Улей 2: Нерест (ЛП) - Каррэн Тим - Страница 16

Полевые лагеря опасны и летом, не говоря уже о зиме, когда стояла плохая погода и невероятный холод, а самолеты и вертолеты просто не могли вас спасти, если вы попадете в беду. В этих лагерях было самое современное оборудование и средства выживания, но, если дела пойдут хреново, ваше положение будет немногим лучше, чем во времена Шеклтона и Моусона^[34].

Этой зимой было реализовано множество полевых проектов. Первым управлял парень по имени Чемберс, и он располагался в предгорьях Маршалловых гор, на старой заброшенной британской станции под названием Айси-Ридж. Он и его команда проводили эксперименты для НАСА с какой-то антенной с высоким коэффициентом усиления. Второй проводился в нескольких ледяных пещерах в узкой долине на леднике Бердмор доктором Драйденом. Ходили слухи, что все это финансировалось военно-морским флотом, но предполагалось, что оно будет связано с гляциологией. Учитывая участие военных, конечно, никто в это не поверил ни на минуту. Был также еще один на леднике Вольфсхед и еще один на хребте Киркпатрик, изучавший серию подземных пещер. И, если этого было недостаточно, был еще лагерь атмосферных исследований NOAA^[35] на плато, непосредственную поддержку которого оказывал Клайм.

На первый взгляд не было никакой причины связывать эти экспедиции с чем-либо еще, но Койл делал именно это и чувствовал себя чертовски глупо.

- Ну, если что-то происходит, Никки, я полагаю, мы начнем замечать признаки. Фрай пожал плечами. - Опять же, возможно, мы оба просто сошли с ума, и я начинаю так думать. Если так будет продолжаться, мне придется присоединиться к группе Локка по НЛО.

- Я поддержу.

Фрай на мгновение задумался. - Думаю, если я очень постараюсь, то смогу выбросить всю эту чушь. Выбросить из головы. Но я не могу выбросить из головы Харьков и уж точно не могу выбросить эти... какихтам... мегалиты из головы. Я не тупой. Я знаю, что они неестественны, и знаю, что лед, из которого они их растопили, слишком стар, чтобы люди могли их построить. Думаю, именно об этом я продолжаю думать.

Койл тоже продолжал думать о них. О них пока никто особо не говорил, за исключением чудиков и фанатов заговора в сети. Но они были старыми. Чертовски старыми. Часть мира, которого больше не существовала и которая была построена расой, о которой никто не хотел думать.

Он сделал еще шот виски, и по телу прошла приятная волна. Но весь алкоголь в мире не мог избавить его от осознания того, что все, от Маунт-Хобб до крушения вертолета и всего остального, было частями какой-то большой головоломки, которая медленно складывалась воедино.

- Знаешь что? - спросил он. - У меня возникло странное ощущение, что вот-вот произойдет что-то большое, и когда это произойдет, возврата к тому, что было раньше, уже не будет.

Если Фрай и подумал, что он спятил, то ничего не сказал. Он просто пил.

Койл чувствовал это всем своим существом: приближалось что-то большое, только он не мог понять, какую форму оно примет. Только то, что, когда оно придет, это будет откровение худшего сорта из всех возможных.

13

ПОЛЕВАЯ ЛАБОРАТОРИЯ NOAA ПОЛЯРИС

ЛЕДОВЫЙ КУПОЛ АТЛАНТИДА,

ПОЛЯРНОЕ ПЛАТО, 24 ФЕВРАЛЯ

ПРОШЛО ТРИ НЕДЕЛИ и уже сложился удобный, хотя и несколько утомительный распорядок дня.

У Андреа Мак, капитана Старнса и профессора Бордена была своя наука, и, как и большинству ученых, им было трудно выйти за рамки своих собственных навязчивых идей. То, что Ким Пенникук, как научный писатель и веб-продюсер, находила поочередно забавным и тревожным, поскольку это только еще больше укрепляло стереотип о рассеянном профессоре. Даже на морозе и ветре они отвлекались, и их приходилось собирать, когда доктор Боб, их полевой специалист, выкладывал еду на стол.

Когда она рассказала об этом капитану Старнсу, руководителю экспедиции и офицеру корпуса NOAA, он лишь улыбнулся. "Что для вас рассеянность, леди, для нас это преданность делу".

Это была хорошая команда, и Ким решила, что зима будет легкой. В отличие от прошлой зимы на станции Палмер, где были две разные группировки, готовые перегрызть друг другу глотки, а Ким каким-то образом оказалась в ловушке между ними, как вкусный кусок красного мяса.

В течение последних шести лет она документировала лагерную жизнь и научную деятельность для NSF в рамках постоянной веб-презентации под названием "Полярная жизнь". От ледников до гор, от ледяных шапок до паковых льдов - она изучала гнездование пингвинов и увеличение озоновых дыр, отслеживала нейтрино и сползание ледникового покрова.

Хотя, имея собственный опыт в области влияния человека на окружающую среду и экологии, она находила эту область науки увлекательной, чем больше времени она проводила на льду, тем больше ее интриговала динамика лагерной жизни, межличностные отношения, влияние изоляции и скученности.

В свой третий день в лаборатории Полярис она взяла интервью у доктора Боба, который отвечал за содержание лагеря, обеспечение тепла, еды и комфорта исследователей, пока они занимались наукой в самой негостеприимной среде Земли.

Когда она спросила, как ему нравится зимовать с учеными, он ответил: "Мне это очень нравится. Не поймите меня неправильно, есть свои минусы. Некоторые могут быть требовательными и эгоистичными, а в случае с одним физиком элементарных частиц - тираническими. Но в большинстве своем они хорошие люди. Я прекрасно с ними лажу".

"Летом, - сказала Ким, - существует очень очевидная разделительная линия между учеными и рабочими".

"Да, конечно. Но такое происходит и на заводе или на военной базе, везде, где много людей. Но зимой все по-другому. Сантехник и ботаник вместе играют в шахматы. Оператор тяжелой техники и геохимик играют в дартс. Так и должно быть, когда команды небольшие. Вы сплачиваетесь".

Вторую неделю она провела в основном с капитаном Старнсом, запускающим метеозонды совместно с Balloon Inflation Facility (BIF) на станции Полюс и Обсерваторией атмосферных исследований^[36]. И у BIF, и у ARO был подробный график запусков воздушных шаров и полезной нагрузки, которого Старнс должен был строго придерживаться.

"Вы можете использовать спутники для отслеживания разрушения озона, но это, как известно, ненадежно, потому что вы просматриваете весь слой", - сказал он ей. "С воздушными шарами вы попадаете прямо туда. В детстве я играл с воздушными шарами и занимаюсь этим до сих пор".

На воздушных шарах находились радиозонды, измерявшие влажность, скорость ветра, давление, температуру и т. д., а также озонозонды, отслеживавшие уровень озона в стратосфере. Результаты немедленно отправлялись в ARO.

Это было дело Старнса.

Профессор Борден был геоморфологом, занимавшимся климатическими исследованиями. Он брал образцы керна ледникового покрова. Захваченные газы в ледниковом льду давали его людям в Принстоне подробный архив древних климатических данных.

Вторую неделю Ким провела, пытаясь почувствовать, чем он занимается, а последние три дня она тусовалась с Андреа Мак, аспиранткой планетарных наук из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, которая изучает механику ледяных щитов.

- Когда я сказала маме, что собираюсь провести лето в Антарктиде, она подумала, что я сошла с ума. Она сказала, что я замерзну насмерть. Я сказала ей, что теперь такое случается редко, - рассказывала Андреа Ким. - Но она была обеспокоена моим отъездом. Как вы можете идти туда, - сказала она, - учитывая то, что случилось с теми несчастными?" Она, по-моему, говорила о станции Харьков. Но это мама: ей нравятся сплетни, и она поверит чему угодно.

- Значит, вы не доверяете предполагаемым событиям на станции Харьков? - спросила ее Ким.

- Нет, совсем. Я учёный. Я не сомневаюсь в существовании инопланетной жизни, но в том, что она существует здесь, в Антарктиде, и существует уже миллионы лет, что под ледниками существуют внеземные города, старше мелового периода... ну, это слишком сильно расширяет реальность.