История "не"приличной леди (СИ) - Зимина Юлия - Страница 3

— За то, что Киора повредила ногу из-за тебя, — шипела она, — неделю будешь сидеть на воде и хлебе! Поганка!

«Чего?»

Не понимала, что происходит, но одно могла сказать точно — мне не нравилось подобное к себе отношение.

— Что смотришь? — едко улыбнулась девица. — Похудеешь перед свадьбой с бароном! Тебе только на пользу пойдёт!

«Перед свадьбой? С бароном? С каким ещё бароном?!»

Не произнося ни слова, я посмотрела по сторонам, чувствуя, как ускоряется сердца бег.

Ни автомагистрали, ни машин, ни поля, мимо которого я как раз-таки ехала…

Я сидела на заднице перед непонятным особняком, вокруг меня раскинулся ухоженный двор с елями, газоном, клумбами и множеством брусчатых дорожек, бегущих в разные стороны.

— Какого черта происходит? — спросила я, поднимаясь на ноги и прикладывая руку к области виска, что болезненно запульсировал.

— Ты… — ахнула девица в черном платье. — Совсем дура?! Знатно, погляжу, ты приложилась о камень! Как смеешь так разговаривать?!

Голова кружилась, и я не смогла среагировать, когда эта ненормальная устремилась вперед.

Занеся руку, она пихнула меня в лицо, отчего я чуть не упала.

Эти действия вызвали у меня неописуемую ярость, придавая сил.

Стремительно схватив девицу за запястье, я злобно прищурилась и со всей дури залепила ей звонкую пощечину.

— Ты… — ахнула она, с широко распахнутыми глаза прижимая ладонь к месту удара.

— Как смеешь, тварь?! — взревела тётка, рванув в мою сторону.

— Только попробуй! — рыкнула я, занося кулак для удара.

Я не боец, конечно, но, если того требует ситуация, им стану. Никому не позволю обижать себя!

— Мама, она умом тронулась! — всхлипывала девица, поспешно отступая и продолжая прижимать ладонь к своей щеке.

— Вы кто такие?! — не опуская сжатой в кулак руки, спросила я. — Что вам от меня надо?!

— Ты совсем дура?! Мама, не подходи к ней!

— Я тебя так высеку, — оскалилась тётка, — живого места не останется!

Голова прострелила жуткой болью, и на секунду в глазах всё потемнело.

— Потом встать не сможешь, — продолжали сыпаться угрозы в мой адрес, — не то что ходить!

Я часто заморгала, стискивая зубы, так как вспышка боли вновь прошила голову, вызывая слёзы в глазах.

— Мерзость ползучая! — шипела тётка, за спиной у которой пряталась девица с покрасневшей щекой.

Они больше не спешили ко мне приближаться, но легче от этого не становилось. Не понимала, где нахожусь и как меня сюда занесло.

«Я попала в аварию! Но на мне нет ни одной раны…»

Пропуская ядовитое шипение, несшее с собой угрозы, я вытянула вперед руки, осознавая, что и вещи на мне не те, в которых я была.

— Какого… — ахнула я, когда серебристый локон упал с моего плеча.

«Это… мои? Мои волосы? Но… я всю жизнь была брюнеткой!»

— Ты меня поняла?! Поганка! — плевалась ядом тётка, в пышном платье, похожая на помпон.

Я не слушала её, чувствуя, что меня начинает трясти, а к горлу подкатывает тошнота.

И вновь накрыла слепящая боль.

Не вынося её силы, я сжала виски ладонями, жадно хватая ртом воздух.

Хотела закричать, но не могла. Будто тысячи раскаленных игл вонзились в голову, разрывая её.

А потом…

Перед глазами начали мелькать картинки, рассказывая о жизни какой-то девушки.

Вот она совсем маленькая, выбегает из красивого большого дома, босыми ногами ступая по брусчатой дороге и устремляясь к прибывшему экипажу. Её, смеясь, подхватывает на руки красивый мужчина, кружа.

Миг…

Она поёт вместе со своей мамой, что играет на фортепиано и нежно улыбается, а затем протягивает руку и гладит её по голове.

Ещё миг…

Девочка, смеясь, убегает от своих родителей, что, хохоча, пытаются её поймать… Они так счастливы.

И вот жизнерадостные моменты сменяются на болезненные и душераздирающие: убийство, кровь, страдающее сердце. Переезд в другой дом и нескончаемый поток слёз. Издевательства, оскорбления и унижения…

Она просила небеса забрать её к маме и папе, но этого не происходило.

Девочка росла, её воля слабела, а издевательства и побои от родственников становились частым явлением.

— Ты оглохла?! Тварь такая! — орала тётка.

Я, не обращая внимания на её слова, неотрывно отслеживала информацию, что крутилась в моей голове.

— Райлор! Иди сюда! Райлор!

Непонятно каким образом, но я понимала, кого она зовет — дядю этой девушки, воспоминания которой сейчас проглядывала.

Видела, как он обзывал её и не обращал внимания, когда его дочь, которой я залепила пощечину, всячески издевалась над ней. Как его супруга частенько избивала бедняжку палками, привлекая к этому делу слуг. Как морили её голодом и заставляли выполнять черную работу по дому.

Столько боли и страданий они ей причинили. Ребенку, что лишилась родителей в столь раннем возрасте…

Дрожь по телу смешивалась с яростью. Мне были знакомы страдания из-за потери родных, в которых год за годом утопала эта бедняжка, но не понимала, какое к этому имею отношение.

Видения прекратились, и я, тяжело дыша, распахнула глаза, встречаясь с пышущими злобой взорами.

«Что происходит?!»

Этот вопрос так и просился сорваться с моего языка, но я молчала, предупреждающе щурясь.

— Ты пожалеешь, что посмела поднять руку на мою дочь! — выплюнула тётка.

— Папенька! — всхлипнула девица, когда из дома вышел щуплый мужчина в костюме стиля средневековья с моноклем на глазу. — Санса ударила меня, папенька! — ткнула она в мою сторону указательным пальцем.

«Я? Но… я не Санса… — задержала дыхание. — Так звали девушку, жизнь которой я увидела…»

— Санса! — рявкнул мужчина, жидкая бороденка которого смотрелась омерзительно. Он глядел на меня. — Живо в дом! И только посмей ослушаться! Пожалеешь!..

— Не слышала, что тебе сказали?! — вякала Киора, имя которой я узнала из странного видения.

Головная боль сохранялась, но это не помешало мне бросить на неё убийственный взгляд, после которого идиотка прикусила свой чрезмерно длинный язык.

— Пошла! Живо! — зашипела тётка.

Меня испепеляли три пары глаз, от которых веяло нешуточной угрозой, но я так и продолжала упрямо стоять на месте.

Интуитивно чувствовала, что в дом идти нельзя. Меня намеренно хотели заманить туда, где будет меньше наблюдателей.

Видимо, не выдержав моего нежелания подчиняться, жидкобородый, что назвал меня Сансой, гневно скривился, а затем шагнул вперёд.

— Свалилась идиотка на мою голову! — резко схватив меня за запястье, грубо дернул на себя.

Наверное, он думал, что я беспрекословно последую за ним, но не тут-то было.

Стремительно вырвав свою конечность из, должна заметить, слабенького захвата, я сделала шаг назад.

— Что?! — угрожающе прищурился жидкобородый, в своём излишне приталенном костюме напоминая пингвина.

— Папенька! — пискнула Киора. — Выпори её! Санса совсем ополоумела!

Хаотично оглядела свою одежду и длинные серебряные локоны.

«Я? Это правда я?!»

Посильнее ущипнула себя за щёку.

На глазах выступили слезы.

«Это не сон!»

— Что вам от меня надо?!

— Не прикидывайся! — зашипела тётка. — Тебе сказано, иди в…

— Кто вы такие?! — повысила я голос, сжимая пальцы в кулаки.

И вновь, словно отвечая на мои вопросы, отголосками пришли ответы. Я — Санса, а напротив — мои дядя, тётя и двоюродная сестра…

— Дура, да?! — закричала Киора. — Мы — твоя семья! А ты — плебейка, сидящая у нас на шее все эти годы!

— Семья? — прохрипела в ответ, не зная, плакать или смеяться.

Этих людей я видела впервые, и моей семьёй они точно не являлись, но приходились родственниками той девушке, над которой издевались без капли сожаления.

— Санса! — зашипел жидкобородый. — Моё терпение на исходе! Эрнест! — крикнул он.