но о ней никто, кроме меня не знал. Это был мой личный праздник — день рождения Владимира Гуляева. Если бы я не оказался здесь, в семьдесят шестом году, то сейчас, в своем времени, сидел бы где-нибудь в кафе, на высоком стуле у стойки и цедил коктейль. Вероятнее всего, в полном одиночестве. Друзей у меня не осталось, семья развалилась и поздравлять было некому. Максимум праздничных событий — дочь бы позвонила по скайпу.

Сегодня я тоже не собирался отмечать свой день рождения. Ведь и непонятно, какой он по счету? В декабре 2025-го, перед тем как сюда попасть, мне было шестьдесят пять. Очутился я в лете 1976-го. Сейчас ноябрь, но прибавлять еще один год к жизни Гуляеву-пенсионеру как-то неправильно, некорректно. Кроме того, возможно, в 2025-м я уже вообще умер. Потому, если уж отмечать, то шестнадцатилетие молодого Владимира Гуляева.