Тернистая звезда (СИ) - "Anevka" - Страница 36

Воспоминание покоробило неприятно сильно. А ведь казалось, он давно перерос старые обиды! Сколько носов разбил прежде, чем его оставили в покое! Сколько ссадин получил сам!

“А если у меня будет дочь?” – подумалось с внезапной отчётливостью. Пальцы сами собой сжались в кулак, ногти впились в ладонь. Не важно, дочь или сын. Все его дети будут рождены в полной семье. Законной, юридически безупречной по всем статьям Священной миссии и любой из колоний. Просто потому что Джегг, в отличие от отца, не поленится сделать официальное предложение любимой женщине. Сознание озарила мгновенная вспышка мечты: они с Астер стоят рука об руку, нарядные и счастливые, белый священник (с некоторым удивлением Джегг узнал в нём Сегоя) торжественно читает текст брачной церемонии, разъясняя происходящее и молодожёнам, и всем присутствующим гостям (в воображении Джегга их столпилось столько, что он засомневался, знаком ли на самом деле с таким количеством людей). Никто никогда не имеет права их разлучить. Супруги могут следовать друг за другом в любую точку Вселенной, будь то тюрьма или экспедиция в Дикие Земли. Доступ к финансам друг друга, к любой информации, касающейся супруга, в том числе медицинской, ко всему дереву генетической библиотеки. А ещё они…

– А ты?

– Что я? – Джегг с неудовольствием вынырнул в реальность за голосом неприятного собеседника.

– Если ты не врёшь, и вы со Стелией никто друг другу, – рассуждал Оберон. – Получается, она с тобой и расслабляться может? Поэтому так радуется? Что есть теперь, с кого штаны стянуть?

Чёрный священник пропустил первые несколько фраз, возникших в его воображении в ответ на подобное предположение. И ответил уже ровным, бесстрастным голосом:

– Вы имеете представление о проповедях, белый Оберон, глава Священной Миссии?

– Метод, которым вы промываете мозги еретиков, – сделал ударение на последнем слове магистр. – Не вздумай применять эти штучки ко мне. Последствия…

– Не беспокойтесь, я умею держать себя в руках, – неприятно улыбнулся Джегг. – Пока разум мой трезв, само собой. Но если какой-то прекрасной даме удастся вскружить чёрному священнику голову… Дипломат из меня никудышный. А вот проповедник очень хороший. Говорят, самый сильный из ныне живущих. Как полагаете, захочет ли Стелия, осведомлённая о наших с ней профессиональных особенностях, оказаться поблизости в момент, когда с контролем разума и эмоций у меня возникнут некоторые сложности? И, самое главное, захочет ли она стать для этих сложностей причиной?

Оберон пристально разглядывал его несколько мгновений.

– Я думаю, нет.

– Чудно. Могу я теперь поговорить с вашей… – он осёкся, не решившись снова назвать коллегу женой магистра. – …с леди Стелией?

***

Проводив пассажиров, Астер с помощью Амока отгрузила багаж на гостиничную автоматизированную платформу.

Товарная платформа не пришла. Заказчик прислал на корабельный комм сбивчивые извинения, ссылаясь на логистические сложности и просил осуществить доставку самостоятельно, клялся компенсировать все издержки. И действительно перевёл аванс на счёт “Гибралтара”.

Астер общалась с транспортной компанией в перерывах с постановкой корабля на ремонт, страстно жалея об отсутствии Хэлы. Докеры были не в восторге от всё ещё забитого трюма, инженер хлопала длинными ресницами и обещала вывезти всё как только, так сразу, но платформу арендовать удалось лишь на позднее утро – в городе в самом деле творился транспортный коллапс, центр перекрыли в связи с фестивалем, поэтому все объездные трассы трещали от слившихся воедино грузового и пассажирского потоков.

***

Чёрная священница перекинулась с магистром парой незначительных фраз, и Оберон выскользнул из гостиной на своём кресле с магнитной подушкой, напоследок всё же окатив Джегга подозрительным взглядом.

Тот никак не отреагировал, так и стоял, прислонившись плечом к раме окна, и рассеянно созерцал буйную растительность. После длительного космического перелёта глаза отдыхали на зелени.

– Спасибо, – деликатно произнесла Стелия и погладил его рукав. Даже близко, впрочем, не приближаясь к открытой коже руки.

– Это всё, надеюсь? – не глядя на неё, поинтересовался Джегг. – Ты меня вытащила сюда ради проведения твоему любовнику лекции о сексуальном просвещении? Могу быть свободен?

– Перестань, – женщина устало опустилась на диванчик у окна и жалобно поглядела на него снизу вверх. Совсем не похоже на Стелию. Язвительную, всегда энергичную. Уверенную в себе.

А он ведь в самом деле понятия не имел о том, какая она за пределами профессиональных отношений. Уязвимая. И утомлённая.

– Хочешь спросить, почему именно его я выбрала отцом для своих детей?

– А, их двое всё-таки? Плетение необычное. Я сомневался.

Он опустился на банкетку напротив и немедленно об этом пожалел: она оказалась слишком низкой и неудобной. Священник вытянул ноги, разглядывая носки сапог. В них было немного жарко, и Джегг обдумывал, когда и как обзавестись новым гардеробом, более отвечающим и его вкусам, и местному климату.

– У нас близнецы.

Джегг кивнул. Мог бы и сам догадаться.

– Меня больше интересует, зачем ты согласовала назначение Оберона главой Священной Миссии. Твой магистр удручающе некомпетентен.

Стелия вздохнула.

– Честным ответом будет: потому что у него большой член и каменный стояк.

Потрясённый как смыслом её слов, так и интонацией, Джегг поднял голову и посмотрел на собеседницу.

– Да знаю я, – она отвела глаза, не выдержав его пронзительного взгляда. – Всё получилось как-то само собой. Ты помнишь, должно быть, какой зелёной и беспомощной меня бросили в систему Ориона. Сам же возился со мной как с младенцем пару стандартных лет. Но ты был всего лишь голограммой, Джегг. А Оберон…

Свою исповедь Стелия начинала тяжело, запинаясь, но, начав, покатилась, как шар с горы – ей ведь ни с кем никогда не доводилось обсуждать личную жизнь, для белых священников Большого Пса она должна быть неуязвимой и безупречной чёрной священницей. А Джегг.. он сможет понять.

– Однажды после заседания конклава, когда я едва не сорвалась в истерику, он закрыл овальный кабинет и разложил меня прямо на столе. Было хорошо. Я не переживала больше ни о чём. А дальше – больше. Мы не думали, что всё серьёзно. Не думали, что это к чему-то приведёт…

– Бесстрашный человек, – растерянно сказал Джегг. Он не знал, как реагировать на подобные откровения.

– Как ты заметил, он не слишком хорошо осведомлён о… наших особенностях, – вымученно улыбнулась женщина. – Так что не подозревал, чем на самом деле рискует. К тому же, проповеди не мой профиль. Я их читала-то трижды за всю карьеру. И… тогда в овальном зале был просто секс. Мы оба снимали стресс. Ничего личного. Мы не клялись друг другу в верности. Он продолжал трахать послушниц… да и сейчас не брезгует, после того, как с этой своей пафосной лошади неудачно упал. На него не то что послушницы, аббатисы слетаются как мухи на мёд!

Священник с удовольствием обошёлся бы без подробностей донжуанских похождений магистра, однако продолжал сохранять нейтральное выражение лица: женщине явно нужно выговориться, и прежде, чем это произойдёт, обсуждать с ней насущные вопросы бессмысленно.

– Но ты его любишь, – Джегг решил ускорить процесс. – А он по тебе и вовсе с ума сходит.

– Оберон прекрасный отец, – оправдывающимся тоном сообщила священница. – Заботится и о малышах, и обо мне… Знал бы ты, Джегг, как я уставала, особенно первое время! Няни, конечно, облегчают быт, но у меня с малышами особая связь…

– Ещё бы, – буркнул проповедник. – Они ведь подвергались твоему воздействию ещё до рождения. Более тесное взаимопроникновение и представить себе невозможно.

Тема родительства в сочетании со спецификой их профессии Джегга живо интересовала, но в процессе разговора у него возникло ощущение, будто сейчас он должен обсудить с коллегой нечто совсем иное, более срочное. И с каждым словом неприятное чувство скреблось всё сильнее.