Зодчий. Книга II (СИ) - Погуляй Юрий Александрович - Страница 6

Когда мы спустились с холма, Снегов, двигающийся чуть позади меня, быстро поравнялся и с очень серьёзным видом спросил:

— У дороги строят тренировочный лагерь, ваше благородие. Вы знаете об этом?

— Разумеется.

Он засопел, так и двигаясь рядом, а затем с неловкой улыбкой продолжил:

— Там девушка красивая… Очень… Вы не знаете, кто она?

— Тень? Дочка Вепря. Разве вы не знакомы? — удивился я.

— Нет, её-то я знаю. Я про другую… Которая… Ну, в теле, — уши витязя покраснели.

— Вы про Нюру, что ли?

— Нюра… — мечтательно повторил Снегов.

— Она из Комаровки. Неужели не встречали?

— Видел пару раз, мельком. Но… Вы видели, как она тренируется?

— Видел и не хотел бы оказаться её партнёром по поединку.

— Такая энергия. Такая страсть, — покачал головой витязь.

— Хм…

— Вы правы, ваше благородие. Нехорошо так говорить про замужнюю женщину. Она ведь замужняя?

За плечами Станислава Сергеевича Снегова было несколько дуэлей. Неужели он со всеми был так невинно наивен?

— Не имею чести знать. Приходите на тренировку, ваша доблесть. Покажете пару приёмчиков, зададите пару вопросов.

— Такие вещи не спрашивают, ваше благородие.

— И зря.

— Кажется, я что-то слышу, — Снегов технично ушёл от разговора и вытащил из-за спины топор, усиленный кристаллами. Это мило. И это открывает окно возможностей.

Царенко почувствовал нас до того, как мы на него вышли. Его местоположение было подсвечено на моей карте, и точка всё время двигалась, но когда между нами осталось не больше ста метров — то она замерла.

— Рядом, — тихо сказал я, указывая направление витязю. Впереди был густой ельник, идеальное место для того, чтобы затаиться и пропустить случайных путников. Вот только мы пришли сюда не случайно.

— Андрей Михайлович, нам бы поговорить, — сказал я в сторону ёлок. — Познакомиться.

Тишина. Где-то задолбил дятел, а вдалеке понеслось над лесом заунывное кукуканье. Снегов легко шагал к зарослям, держа топор обеими руками.

Ветки зашевелились, и седовласый в камуфляжном наряде вышел к нам навстречу.

— Полагаю, Михаил Иванович? — тепло улыбнулся он. Лицо мужчины было перемазано маскировочным карандашом. За плечом болталась винтовка, но хвататься за неё Царенко не собирался. Разумный ход. Значит, сможем пообщаться без боя.

— Он самый, он самый, — покачал я головой. — Хотел лично поприветствовать вас на своей земле.

Мы приближались друг к другу, изучая каждое движение, каждый жест. Я следил за колебаниями сил, одновременно выведя из строя оружие Царенко. Снегов неторопливо обходил седовласого справа.

— И начальник гарнизона Станислав Сергеевич, — продолжал улыбаться Царенко. — Какая неожиданная встреча! Разве вы не должны быть в Томашовке и хранить покой Конструкта?

— На моих землях охота запрещена, Андрей Михайлович, — обратил я на себя внимание.

— О, это не для зверья, Михаил Иванович. Совсем не для зверья!

— Для Тёмного Призывателя? — брякнул витязь.

Зря.

— Простите? — довольно натурально нахмурился Царенко. — Я боюсь, что совсем не понимаю вас. Это для самообороны. Вы же понимаете? Изнанка, монстры.

Он закатил глаза, мол, такая суета.

— Я видел вас, Андрей Михайлович. Этой ночью, — пришлось пояснить мне.

И в этот миг Царенко сбросил с плеча винтовку, нажал спусковой крючок. Нахмурился, попытался передёрнуть затвор у несработавшего оружия, и тут рядом с шпионом оказался Снегов. Седовласый моментально отбросил винтовку в сторону и схватился за клинок. Успев уклониться от атаки витязя в последний миг и только чудом. После началась свистопляска стали в руках двоих талантливых бойцов.

— Не убивать! — заорал я, глядя, как витязь обрушился на Царенко градом ударов. Тот с трудом уворачивался от атак, даже не пытаясь пробить стальную мельницу противника и постоянно отступая под напором Снегова, но, при этом, выдавая иногда выпады в адрес витязя, от которых тот уходил гармонично и грациозно.

Во все стороны летели щепки, когда разогнавшийся топор витязя задевал стволы деревьев. Я неторопливо шёл следом, готовый к магическим вывертам Царенко. И когда тот всхлипнул, ударив льдом в грудь витязю, то мой земельный щит, наброшенный на доспех Снегова, принял атаку на себя.

Через несколько секунд седовласый лежал спиной на земле, скосив взгляд на застывшее перед его лицом лезвие топора. Витязь держал оружие одной рукой, и то совсем не дрожало.

— Хорошо. Ваша взяла, — сказал шпион, словно ничего и не произошло. — Убьёте меня?

— Зачем? Вы же будете сотрудничать, — присел я на корточки рядом с лежащим. Отвёл пальцем сталь от лица Царенко.

— Какой послушный пёсик, — фыркнул шпион. И через мгновение, хрипя, оказался в воздухе. Витязь держал его одной рукой за горло и обиженно выпячивал губы. Царенко похлопал по предплечью, прося пощады, и снова оказался на земле, брошенный в мох.

— Кто этот Тёмный Призыватель, Андрей Михайлович? — спросил я, едва павший восстановил дыхание.

— О чём вы, Михаил Иванович? — просипел тот. — Я вас по-прежнему не понимаю!

Почему они всегда со мной спорят? Я с помощью техномантии добрался до мобильного телефона Царенко, пролистал переписку. Ничего интересного, всё очень осторожно и аккуратно.

— Наш разговор может продлиться чуть дольше, чем нужно, Андрей Михайлович. Но в итоге вы всё равно мне расскажете всё, что знаете.

— Что вы мне сделаете, Михаил Иванович? — с насмешкой заявил Царенко. — Пытать будете? При витязе? Не смешите меня.

Снегов тяжело вздохнул и снова сграбастал шпиона, а затем нанёс тому в голову несколько ударов кулаком. От каждого голова Андрея Михайловича моталась так, будто собиралась оторваться. После короткой экзекуции витязь прижал Царенко к стволу дерева.

— Говори, — процедил он.

— Вы… Это… — поплыл шпион, едва шевеля вялыми губами. — Права… Человека…

— Говори, — сжал кулак Снегов. — Мой дед был в командировке, в Праге, когда случилось падение Европы. Из-за таких мразей, как вы, он и погиб! Играете в политику и ничем не гнушаетесь! Готовы с демонами Изнанки дела вести, лишь бы выгоду найти!

— Я… Эм… — взгляд Андрея Михайловича стал чуточку осмысленнее.

— Ну? — занёс кулак витязь. Я терпеливо ждал.

— Ничего личного, — простонал шпион. — Ох как голова-то кружится. Вы ответите за это… Ответите!

От удара голова его снова мотнулась.

— Всё, всё, я понял. Понял! Смотрел, потому что не должен был вмешиваться, — забубнил Царенко. — Не должен. Должен был зафиксировать доказательства для комиссии, о нападении Призывателя на монастырских тёток. Он ведь игнатьевский, Призыватель этот. Имя не знаю, лица не видел. Знаю, что подворье взяли как цель не просто так. Кровь монахинь и раненых замарала бы мальчишку Зодчего, не способного защитить свою землю. Это очевидный ход, и тогда бы юнца убрали… Тогда Пал Палыч бы предъявил факты об участии людей Игнатьева в нападении. Двойная выгода. Местного правителя в утиль, конкурента на каторгу, или вообще виселицу, за связь с Тёмными Призывателями. Земля, наконец-то, Пал Палыча…

Снегов не отпускал пленника, но кулак сжал очень сильно. Распахнутые глаза витязя, без тени злости или же других тёмных эмоций, смотрели прямо и с лёгким удивлением. Будто бабочку красивую рассматривали, но только с небольшими рожками и со зловещими черепами на крыльях.

— Отзовите собачку-то, — пропыхтел Царенко, скосив на меня взгляд. — Я всё сказал.

— Получается, я спутал вам карты? — хмыкнул я.

— Не льсти себе, мальчик. Ты выжил, значит, не так-то прост. Это тоже информация, и Пал Палыч за неё отблагодарил достойно. А если бы тебя задрал медведь, то уже сегодня бы специальный отдел рыл земли Игнатовых в поисках Призывателя-убийцы. Я же всё записал! Ну и нашлась бы информация про машинку, что его всё время встречала на просёлке. У меня есть номер регистрации, и даже фотография человечка за рулём получилась. Ну, того, кто Тёмного забирал.