Стажер магического сыска 3 (СИ) - Гладкая Юлия Борисовна - Страница 42

Глеб мысленно прикинул, что за подобными делами «работы на денек, все же как на ладони» обычно и скрывается глубокая беспросветная бездна. Но решил не делиться вслух этими соображениями — не хватало ещё только сеять уныние среди друзей.

— Да с меня все шерсть облезет, пока я найду какого-нибудь уличного бродягу, который видел паровик! На улице холод собачий! — кот в возмущении забарабанил хвостом по столу.

— С меня лучший тунец, — как бы невзначай сказал Глеб.

— И рябчики? — кот с подозрением глянул на товарища.

— И рябчики.

Порфирий на минуту расплылся в мечтательной улыбке, затем снова презрительно сощурился.

— Решительно невозможно это терпеть, — пробурчал кот в усы. — Один меня доводит своими пирогами с рыбой… Да-да, Глеб Яковлевич, голубчик, я к вам обращаюсь. Другая говорит иди, мол, Порфирий Григорьевич, друг мой красивый и умный, найди то, не знаю что, незнамо где!

— Ну не… — попыталась сказать Анна.

— Ой, всё! — перебил её кот, сердито распушив хвост. — Сам разберусь. А может и заявление на увольнение напишу. Вот гадайте теперь, раз вы такие. Мучайтесь. Не любите вы меня. Не цените. Вы-то без меня не справитесь. А я в вашей помощи не нуждаюсь, сам разберусь, как-нибудь.

Кот спрыгнул со стола, демонстративно громко, чтобы все видели, как сильно он обиделся таким несправедливым по его мнению распределением труда, потопал прочь. Остановился у закрытой двери, глянул на неё, сел на задние лапы, оглянулся.

— Ну что вы сидите, Глеб Яковлевич⁈ Что вы всё время сидите? Помогите, откройте мне дверь!

Стараясь не смеяться Буянов поднялся, повернул ручку, приоткрыл.

— Ой, всё! — повторил Порфирий и вышел из кабинета.

— Как думаете, — спросил Глеб, прислушиваясь, как кот топает вниз по лестнице, будто целая рота солдат, — какова вероятность, что он заранее ушел пробовать рябчиков к «Смирновым»? Причем в кредит. Причем в кредит на моё имя.

— Ненулевая, — улыбнувшись ответила Воронцова. — Но это ничего, пусть возьмется за дело на сытый желудок, работы предстоит впереди много.

— Едем сейчас в клуб? — спросил Буянов.

— Вперед, Глеб Яковлевич.

— Интересно вы вечера проводите, Анна Витольдовна, — хмыкнул Глеб, открывая дверь машины. — На аукционы ходите, с будущими жертвами знакомитесь. Не то что мы с Порфирием Григорьевичем — то работаем, то спорим на предмет ужина.

— Вы всегда можете наведаться в библиотеку, Аглая Петровна будет рада, — напомнила Анна Буянову. — А что до меня, так в аукционный дом Табакова меня пригласил господин Успенский, и я с удовольствием составила ему компанию.

— И как вам на торгах, понравилось? — Глеб вопросительно взглянул на коллегу.

— Признаться честно, поначалу скучно было, хотя Павел Евгеньевич даже книгу в свою коллекцию приобрел. Но вот как вынесли ту статуэтку — такой накал страстей произошел, что слов нет, — поделилась Анна. — Но это произведение искусства за десять тысяч взял, перебив все ставки.

Глеб присвистнул:

— Ничего себе подарок на Рождество для себя любимого.

— О чем и речь. Но даже не это оказалось самым интересным, а то, что едва торги завершились, некто попытался напасть на счастливых обладателей покупок. Ранены два служащих, а сам лиходей ушел, — Анна поморщилась. — Я почти смогла его поймать, но… — она потерла скулу.

— А это вы там ударились? — понимающе кивнул Глеб. — Неужели в рукопашную пошли с таким безбашенным негодяем?

— Да какой там! Просто в толпе стукнули, — отмахнулась Анна. — Но хватит попусту сотрясать воздух. Едемте к коллекционерам, послушаем, что они скажут.

— Что никакого письма Савельеву не писали, — буркнул Глеб, садясь в машину.

— Даже если так, — согласилась Анна, заводя мотор.

Восточная улица отличалась от прочих тем, что дома на ней находились исключительно с нечетными номерами. Такая ситуация сложилась из-за того, что шла она вдоль реки, и если изначально задумка архитектора и имела под собой некий фундамент — что четные дома все же появятся, — то планы быстро поменялись, и вдоль реки пролегла набережная с прогулочной зоной.

Дом под номером пятнадцать мало чем отличался от своих соседей. Приземистый, двухэтажный, окрашенный в неприятный желтый цвет — точь-в-точь стены в больничной палате. Вся красота его заключалась в каменных панелях, что украшали стены и располагались под окнами.

Повернув во двор, автомобиль проехал под аркой, столь высокой, будто рассчитана она была на доставку жирафа, и почти сразу уперся в сугроб, столь же поразительного размера, как и арка.

— Приехали, — констатировала Анна, выходя из машины. — Что ж такое? Здешний дворник или умер, или беспробудно пьет. Иначе как можно оставить это прямо на въезде?

— Я бы предложил вам отыскать его и высказать все в лицо, но, во-первых, нам за это не платят, во-вторых, мы тут по другому поводу, — напомнил Глеб.

— Спасибо, что напомнили, Глеб Яковлевич, а то вдруг я запамятовала? Но на мой взгляд, дворника нам все же стоит отыскать — и не столько для того, чтобы сделать замечание, сколько для решения одного вопроса: а именно, приезжал ли вчера сюда господин Савельев? Вы же понимаете, едва ли его перехватили по дороге?

— Давайте вначале поговорим с его друзьями из клуба, а уже после сделаем соответствующие выводы, — предложил Глеб, досадуя, что не подумал опросить дворника.

Анна согласно кивнула, еще раз окинула заснеженный двор и направилась к входу.

Швейцар, прикорнувший на стуле, вздрогнул, когда дверной колокольчик оповестил о приходе гостей. Переступив порог, Анна и Глеб огляделись.

— День добрый, — улыбнулся Глеб. — Подскажите, это клуб коллекционеров?

— Ну, он самый, — согласился мужичок, поглаживая бороду и пристально глядя на гостей. — Только покамест, кроме заседающего, никого нет. Они позже будут.

— Что ж, значит, пообщаемся с заседающим, — согласилась Анна, делая шаг вперед, но швейцар как бы случайно загородил собой проход:

— А вы, простите, кто? Всех членов клуба я по имени-отчеству знаю, а вас, значит, впервые вижу.

— О, мы тоже коллекционеры, — заверил его Глеб и, видя вопрос на лице швейцара, пояснил: — Коллекционируем преступления. Мы частные детективы.

— Представьтесь, пожалуйста, — обратилась к нему Анна, — и сообщите, находились ли вы на службе вчера, а если да, то в какое время.

— Мирон я, уже пятый год тут служу, и вчера на месте был. Тут хоть кого спросите — а Мирон что часы! — Мужик хмуро уставился на незваных гостей.

— Допустим, — согласился Глеб. — А что по времени? Были вы вчера утром?

— Ну был, с обеда дежурил. Потому как после аукциона клуб всегда полдня отдыхает. А уже после обеда господа начинают собираться, чтобы поговорить за покупки.

— И вчера собрались, как обычно? — кивнула Анна.

— Не-е-ет, вчера Сергей Адамович — это заседающий наш, глава и организатор — занемог. Говорят, на аукционе целая шайка разбойников побывала, половину господ ранили. Во как! — поделился Мирон.

— И заседания не было? — переспросила Анна.

— Ну не было же, я че, не по-русски говорю? — рассердился мужик и одарил Воронцову таким взглядом, точно сомневался, что женщина вообще может понять смысл его слов.

— Что ж, раз сейчас Сергей Адамович тут, то дальше разговор будет с ним. Где его кабинет? — Анна впилась ледяным взглядом в служащего.

— Тут на первом этаже, по коридору и направо, дубовые двери увидите, — швейцар отошел, освобождая коридор, и Анна, особо громко цокая каблуками, прошла мимо него. Глеб, идущий следом, приметил, как поморщился мужик.

— А Савельев вчера приезжал? — Буянов остановился, решив сразу задать важный вопрос.

— Да не было вчера никого, господин, я ж уже все сказал. Никто не приходил, пусто было, — теперь Мирон и на Глеба смотрел как на убогого.

— Спасибо, — кивнул Буянов и поспешил уйти.

Кабинет заседающего нашелся именно там, где и сказал Мирон. Коротко стукнув по дверному полотну, Анна прислушалась: