Стажер магического сыска 2 (СИ) - Blinddog Alexander - Страница 5

— А вы чем займетесь? — поинтересовался Глеб, вытаскивая стеклянную добычу из кармана. — Домой поедете?

— Для начала напишу рапорт, а потом посмотрим, — отозвалась Анна, покидая холодную.

Глеб глянул ей вслед, пожал плечами, сел за стол и принялся с усердием студиозуса выводить на листке записку, макая перо в чернила. Несколько раз он начинал сначала, сажая кляксы и чертыхаясь так, что краснели даже мертвые, но наконец ему удалось составить записку коротко, понятно и почти без помарок.

Пожалуй, отсутствие авторучек было одним из тех моментов за которые Глеб ненавидел этот мир. Когда ему впервые пришлось писать отчет чернилами он проклял прогресс за его медлительность.

Теперь же, оставшись доволен проделанной работой, Глеб положил записку у стакана и зевая так, что аж челюсть хрустнула, поднялся наверх.

В отличие от морга, тишину участка нарушал храп дежурного. Басистый и раскатистый, он проносился от стола к столу, отражался от ламп и после исчезал в коридорах. Зевнув еще раз, Глеб хотел было направится домой, но решил заглянуть к Воронцовой.

Остановившись у двери ее кабинета он прислушался — тишина. Слегка повернув ручку, стажер заглянул внутрь и не сдержался от улыбки. Анна спала прямо за столом, подложив под голову руку.

Рядом, присыпанный песком, лежал законченный документ и выпавшее из пальцев перо. Решив не будить начальницу, Глеб начал закрывать дверь, но едва замок щелкнул, как послышался ее голос:

— Буянов, это вы?

Глеб вновь открыл дверь и зашел в кабинет:

— Именно что я, хотел узнать, вы домой едете или тут ночевать станете?

— Домой, там всяко лучше, чем тут за столом носом клевать, — призналась Анна. — Идемте и вас подвезу.

— Ну уж нет, — Глеб покачал головой, — час поздний, пока меня, потом сами, как раз время наступит на работу возвращаться. Так что, если вы не против, я сам доберусь.

— Как скажете, — согласилась Анна, накидывая на плечи отороченную мехом накидку. — Мое дело предложить.

— Моё отказаться, — откликнулся Глеб.

Они вместе вышли из участка, пройдя мимо спящего дежурного. Затем Анна уехала на своем паровике, а Глеб, ежась от пронизывающего ветра и поглядывая на мутный лунный диск, плывущий между тучами, отправился пешком. Он надеялся по пути поймать извозчика или такси, но, как назло, первый снег разогнал всех по домам.

Шагая по дороге, он размышлял, что неплохо бы перекусить остатками ужина, да выпить вина. Однако к моменту, когда Глеб добрался до дома, он настолько вымотался, что, мельком отметив отсутствие в квартире Порфирия Григорьевича, завалился спать. Последней мыслью, пришедшей в его голову перед сном, было воспоминание о широкой кровати усопшего. Которая была не только в три раза больше его собственной, но и наверняка в столько же раз удобней.

Утро наступило как обычно внезапно. Проснувшись и взглянув на часы, Глеб понял, что безобразно опаздывает, а потому, едва плеснув на лицо водой и пригладив влажной рукой волосы, кинулся ловить машину.

Когда он прибыл в участок, тот уже жил своей обычной жизнью. Как костяшки домино щелкали клавиши печатных машинок. Раздавались недовольные крики арестованных и ругань городовых. Все сновали туда-сюда с такой скоростью, что околоток стал напоминать растревоженный улей. Даже дежурный у дверей так старательно делал какие-то записи в книге учета, что не обратил на Глеба ни малейшего внимания. Впрочем, и ему было не до окружающих. Буянов скривился, едва представив себе, как начальница станет отпускать подколки по поводу его опоздания.

Пробежав через приемную, он не задумываясь бросился в сторону прозекторской и не ошибся.

Анна была тут. Стоя у стола с давешним усопшим, она беседовала с местным судмедэкспертом Казимиром Игнатьевичем и еще одним типом, которого Глеб раньше в участке не видел. Однако белый халат, такой же как на Казимире Игнатьевиче, однозначно подсказывал, что незнакомец врач.

Внимательно слушая судмедэксперта, он то и дело бросал взгляды на Анну и подкручивал напомаженные усики. Светлые волосы, явно знавшие расческу, в отличие от прически Глеба, были набриолинены, а когда он улыбался, виднелись все тридцать два зуба.

— И вот значит прихожу я в приёмную, и что же вижу, — продолжал свой рассказ Казимир Игнатьевич, — этот бедолага, снимая в порыве страсти с возлюбленной дамский корсет, уж извините за подробности, Анна Витольдовна, исхитрился крючком оного зацепиться за веко! Да так славно зацепился, что ни туда, ни сюда! Так и привезли с корсетом на голове! О, а вот и Глеб Яковлевич пожаловал, славно, славно, только вас и ждем, голубчик.

— Доброе утро, виноват, опоздал, — кивнул Глеб собравшимся и, повернувшись к незнакомцу, протянул руку. — Буянов Глеб Яковлевич, детектив.

Усатый вновь сверкнул улыбкой и ответил на рукопожатие:

— Петр Сергеевич Чигвинцев, целитель.

Глеб потряс его руку, одновременно ощущая любопытство, увлеченность и легкое, почти незаметное, беспокойство, видимо по поводу новой компании.

— Что же целитель делает в морге? — удивился Глеб. — Местных посетителей лечить уже поздно.

— Вы абсолютно правы, голубчик! — обрадовался Казимир Игнатьевич, поправляя свою шапочку, чудом держащуюся на лысой голове и оттого делающую его похожим на Айболита. — Я ведь так ему и сказал: «поздно, батенька, их лечить». Но Петр Сергеевич не из белоручек, жаждет знаний, что крайне похвально, ведь обычно целители имеют куда более приятную клиентуру.

— Так и у меня своя практика имеется, — отозвался Чигвинцев. — Так-то я частный целитель, но тут оказия вышла, Феофан Лукич с семьей на воды поехал и попросил меня его подменить. А узнав, что Казимир Игнатьевич берет часы в вашем морге, я просто не мог отказаться от шанса лишний раз прикоснуться к сокровенному, к человеческому телу, но, так сказать, изнутри.

— Вы удивительный человек, Петр Сергеевич, — Анна чуть улыбнулась. — Других сюда и палкой не загонишь, или опаздывают точно нарочно, а вы вот сами пришли.

— Мне важно получать знания из любых источников. Понимаете? — лекарь посмотрел прямо в глаза Анне и, вновь подкрутив ус, добавил: — К тому же я познакомился с вами. А это стоило посещений всех холодных города.

Глеб, поймав камень в свой огород, не сдержался:

— А что скажет на ваше новое увлечение госпожа Чигвинцева? Не прогонит ли, сказав, что от вас смертью разит?

— Простите, кто? — Петр Сергеевич, кажется, растерялся и прищурившись посмотрел на Глеба так, словно сомневался в его умственных способностях.

— Ваша жена, говорю, как к этому относится? — пояснил Глеб, ощущая неловкость момента.

— Господин Чигвинцев не женат, — ответила вместо лекаря Анна. — Представляете, такая партия и один.

— Я ищу ту самую, что поразит меня в самое сердце, — тут же улыбнулся ей Петр Сергеевич и вновь блеснул зубами.

— Ну, давайте-ка отложим мирские дела и познакомимся поближе с нашим гостем, — предложил Казимир Игнатьевич, которому, кажется, не терпелось рассказать о том, что он узнал. — Василий Семенович Мельников, тридцати двух лет отроду, был доставлен вчера вами в одиннадцатом часу. Судя по степени окоченения, смерть наступила вечером, примерно около семи часов по полудню. Видимых повреждений не имеется. Кожные покровы и слизистые чистые, без патологических изменений. Лицо отечное, имеет характерный фиолетовый оттенок. В глазах капиллярное кровоизлияние, что говорит нам о тромбоэмболии или остановке сердца в результате закупорки легочной артерии.

— Магическое воздействие имеется? — уточнила Анна.

— Увы, голубушка, следов нет, и поверьте, я тщательно осмотрел и внутри, и снаружи, даже в рот заглянул, — заверил ее Айболит.

— Отравление? — предположил Глеб.

— И снова нет, ткани взял на анализ и ваш стаканчик так же проверили в лаборатории, чистейшая питьевая вода, ни мышьяка, ни цианида.

— Что же вы хотите сказать, что он просто так умер? — Анна нахмурилась.

— Именно это я вам уже и сказал. У молодого человека не выдержало сердце, вскрытие подтвердило мою теорию, показать вам место тромба?