Зодчий. Книга II (СИ) - Погуляй Юрий Александрович - Страница 15

— Неужели? — улыбнулся ему я.

— У нас есть свидетели вашего конфликта с одним из наследников Александра Яковлевича, а потом он и его люди пропали, — Ткач говорил гладко, не повышая голоса, но всё равно меня не покидало ощущение, что он по-змеиному шипит. Немигающие воспалённые глаза смотрели без эмоций, но это всё равно были глаза монстра. — Возможно, именно это и оказало влияние на суждения господина барона.

— Вы действительно полагаете, в этом замешан я? — взгляд меня не пугал. — И простите, вы не представились.

— Извините. Степан Робертович Керн. Полагать же должно следствие. Которое, уверяю вас, уже идёт. А я лишь сопровождаю Александра Яковлевича. Смиренно.

Он слегка поклонился и замолчал. Хм… Вот, значит, как. Очень скользкий тип.

— Михаил Иванович Баженов, — ответил я, представившись в ответ.

Затем посмотрел на Фурсова и обратился к покрывшемуся пятнами барону:

— Я сделаю скидку на ваше эмоциональное состояние. Но теперь я настоятельно прошу вас покинуть мои земли и впредь больше на них не появляться. Иначе я буду вынужден принять меры. И я прошу витязя Его Императорского Величества быть свидетелем этих слов.

Снегов качнул головой, так и стоя с топором в руках.

— Я вас услышал, Михаил Иванович, — проговорил Ткач Реальности. — Александр Яковлевич, идёмте.

— И это сойдёт ему с рук⁈ Сойдёт? — ахнул барон. — Он проник на мою территорию, убил человека его сиятельства, убил его личного п…

— Александр Яковлевич! — неожиданно рявкнул Керн.

— … помощника… — выдавил из себя испуганный Фурсов. Да, с такими союзниками и врагов не надо. Второй раз был на грани.

— Соберитесь уже! — уставился на него Ткач Реальности. Барон сжал кулаки, разжал их и внезапно успокоился. На лице появилась отстранённая холодность. Он чуть наклонился ко мне и одними губами прошептал:

— Я вам этого так не оставлю…

— Всегда к вашим услугам, — ответил ему я.

Фурсов порывисто отвернулся и подошёл к лошади. Ловко запрыгнул в седло, напоследок одарив меня разъярённым взглядом, а затем поскакал на север, откуда и явился. Вся его дружина с облегчением последовала за хозяином.

Последним нас покинул Ткач Реальности, одарив меня на прощание змеиной улыбкой.

— Всего вам хорошего, господин Зодчий.

— Фурсов — психопат, ваше благородие, — сказал Вепрь. Лысый бородач провожал группу напряжённым взором. — Не надо с ним ссориться. Хотя, конечно, вся их шайка должна бы болтаться на виселице.

— Спасибо за помощь, господин Вепрь, — повернулся я к нему. — Не ожидал.

— Вольные Охотники ставят на вас, ваше благородие. Не подведите, — широко улыбнулся Вепрь.

— Кстати… Нам бы перекинуться парой слов, если позволите.

Снегов прекрасно понял намёк. Молча закинул топор за спину и махнул солдатам, мол, уходим. Затопал по дороге к холму.

— Конечно, чем ещё мы можем помочь? — вольный сиял от удовольствия. Ну, это и правда успех для него. На помощь пришёл, драться не понадобилось. И дело хорошее сообразил. Тут любой бы светился от радости.

— Я бы хотел сходить с вами в следующий рейд. Когда он? — огорошил его я.

Улыбку с его лица как сдуло.

— Зачем вам это?

Я откашлялся, давая понять, что ответа он не получит.

— Недели две мы точно никуда не пойдём, ваше благородие, — понял Вепрь. — Надо быть уверенным, что Скверна выветрилась из тел. Никто не хочет остаться в Изнанке и потом прийти за боевыми товарищами. Но я всё равно не понимаю, какой резон вам рисковать?

— Хм? Рисковать?

— Да-да, — заулыбался командир охотников, — я видел в вас деле и могу быть спокойным, но это Изнанка. Это вам не на оленей охотиться. Одна ошибка и… Да вы видели уже, чего я вам рассказываю, господин Зодчий.

— Понимаю. Вы ходили к осквернённому Колодцу? — вопрос мой прозвучал буднично, но Вепрь напрягся.

— Это путь в один конец, ваше благородие. Так далеко я своих людей не поведу.

— По-моему, километров пять всего лишь.

— Если напрямки через Влодаву идти, ваше благородие, — покачал головой он и уточнил: — через армию изменённых. Господин Зодчий, что вы задумали такое?

— Значит, не ходили? — не ответил я. Он всё равно не поймёт.

— Нет, ваше благородие. И не пойду. Но вас, я так понимаю, отговаривать бесполезно.

Я кивнул.

— Обратитесь к Глебову, — сказал вдруг Вепрь. — Мстислав легко мог туда заглянуть. Он дурной до Изнанки. Но, простите, я не понимаю, зачем вообще может понадобиться путь туда. Там ведь Бессмертные. Вы им сделать ничего не сможете, а они… Ну сами знаете. Не пойму я вас. Нервишки же пощекотать и здесь можно. Если вы ещё не нащекотались сегодня с людьми Игнатьева.

— Ещё раз спасибо за помощь, господин Вепрь.

— Скажите спасибо Тени. Она была очень убедительна, — без улыбки сообщил охотник.

— Непременно, — кивнул ему я. — А где вы вообще охотитесь? Когда не идёте в рейд?

— По меткам работаем, ваше благородие. У нас они не чета армейским, конечно, но тоже что-то могут. Вот только я всё равно не понимаю, к чему вы клоните.

— Спасибо, господин Вепрь, — сказал я ему.

В груди распирало так, что дышать было сложно. И то, что раздувало мне грудную клетку, очень хотело творить. Я прямо слышал голос прошлого Михаила Баженова, который всю свою жизнь под откос пустил. А сейчас подсознательно молил о работе.

Памятуя, какие полезные вещи он способен делать, я должен был отыскать хоть какую-нибудь тварь и успокоить этот неуместный творческий зуд.

Но прежде мне необходимо было добраться до Конструкта. Он вот-вот должен получить шестой уровень, а это значит, что я могу позволить себе Экспансионный Узел. Который очень скоро может понадобиться.

Потому что, чует моё сердце, война с бароном у меня всё-таки будет. Так как она мне нужна.

После обеда на пороге моего дома оказался низкорослый смуглый мужчина, лет сорока с небольшим. Он с растерянным видом стоял у крыльца и то и дело оборачивался на дорогу. Там, неподалёку от статуи мутанта-артиллериста, расположилась молодая женщина, а рядом с ней непоседливо скакала девочка лет восьми.

Подниматься на ступени мужичок не спешил, топтался нерешительно.

— Чем могу помочь? — спросил я, открыв дверь.

— Здравствуйте! Мне сказали, что где-то здесь господин Зодчий обитает… Вы не могли бы его позвать? — заискивающе заулыбался гость.

— Зодчий — это я.

— Ой. Такой молодой⁈ Ой! Простите! Это… Господин Зодчий. Я Володька Молотов, из Погребков. Это… Я…

— Вы техномант, — подсказал я, сразу определив дар мужчины. Так, Погребки — территория Фурсова. Интересно.

— Да… Я… Ну он. Короче, да! Это…

Он почесал затылок, собираясь с мыслями.

— Наверное, дико прозвучит, но… Я с одним человеком говорил. Он сказал, что от вашего имени говорит. Чудной такой американец… Вы же знаете, о ком я? — с надеждой спросил он.

Я покивал:

— Конечно, конечно. Барон Дигриаз мой хороший друг.

— Он… Такое говорил. Ну… Вы правда готовы давать жильё и место работы? Ну… Для специалистов. Он… Ну так сказал…

— Всё верно, Владимир… Простите, не знаю, как вас по батюшке.

— Германович я. Владимир Германович Молотов. Но не надо по батюшке, чего уж там. Мы люди простых кровей, неблагородные, — чуть оживился техномант. — С нами просто можно. Я это… Механик. У меня небольшая мастерская… была… И вот. Я пришёл. Могу работать! И жена у меня толковая! На учительницу училась в Кобрине! С дитём сейчас сидит, но… Оно как бы вы понимаете, не навсегда же… Сгодится. Мы же вдолгую, не перелётные птицы. Мой отец в Приборово жил, дед его жил. Я вот… Хотя разве то жизнь?

Он с горечью махнул рукой:

— Давно хотели сниматься с…

— Вы со своим оборудованием? — поинтересовался я, и техномант опустил глаза.

— Да какое там… — посетовал Молотов. — Всё мы с Юленькой моей бросили… Закрыли двери, ставни, мастерскую, самое ценное похватали да ушли, пока никто не видит. Ну а как взять, что, а? Вон, Михайлов же на машине собирался ехать, загрузился. Думал через Малориту выезжать, да потом по платке скоробогатовской прямиком до вас. Края ж родные, говорил, чего куда-то далеко ехать, когда рядышком такое чудо дешёвое. Простите, ваше благородие.