Пепел и Тьма - Барчук Павел - Страница 19

Подчинение. Моя власть. Они отступают. Медленно, не сводя желтых холодных глаз. Исчезают в кустах. Сестра плачет. Я обнимаю ее.

— Выкиньте его на улицу! Он же просто подыхает! А если мы все заразимся это херней! А ну-ка! Отойди!

Я с трудом вынырнул из очередных воспоминаний Леонида. Чертов некромант. Как он забрался в мою голову?

— Да что вы застыли-то⁈ Она всего лишь девчонка. Уберите ее с дороги и все.

О, я узнал голос. Это мой «друг» Крыс. Оба высказывания принадлежали ему.

Попытался в который раз открыть глаза и сообщить Крысу, что он конченый придурок, но не смог. Тело вообще перестало мне подчиняться. Главное, все слышу, а пошевелиться — вообще никак не получается.

— Если ты, мразь, сделаешь хоть шаг в его сторону, я прирежу тебя так быстро, что ни один член банды не успеет вмешаться.

Лора. Да, это — Лора. Она говорила тихо, но в каждом ее слове буквально звенела, как натянутая струна, ненависть.

Похоже, Крыс решил избавиться от меня, пользуясь тем, что я нахожусь в столь плачевном состоянии, а девчонка встала на его пути.

— Имейте в виду. Говорю это всем, каждому. — Ее голос стал громче. — Только попробуйте тронуть Малька. Он просто заболел. Ясно? Обычной простудой. Замерз, промок. И все. Если кто-то попробует причинить вред Мальку… Этот человек навсегда, до конца жизни станет моим врагом. До конца своей очень короткой жизни.

— Лора… Парни в чем-то правы… — Судя по всему, где-то рядом находился Гризли, потому что третий голос принадлежал ему.

— Я все сказала. Хотите проверить серьезность моих намерений? Давайте.

— Дура психованная! — Снова рявкнул Крыс.

Он громко, выразительно выматерился, потом фыркнул и судя по звукам, отошел подальше.

Я с трудом смог приоткрыть один глаз. Картина была путанной, смазанной.

Прямо передо мной, повернувшись лицом к остальным, стояла Лора. В каждой руке она зажимала по ножу. Парни, толпившиеся напротив девочки, выглядели растерянными.

Я хотел сказать им, чтоб они прекратили заниматься ерундой, но на это у меня сил уже не хватило. Сознание снова накрыла тьма очередного сновидения.

Ночь. Кладбище на окраине деревни. Уже несколько недель эти люди дрожат от страха, запираются на все замки и стараются не высовывать носа на улицу после заката солнца. Им страшно, они шепотом говорят о неупокоенном. О том, кто встает из могилы и стучит в двери.

— Леонид, если ты поможешь им, они же потом и донесут Гончим. Ты что, не знаешь человеческую натуру? Когда жизнь кладет их на лопатки, они готовы на все. Но как только беда отпустит… Все ведь поймут, что ты некромант. Даже самые тупые.

Нора стоит на пороге сарая, в котором нам разрешили переночевать. Мы уже год шляемся по империи, стараясь не задерживаться на одном месте дольше пары месяцев. Изображаем из себя странников, паломников по святым местам.

На самом деле мы просто бежим. От Гончих, от осознания, что родители погибли, от самих себя.

— Нора, неупокоенный стал активным. Это закономерно. Сначала нежить бродит по кладбищу, но потом набирается сил и выходит за его пределы. Нежить хочет убивать. Ты видела, сколько здесь детей? Они не виноваты в том, что могут сделать их родители. Если мы не поможем, всех деревенских жителей постигнет одна участь. Сначала нежить будет нападать на самых слабых. Старики, дети. К тому же, судя по следам, что я обнаружил, это не обычный Мертвяк и даже не Гуль. Это — Стрыга. Она голодная и очень хитрая. Прячет свою суть, старается выглядеть как Умертвие. А ты помнишь, кто такие Стрыги? Я сейчас не про то, что они выпивают кровь живых и съедают их тело. Я про иллюзии. Пока еще она не до конца вошла в силу. Но как только окрепнет, иллюзиями будет выманивать людей из дома. И все. По одному она уничтожит их всех. А в итоге мы получим вместо простой деревеньки про́коятое место.

— И что⁈ — Нора раздраженно делает взмах рукой. — Не мы получим, Леонид. Император получит. Вот пусть он и разбирается!

— Нет. — Я подхожу к сестре, беру ее за плечи и осторожно убираю с дороги. — Не могу так. Прости. Серая Госпожа выбрала меня не для того, чтоб я сбегал от нежити только потому, что люди, которых спасу, возможно, продадут меня за мешок золота.

— Дурак… — Шепчет Нора мне вслед.

Я… уже взрослый. Лет восемнадцать.

Я иду на кладбище. В темноте, один. Нора тоже некромант, но ее силы для Стрыги будет маловато. Пусть подождёт меня в сарае. Тем более, наши взгляды конкретно в этом вопросе расходятся. Она не хочет помогать вообще никому. Она хочет уберечь меня.

Нахожу могилу нежити. Свежая земля. Ну естественно, это существо каждую ночь выбирается наружу.

— К’ярра т’орсан… К’аррахат…

Я только начинаю произносить слова заклятия призыва, как нежить встает. Медленно. Стрыга выглядит почти как человек. В темноте можно было бы ошибиться. Вот только длинные когти и ряд острых зубов сложно не заметить.

От нее фонит Злобой, Страданием и Болью. Именно так, с большой буквы. Кто же довел тебя до такого состояния, девочка…Поди, снасильничал какой-то заезжий мудак, а местные потом начали винить во всем тебя. Ты умерла не по своему желанию. Они тебя довели.

Я не убегаю. Подхожу ближе. Протягиваю руку. Не боюсь. Говорю с ней не словами, чувствами. Успокаиваю ее боль и гнев. Приказываю… обрести покой.

Глупые люди, не понимают, что делают некроманты. Да, иногда мы действительно убиваем нежить. Особо опасную. Но в большинстве случаев мы просто позволяем им уйти.

Медленно… очень медленно…Стрыга пятится назад. Она опускает руки, тяжело вздыхает. Ее голова склоняется и тело оседает обратно в могилу. Земля шевелится, принимая ее. Все кончено. Я стою один в ночи. Холодно.

Происходящее потеряло всякий смысл. Я проваливался в липкое забытье, выныривал на короткое время, чтобы снова утонуть.

Наверное, времени прошло достаточно много. Часов двенадцать, не меньше. День сменился ночью. Шум склада стих, ребята уснули, кто где. Только Болтун шевелился у меня под боком, прижимаясь теплым комком.

Самое интересное, пребывая в состоянии бреда, я словно какими-то внешними рецепторами чувствовал все это. И время, и наступившую тишину, и беспокойный сон моих «братьев».

И вот ночью, когда вокруг было тихо, я вдруг проснулся. Не от жара или боли. Наоборот. Мне как будто стало немного легче. Пропала непрекращающаяся дрожь. Исчезло ощущение холода.

Но глаза я открыл не по этому. Кстати, да. Я, наконец смог их нормально открыть. Даже веки не горели огнем и не норовили опуститься обратно. Похоже, лихорадка начала отступать.

На самом деле, меня разбудил Болтун. Он акуратно, но настойчиво дергал зубами мой палец, кусал его. Вот на эти укусы и среагировало мое сознание.

Я несколько раз моргнул, протер глаза свободной рукой. Горностай тут же отпустил палец и сел рядом, на тряпье, глядя в одну точку. В его напряжённой позе была абсолютная сосредоточенность. Он кого-то ждал. Или на кого-то смотрел.

И в ту же секунду в голове снова раздался голос. Тот самый. Голос некроманта из сна. А я уже не сомневаюсь, что это именно он периодически что-то трындит в моем сознании. Правда, в этот раз голос звучал более четко.

«Смерть…»

Я замер. Что за напасть? Опять смерть⁈ Почему он все время только что-то поганое говорит? Нельзя сменить пластинку на более позитивную?

Болтун не сводил глаз с темной части цеха, с дальнего входа.

«Опасность…»

По телу пробежал ледяной озноб, но уже не связанный с лихорадкой. Болтун тихо зашипел, шерсть на загривке встала дыбом. У горностая! Можете себе такое представить? Вообще-то горностай — это милое, мохнатое животное. Все горностаи. Кроме моего.

«Близко…» — Прошелестел голос и умолк, но ощущение угрозы осталось.