Герой (СИ) - Конычев Игорь Николаевич - Страница 50

— У всех нас есть приказ, — процедил он сквозь зубы. — И все мы дали слово светлейшему князю, что его выполним.

— Именно поэтому я тут с вами и сижу, — нахохлился Влад и зло сплюнул на пол. — В бой за юнцом пойду, но только если тот зарываться не станет.

— Юнец сидит здесь с вами, так что можно говорить все, глядя мне в глаза, — теперь уже я уставился на старика.

— А он уже начал зарываться, — Степан снова рассмеялся. — Мне лично плевать, если сможет убивать полозов так быстро, что будет держаться впереди, то пусть ведет. Я слова нарушать не стану. Родине присягал верой и правдой служить и клятвы не нарушу.

— Как и я, — Тихон сунул узкие ладони в широкие рукава. — Всех нас объединяет одна цель. Она благая и верная. Негоже нам друг на дружку огрызаться, когда истинный враг сам скоро клыки покажет. Лучше разом вцепимся ему в глотку и одолеем с Божьей помощью. Таков наш священный долг.

— Хорошо сказано, — я одобрительно кивнул.

— Главное, чтобы было хорошо сделано, — проворчал Влад и встал из-за стола. — Ладно, познакомились и будет. Пора отдыхать. Чую, завтра выдастся тот еще денек. Пойдем за врагом сквозь алый снег.

— Ну, тогда на посошок, — предложил Степан и, не дожидаясь реакции других, разлил всем поровну.

Мы еще раз выпили.

— А теперь и по третьей можно, — тут же вновь налил Степан.

— Это уже пятая, — заметил Тихон, но взял стопку в руки.

— Для нас — пятая, а для Михаила как раз третья. — Невозмутимо отозвался Степан. — Не можем же мы не поддержать командира?

Возражений не поступило даже от несговорчивого Распутина. После третьей Влад, Тихон и Степан ушли из этого шатра в свой, находящийся по соседству. Мне же крышу над головой пришлось делить с бывшим наставником.

— Могло быть и хуже, — ответил Распутин на мой немой вопрос.

— А лучше быть могло?

Григорий Ефимович пожал худыми плечами:

— Завтрашний день все покажет. Спите, граф, утром нас ждет битва.

Я улегся на выделенную мне кровать прямо в шинели и плотнее закутался в нее. Тепла от жаровни хватало, чтобы не замерзнуть, но все равно такие условия нельзя было в полной мере назвать комфортными. Но здесь и не отель, а военный поход, так что делать нечего, пришлось довольствоваться тем, что имею.

Поначалу сон никак не хотел приходить: мешала разыгравшаяся снаружи метель, тихие разговоры солдат, мерные шаги часовых и другие звуки лагеря, каждый из которых обостренный слух управителя улавливал с пугающей точностью. Сознание Чернобога находилось во взвинченном состоянии. Он жаждал битвы и с нетерпением считал каждую предшествующую ей секунду.

Это сказывалось и на мне, но ровно до тех пор, пока я не вызвал в памяти образ Дарьи. Теплые воспоминания вытеснили злость и нетерпение, успокоили разум и выровняли пульс. Теперь уже завывания ветра не казались мне раздражающими, а наоборот успокаивали.

Когда я погрузился в сон, то увидел, как мы с Дарьей гуляем по парку в моем имении. Пели птицы, цвели сады, грело лучистое солнце, сияющее в высоком ясном небе, на котором не было ни облачка. Мы смеялись и радовались. Думаю, в эти мгновения во сне я улыбался.

Но вдруг налетел ураган. Он разогнал птиц, сорвал цветы и сломал деревья. Налетевшие невесть откуда тучи опустились к самой земле и пролились на нее кровавым дождем. Земля разверзлась, исторгнув из себя огромного змея, в чьей пасти пропал не только особняк, но и мы с Дарьей. Грянул гром…

…и я проснулся.

— Кошмар? — Распутин уже сидел за столом и морщился от выпитой порции своей отравы.

— Вроде того, — я сел и потер лицо руками.

— Такое часто случается, привыкайте.

— Привыкать? Нет уж, спасибо. У меня и без кошмаров достаточно вредных привычек.

Мой бывший наставник пожал плечами, встал, подошел к пологу шатра и откинул его. Он полной грудью вдохнул стылый воздух и прикрыл глаза:

— Сегодня хороший день, — мечтательно произнес Распутин.

— И что же в нем хорошего? — поинтересовался я, подходя ближе. — Главный бой еще впереди.

— Я столько времени провел в Академии, что уже и не чаял снова поучаствовать в походе, — признался управитель. — Кощей ликует, и я вместе с ним.

— Интересный досуг вы предпочитаете… Стало быть, для вас двоих это вроде отпуска?

— А для вас нет? — удивился Распутин. — Разве Чернобог не зовет вас в кровавую сечу?

Настал мой черед для откровений:

— Со вчерашнего вечера не умолкает. Еле уснул.

Распутин понимающе кивнул:

— Наши драгуны чувствуют, что они близки к той битве, ради которой их когда-то создали. Они понимают, что их предназначение может быть выполнено. Теперь их уже ничего не остановит. — Мужчина сделал паузу, шумно втянул носом воздух и откинул со лба прядь спутанных волос. — Скоро начнется.

— Наступление? — я выглянул наружу и увидел все ту же метель.

Перед входом в шатер намело целый сугроб, который бросились расчищать опомнившиеся служивые. Работая лопатами, они то и дело бросали на меня с Распутиным любопытные взгляды.

— Перекусите, и пойдемте к драгунам, — бывший наставник указал мне на стол, где был разложен провиант.

К моему счастью, водку заменил дымящийся чайник. Даже управители проклятых драгунов предпочитают сохранять ясный рассудок в бою. Но, как бы этого не хотелось, нам все равно предстоит опьянеть, только не от алкоголя, а от ярости.

Пока я ел, мрачные мысли крутились в голове не переставая. Распутин все это время сидел у входа в шатер и задумчиво курил, уставившись на белый снег. На его фоне угрюмый управитель в черных одеждах выглядел грязным, неуместным и нелепым. Григорий и сам это понимал.

Но вот над лагерем запели боевые трубы.

Быстро допив чай, я направился следом за Распутиным к нашим драгунам. Остальные управители тоже спешили к доспехам. Железный, Тихон и Гарчин пристроились рядом. На полпути нас догнал Кожухов и, поздоровавшись, передал приказы генерала:

— Разведка утром подтвердила, что в городе нет людей. Рисковать не станем. Сначала обстреляем все, а потом войдем в руины и добьем оставшихся тварей. Ваша пятерка двигается последней…

Судя по возмущенным взглядам управителей воронёных драгунов, такой приказ они сочли оскорбительным. Это плохо.

— Нет. — Уверенно возразил я. Перечить командованию никогда не входило в мои привычки, но сейчас пришлось рискнуть. — Мы пойдем первыми.

Члены моего отряда перевели на меня заинтересованные взгляды. Адъютант Кутузова смотрел с непониманием. К такому ответу он оказался не готов.

— Но генерал сказал, что вам необходимо беречь силы.

— Нам необходимо боевое слаживание, — пояснил я. — Лучше притереться друг к другу в бою с обычными противниками, нежели пытаться сделать это в схватке с Великим Полозом.

Мой отряд согласно закивал.

— Командир дело говорит, — пророкотал Степан, нависая над адъютантом, будто скала. — А еще нашей злости выход нужен. И побыстрее. Так Кутузову и передай.

Кожухов взглянул на здоровенного управителя, после чего перевел настороженный взгляд на меня.

— Это не блажь, Алексей, — серьезно произнес я. — Это необходимость.

— Хорошо, я доложу генералу, — кивнул Кожухов. — Но до получения ответа вы должны оставаться на позиции.

— Тогда поспешите, — посоветовал я, и повел своих людей к боевым доспехам.

Не говоря друг другу ни слова, мы заняли места в своих драгунах. Не успели обручи сомкнуться на моих запястьях, как вокруг тела сразу же обвилась Злата.

— Познакомились? — коротко спросила она, чувствуя мою решимость.

— Вроде того, — неопределенно отозвался я.

— Они злые?

— Еще какие, — несмотря на тон, которым это было сказано, сие обстоятельство не слишком меня смущало. Наоборот, если получится направить гнев управителей на единого врага, у нас появится хороший шанс на победу над Великим Полозом.

Злата ничего больше не сказала, просто привычно положила голову на спинку моего трона.

— Пока не попрошу — не проявляй себя, — предупредил я ее. — Кто знает, как отреагирует мой отряд.