Скованные одной цепью (СИ) - "allig_eri" - Страница 36

Она и правда поменялась. Всё поменялось.

Я стал мало появляться в отряде — ещё меньше, чем раньше. Ранее много времени приходилось тратить на лечение раненых. Я мог НЕ лечить, но не видел смысла отказывать. У меня очень развита проводимость энергии, потому что во-первых по меркам волшебников я жил уже очень долго. По сути, остались считанные месяцы до появления Стигматов. Это значит, что чисто статистически я колдовал куда больше, нежели другие маги. Во-вторых, я неоднократно доходил — и переходил — до предела, сжигая самого себя. Это играло свою роль после лечения. Моё тело, словно испытав закалку, стало более… энергопроводимым? Я не знаю. Не натыкался на подобное слово, так что придумал его сам. Однако суть ясна. Я мог больше. Ах да, конечно есть и в-третьих: опыт. Я был гораздо опытнее, нежели самый профессиональный «чистый целитель» отступающей колонны.

Это казалось странным лишь на первый взгляд. На второй же… Вот чем занимается профессиональный магический лекарь? Исцеляет, естественно. Это совершенно верно. Но ЧТО ИМЕННО он исцеляет? Перечень травм обычно весьма стандартен и прост: разные болячки, сломанные кости, резаные раны. Изредка попадались обрубки рук или ног, может ожоги или нечто аналогичное.

Я же вытаскивал людей из доменов богов. Буквально врывался к ним и забирал уже успевшего расслабиться человека, зло запихивая его душу в восстановленное из кусков тело.

Я собирал такие немыслимые покорёженные куски плоти, такое чуждое простому взгляду месиво, что это не могло не отразиться на навыках. Я лечил, просто потому что не было другого выхода. Я экспериментировал, не зная, как правильно, а потому тыкался куда мог, интуитивно или перебором доходя до нужного. Я ЗНАЛ, что будет, если ошибусь, а потому меня не пугали ошибки. Там, где профессиональный лекарь заходил в тупик, не зная, за что хвататься, я уверенно шёл и хватался сразу за всё.

Вдобавок к этому наложилось чувство остальной магии. Я развивался разносторонне. Тут были руны, стихии, барьеры, оборотничество и производственная магия, немного затронут друидизм и некромантия. Даже алхимия! По сути, «краем глаза», я зацепил вообще всю известную этой части континента магию, кроме «забытой» и «уникальной» — такой, как-то же обращение в разумную нежить. И это играло свою роль. Я мог начертить руну, которая помогала поддерживать состояние больного. Я мог использовать производственную магию, выкрутив её в обратную сторону и восстановив кости КАК ПРЕДМЕТ, а не как часть живого — после чего напитывал их уже привычным целительством.

А ещё я много экспериментировал. Я выращивал мясо из живых тел. Я заставлял свиней толстеть без получения пищи. Я удалял ненужные органы и создавал нужные, превращая животных в каких-то мутантов, словно в далёких легендах о Великой Войне.

Мой опыт, силы и знания позволяли опережать всех целителей в колонне. А потому я не мог игнорировать повозки, полные раненых солдат. Я обязан был быть там.

К тому же, я знал, что моё отсутствие Полосы переживут. У них было достаточно опыта, чтобы знать, как себя вести. Пусть высшего офицерского состава почти никогда не имелось на месте — Маутнер тоже редко когда проводил всё время среди своих людей — однако имелся низший. А во время столкновений… что же, тогда-то мы и появлялись.

Это немного отдалило меня от ребят, но они понимали причины.

Однако после последней вылазки, получив опасную травму, мне пришлось отдалиться ещё больше. Сразу по нескольким причинам. Выращивание новой конечности — это достаточно долгий и трудный процесс. Даника уже не помогала. Удостоверившись, что я способен довести себя до прежнего состояния, она занялась более приоритетными делами. И я не мог винить её в этом. Клан Серых Ворóн требовал свою дочь. Магов у них и так не слишком много — изначально было немного, а сейчас и подавно.

Я же… не только лечил, но и вернулся в лоно… семьи?

Силана уже не отпустила меня. Признавшись тогда, в том пропахшем бойней фургоне, она так и просидела со мной несколько часов. Я рассказал, что случилось со мной, она — что с ней. После этого мы переспали. Прямо там. В вонючей крытой телеге, на грязном полу — как есть, не озаботившись даже прикрытием входа. Я успел лишь начертить короткую руну заглушения звуков.

Не думаю, что кто-то заподозрил неладное. Может, няньки Джаргаса, моего сына, но не слугам задавать вопросы своей госпоже, а Плейфан была именно ей. Архонтом, пусть даже и без дворца.

С тех пор повелось, что мы встречались каждый день. Я приходил к ней «на проверку», проводя час-другой вместе с девушкой, которую любил и которую потерял. Теперь мы… нагоняли утраченное. На войне. На отступлении. Вместе с беженцами и бесконечным бегством. Вместе с холодом, грязью и кровью. Вместе с постоянными стычками и стонами раненых. Мы нашли и вернули свою любовь.

Может быть слишком поздно.

— Мне почему-то кажется, что сейчас сюда снова ворвутся, — озвучил я внезапно пришедшие в голову мысли. Силана рассмеялась.

— А мне кажется, что я снова забеременею от одного раза, — с улыбкой добавила она.

Усмехнувшись, я поцеловал её.

— Пора вставать, — поднялся я, слабо улыбнувшись черноволосой красавице. Её зелёные глаза насмешливо блеснули, а потом девушка откинула одеяло. Демонстративно. Развязно.

— Бросишь меня? — холод тисками обхватил её соски, которые тут же отвердели. На бледной девичьей коже забегали мурашки. Я тут же коснулся её плеча, ощутив, как ещё горячая кожа быстро теряет тепло.

Мысленное усилие и в палатке появился огонёк. Маленький и тусклый, но очень горячий. Воздух тут же нагрелся, даруя возможность приятно одеться, не мучаясь и не спеша быстрее натянуть одежду с вышитыми рунами.

— Всего лишь вернусь к работе. И лечению, — ответил я.

— Ты… — она оборвала саму себя. — Нет, ничего.

— Ты про своё предложение? — приподнял я бровь.

Силана отвела взгляд.

— Разве это не было бы лучшим вариантом? — куда-то в пустоту, в сторону тёмного угла маленькой палатки, сказала она.

Вздохнув, я припал на колени и коснулся её головы своей здоровой рукой.

— Не в данный момент, девочка, — подавшись ближе, я поцеловал её в лоб. — Сейчас я не могу бросить Чёрные Полосы и уйти к тебе. Не важно, будет ли это под видом дополнительной охраны, ради денег или влияния. Не в момент, когда мы воюем и отступаем. Вот когда… — закусил губу, — всё закончится… Можно будет рассмотреть вариант, что я, не знаю, возглавлю твою личную гвардию магов.

— Гвардия магов, — прыснула Плейфан. — Изен… ты ведь умрёшь к этому моменту. Зачем лишать себя… нас обоих, этой малости?

— Ради спасения твоей жизни. Ради спасения всех этих людей.

На этом мы и разошлись. На сегодня. Я понимал, что это не последний разговор о возможности «смены деятельности», как понимала, наверняка, и она. Вот только мне было в радость говорить с Силаной даже о таком. Я не мог представить себе нашу ссору просто физически. Чтобы ругаться, надо не уметь слушать и слышать слова собеседника, мы же сейчас находились на таком уровне, когда, казалось, слышали даже мысли друг друга.

Чудесно. И страшно. Страшно снова всего лишаться. Но стóит ли мимолётное счастье тех потерь, которыми оно обернётся? Точно нет. А значит, что как бы того ни хотелось, но отношения эти должны проходить в тайне. Не только из-за разницы положений — хотя и его тоже, — сколько из-за тяжёлой внешней ситуации.

Война. Риски. И мы в положении отстающих. Несмотря на всё, что было сделано, несмотря на все достижения Логвуда и отдельных солдат, несмотря на наши бравые вылазки и успешно совершённые болезненные уколы, враг продолжал превосходить нас во всём.

Выбравшись из палатки, я оглянулся, не обнаружив заинтересованных лиц.

— Рано или поздно твои люди всё выяснят, — сказал я Силане. — Что будешь делать?

— Совру, — легко пожала она плечами. — Кое в чём ты прав, милый мой волшебник — в нынешних обстоятельствах остальным до умопомрачения мало дела до других. Играй роль, изображай, что находишься «в рамках», и остальные подстроятся. У них нет выбора, иначе всё общество, собравшееся вокруг, впадёт в панику.