Эхо древних звёзд (СИ) - "Charmonium" - Страница 10

Однажды ночью Лео проснулся от страха – пересмотрел много страшных фильмов – ему приснились чудовища. Он побежал в комнату Райана, но там уже спала Эмили, тоже напуганная ночным кошмаром, а подростковая кровать вряд ли бы вместила еще и Лео.

– Да что с вами такое? – удивился Райан, проснувшись от очередного шороха.

– Там... там страшно, – прошептал Лео, указывая пальцем в сторону своей комнаты.

– Давайте сделаем так, – предложил старший брат. – Я буду сторожить вас по очереди, чтобы никакой монстр не пришёл.

Весь остаток ночи Райан действительно ходил между комнатами младших, проверяя, всё ли в порядке. А утром отец нашёл его заснувшим в коридоре, рядом с дверью Лео.

Тренировки с Райаном всегда были особенными. Каждое утро начиналось одинаково: старший брат будил его ровно в пять, хлопая по плечу своей характерной "пробудительной" хваткой.

– Подъем, малыш! – говорил он, уже полностью одетый в спортивный костюм. – Сегодня мы учимся летать.

Лео никогда не мог понять, как Райану удавалось быть энергичным в такую рань. Сам он едва волочил ноги до тренировочной площадки за домом.

– Знаешь, почему я заставляю тебя тренироваться? – спрашивал брат, пока они делали разминку. – Не потому что отец требует. А потому что когда-нибудь это спасет тебе жизнь.

Райан учил его всему: от базовых ударов до сложных комбинаций. Но главное – он учил думать.

– Сила ничего не значит без контроля, – повторял он, блокируя очередную неуклюжую атаку Лео. – А контроль ничего не значит без цели.

Они часами тренировались на импровизированной площадке, которую Райан оборудовал своими руками. Старые гравитационные пластины, доставшиеся от древнего тренажера, позволяли создавать переменную гравитацию - от 0.5G до 2G.

– Представь, что ты танцуешь, – инструктировал брат, наблюдая за попытками Лео устоять при повышенной гравитации. – Не сопротивляйся, двигайся вместе с ней.

Иногда к ним присоединялась Эмили. Тогда тренировки превращались в своеобразные семейные игры: Райан показывал новые приемы, Лео пытался их повторить, а Эмили смеялась над его неуклюжестью.

– Когда вырасту, буду такой же сильной, как вы, – заявляла она, пытаясь повторить удары братьев.

– Ты будешь сильнее, – обещал Райан, подбрасывая её в воздух. – Просто дай себе время.

Гибель брата стала полной неожиданностью. В тот день всё было как обычно: утренняя тренировка, завтрак. Райан должен был провести последнюю проверку на тренировочном полигоне перед зачислением.

– Я быстро, – сказал он, натягивая форму. – Всего пара тестовых прыжков.

Лео помнил каждую деталь того момента. Как Райан проверял оборудование. Как шутил о том, что система безопасности здесь “надежнее, чем наша мама с печеночными пирогами.” Как махнул рукой на прощание.

А потом случилось немыслимое. Сбой системы. Новичок из другой группы оказался в зоне повышенной гравитации. Райан не раздумывая бросился спасать. Его движения были идеально точны – все те приемы, которые он отрабатывал годами. Но времени не хватило.

Лео видел всё своими глазами. Как фигура брата исказилась под давлением четырехкратной гравитации. Как техники пытались его вытащить. Как медики боролись за его жизнь в течение бесконечных часов.

– Он сделал это, – сообщили потом следователи. – Спас того парня. Но сам...

Похороны превратились в сплошной кошмар. Эмили кричала и цеплялась за гроб. Отец стоял как каменное изваяние, только кулаки были сжаты до белых костяшек. Мать вообще не выходила из дома несколько дней.

Хуже всего были взгляды соседей. Те самые люди, которые ещё вчера восхищались Райаном, теперь шептались за спиной: “Какой смысл от всех этих тренировок, если в итоге…”

Но больше всего Лео запомнился последний разговор с братом накануне трагедии.

– Знаешь, малыш, – сказал тогда Райан, глядя на звезды. – Быть героем – это не про победы. Это про выбор. Про то, что ты делаешь, когда никто не видит. Когда никто не узнает.

– Ты поэтому хочешь в Зенотар? – спросил Лео.

– Не поэтому. Я хочу туда, чтобы научиться делать правильный выбор. Чтобы, когда придет момент, я знал, что делать.

Теперь эти слова эхом отдавались в голове Лео каждый раз, когда он стоял перед трудным решением. Райан действительно сделал свой выбор. И заплатил за него высшую цену.

Что касается настоящего… Когда сон по-прежнему не шёл, а воспоминания о брате и доме вставали комом в горле, Лео размышлял о своих почти друзьях. Он закрывал глаза и воображал, что “почти” исчезло.

– Это история о том, как Лео Карсон превратился из надоедливого придурка в нечто большее для Лиры Кросс, – прошептал Лео в темноту. Хотя, если честно, "нечто большее" звучит как дешевый рекламный слоган из тех, что мелькают на голо-щитах в коммерческом секторе Солариона.

Все началось с мелочей. На лекциях он всегда занимал место неподалеку от нее – достаточно близко, чтобы заметить, как она покусывает кончик стилуса, когда что-то не понимает. Или как её брови сходятся вместе, словно два воина перед последней битвой, когда тар задает сложный вопрос. Он знал: сейчас начнётся. Сейчас она либо швырнёт коммуникатор через всю аудиторию, либо...

– Ты опять подглядываешь? – голос Лиры прозвучал резче, чем щелчок энергетического затвора.

Он пожал плечами, разглядывая свои обкусанные ногти. Розовые волосы падали на лицо, но он не спешил их убирать. Зачем? Она всё равно считала его идиотом.

Лео наблюдал за Лирой, как следят за каплями дождя на оконном стекле – одновременно очарованно и с грустью.

В академии, где каждый шаг был выверен до миллиметра, где каждая секунда расписана по минутам, Лео позволил себе одну слабость – наблюдать за человеком, который хотел быть невидимкой. За Лирой Кросс, чья фамилия была проклятием и даром одновременно.

Когда Ориан в очередной раз попыталась загнать Лиру в угол, он просто встал между ними. Не геройски, не красиво – просто стал стеной. Синеволосая стерва прошипела что-то о "жалких человечишках", но отступила. Лео чувствовал спиной взгляд Лиры, горячий и колючий, как плохие воспоминания.

По вечерам, сидя в учебном корпусе, он замечал, как она кусает губы, решая задачи. Как её пальцы барабанят по столу, выстукивая ритмы другой жизни. Иногда он приносил еду – не потому что хотел помочь, а потому что сам был голоден. И если она соглашалась разделить трапезу, это было победой.

Её хмурый вид во время занятий стали для Лео чем-то вроде наркотика. Ему нравилось смотреть, как она злится – не истерично, а сосредоточенно, с холодным огнём в глазах.

Однажды вечером в столовой он заметил, как она методично раскладывает еду на тарелке – белковые кубики строго в левом углу, синтетические овощи справа.

–Ты всегда так аккуратна? – спросил он, хотя знал, что она, скорее всего, проигнорирует вопрос. Но она ответила:

– Только когда пытаюсь сохранить остатки контроля.

Постепенно он начал понимать, что его тянет к ней не просто так. Не потому что она человек, и не потому что она красивая (хотя она была). Ему нравилось её упрямство, способность держаться прямо, даже когда весь мир давит на неё.

Кайрос иногда наблюдал за ними обоими с этой своей ниралийской ухмылкой. “Человеческие детёныши,” - говорил он, качая головой. Но больше не пытался вмешиваться. Возможно, даже он понял, что происходит что-то важное.

Были моменты, когда Лира позволяла себе расслабиться. После особенно сложного занятия по ксенобиологии она неожиданно спросила:

– А ты правда тогда врезался в рекламный щит?

Это был первый раз, когда она сама начала разговор. Лео рассказал эту историю, добавив пару новых деталей. Она даже улыбнулась – настоящей, хоть и крошечной улыбкой.

В такие моменты он чувствовал себя живым по-настоящему. Не студентом Зенотара, не братом погибшего героя, не очередным человеком среди инопланетян. Просто Лео, который сидит рядом с хорошенькой девушкой и говорит о всякой ерунде.