Скованные одной цепью (СИ) - "allig_eri" - Страница 32

Обхватив её со спины, я лишь молча прижал Силану ближе к себе.

«Они разят слабых и именуют это правосудием. Они распоясывают свои чресла и именуют это возмещением. Они лают как псы и именуют это рассудком».

Дамъях Макбтан, «О глупости людской».

Континент Азур-Сабба, королевство Нилиния, времена Великой Войны, взгляд со стороны

Закрученные пропитанные дымом тучи плакали кровавым дождём. Последние летучие крепости гисилентилов — куда меньшие по размеру, чем Аурас-Изизис, — объятые огнём и изрыгающие чёрный дым, с шумом падали на землю. Огонь вырывался из огромных труб, расположенных внизу и по бокам — зачарование, не имеющее равных, ведь оно обходилось без рун, — но был не в силах удерживать их в небе.

Падая, крепости, состоящие из стали, пропахивали в земле глубокие борозды и разлетались со страшным грохотом мириадами мелких и крупных обломков по кучам трупов, устилавших землю до горизонта.

Континент Азур-Сабба, королевство Нилиния, место, неподалёку от огромного провала в земле, куда когда-то упал воздушный город гисилентилов, с которого и вышли «боги красоты», прекрасные снаружи и уродливые изнутри. Именно отсюда началось их шествие, именно здесь они обосновали свою столицу, именно сюда их загнали объединённые людские армии.

Аурас-Изизис был повержен Вращателем, когда людские друиды сумели в должной мере промыть мозги одному из драконов, после чего, спрятавшись в его тень, крупный отряд диверсантов, во главе с Джорисом Орозоном, названным «героем человечества», сумел незаметно подобраться к чудовищному летающему городу. Множество колдовских орудий, чья мощь вызывала оторопь, располагались на его внешнем железном куполе. Даже Вращатель не мог уничтожить такое за один удар, а потому он был нанесён по самым уязвимым местам: по артефактам, удерживающим махину в полёте.

И Аурас-Изизис пал. А сейчас ему составили компанию остальные, куда меньшие по размеру, но столь же опасные железные крепости.

Бой с ними был сложнейшим испытанием, который практически уничтожил объединённые людские армии. Остались лишь усыпанные пеплом развалины и встающие над ними громадные дымы, несущие к небу следы разрушения — дымы, наполненные сором, размолотой плотью и брызгами крови, которые закручивались вихрями рассеянного тепла, расползаясь по небу.

Посреди уничтоженных армий легионы победителей собирались на центральной равнине, большей частью покрытой точно пригнанными плитками — там, где остатки летающих крепостей не вырыли глубоких воронок, — хотя выстроить ровные ряды людям мешали бесчисленные трупы поверженных чудовищ гисов. И смертельная усталость. Легионы принадлежали двум последним союзным армиям человечества, и было ясно видно, что одной из них пришлось гораздо хуже, чем другой.

Верхом на гудящей и искрящейся магической повозке гисов, захваченной как трофей, способный летать по воздуху, на землю спускался Лайтикаль Атерний, один из самых влиятельных полководцев объединённой армии. Снижаясь широкими кругами, он осматривал своих победоносных солдат, подмечая, что его сын, Стиракс, к сожалению, снова весьма посредственно справился с выданным поручением, однако ситуацию в свои руки взял Джорис Орозон, один из героев, наряду с юным магом Хоресом, Занари, Мэглисом Изгнанником и Феогаром Мантеррийским.

Лишь благодаря этим людям человечество сумело вырвать победу из цепких лап врага. Их выдающаяся доблесть, дерзкие планы и действия, невозможная смелость и неимоверная везучесть позволила людям сокрушить опаснейшего и могущественнейшего противника.

Однако война близилась к завершению и мысли полководца всё чаще затрагивали мирное время, где «все эти герои» были откровенно не нужны. Даже сейчас, когда в них всё ещё сохранялась нужда.

«Уж точно не после плена гисов, — подумал Лайтикаль. — Нет Орозону веры».

Разумеется некоторые утверждали, что война ещё не окончена. Оно и понятно, ибо Верховная Ложа гисилентилов не была уничтожена — только запечатана. Эти существа оказались слишком могучи, у людей не имелось иных вариантов действий. Но Атерний не слишком огорчался этому. Мужчина попросту не верил, что даже сущности, чья мощь не уступала богам, смогут долго протянуть, отрезанные и запечатанные от мира. Может через сто лет, а может через тысячу, они окончательно ослабнут, обезумят и погибнут. Думать иначе у Лайтикаля попросту не получалось.

Следовательно, человечество победило. Зубами выгрызло победу у врага. А значит, настало время послевоенного восстановления, где старые «герои» уже не были нужны.

Но как-то изменить ситуацию Атерний не мог. Люди не поймут, если он прикажет убить того же Джориза Орозона, человека, сыгравшего одну из ключевых ролей в победе над чудовищным врагом. И оставить его в живых Лайтикаль тоже не мог. Орозон был родом из той же страны, а значит составлял политическую конкуренцию самому Атернию. И ладно ему, но ведь когда-то его сменит сын, Стиракс, гораздо более слабый и внушаемый юноша!

«Орозон окрутит его, а потом ототрёт от кормушки власти. Не для того я планирую пойти на крайности, чтобы сохранить контроль над объединённой частью человечества, стран и народов, чтобы какой-то отброс, какой-то выскочка…»

Моргнув, Лайтикаль заметил наконец начавшееся движение. Яркие стяги легионов Солнца, которыми он командовал, стали смещаться согласно ранее отданным распоряжениям. В живых, насколько полководец мог судить глядя с небес, осталось не меньше двадцати тысяч. Вечером будет плач в войсковом лагере, ведь день начался с того, что больше двухсот тысяч воинов вышли на равнину. И всё же… их достаточно.

Солдаты, под командованием Атерния, ударили в восточный фланг армии гисилентилов, вслед за волнами опустошительной магии. Строй противника был рассчитан на лобовую атаку, и чудовищные создания гисов разворачивались навстречу угрозе с фланга со смертельной медлительностью. Словно клинок, легионы Солнца ударили в сердце армии врага.

Снижаясь, Лайтикиль тут и там видел измазанные сажей знамёна легиона Буревестника. Второй части объединённой армии человечества, сражавшейся под командованием Изабилигаса Гранна. В них тоже находилось двести тысяч солдат, однако ныне в живых осталось порядка трёх тысяч, если не меньше.

Потрёпанным союзникам победа далась тяжело. Они сошлись с преображёнными, элитой кровавых армий гисилентилов. Двести тысяч воинов легиона Буревестника против сорока тысяч преображённых (последние остатки, которые гисы сумели наскрести на скорую руку).

Другие батальоны — и Солнца, и Буревестника — атаковали летающие крепости. Они ведали, что отправляются на верную смерть, и их жертва стала в тот день главной для общей победы: летающие крепости не смогли прийти на помощь армиям на равнине, а вскоре стали жертвой последнего Вращателя, которым завладел Джорис Орозон, уничтоживший их все — одну за другой.

«Это оружие тоже нужно отнять», — кивнул сам себе Атерний.

Полководец скользнул туда, где высилась неровная гора трупов бронированных паукообразных чудовищ, каждый из которых был лишь вполовину меньше дракона — последняя линия обороны верховного гисилентила Лэйлусура. Слаженный отряд боевых магов разметал защитников, сумев добраться до одного из членов Верховной Ложи — высшего совета врагов человечества.

«Действительно ли он погиб? — задумался Лайтикиль. — Всё-таки некоторые гисилентилы обладали поистине уникальной силой. Кого-то из них получилось только запечатать и даже боги не могли сказать, что случится дальше».

Атерний направил летающую повозку гисов вниз, взметнул душный воздух, и приземлился на кучу тел мёртвых чудовищ.

Через мгновение он выбрался наружу, встал на трупы и вдохнул сладковатый воздух гнили с примесью гари. Его начавшие седеть, туго стянутые в косу волосы, затрепетали от налетевшего ветра. Острый нос недовольно расширился, а близко посаженные глаза оглядели окрестности. Широкий рот с опущенными уголками губ едва уловимо исказился. Несколько ранних морщин будто бы приобрели глубину.