Таких не берут в космонавты. Часть 2 (СИ) - Федин Андрей - Страница 24

Черепанов опустил газету, посмотрел на наши лица.

— Мы первые удачно приземлились на Луну! — объявил он. — Ура, товарищи!

И тут же закричал:

— Ура!!!

От нашего дружного «ура!!!» в классной комнате задрожали на окнах стёкла.

В честь удачного прилунения советской автоматической станции на уроке математики нам задали самостоятельную работу. Логики в этом поступке я не уловил. Но никого из моих одноклассников он не удивил. Очень улыбчивая сегодня молодая математичка (Вероника Сергеевна) собственноручно записала мелом на доске задания. Я немного полюбовался на её стройную фигуру. Вздохнул. Затем нудным тоном университетского лектора продиктовал примеры и задачи Эмме. Услышал привычное начало ответа («господин Шульц») и будто принтер зафиксировал на бумаге выданные моей виртуальной помощницей решения и ответы.

Поставил финальную точку в самостоятельной работе — увидел, что Черепанов уже сдвинул свою тетрадь (с решённой самостоятельной работой) в сторону и рисовал в черновике гуляющего по лунной поверхности космонавта. Пару минут я разглядывал Лёшин рисунок. Следил за тем, как грифель карандаша добавлял на страницу всё новые штрихи. Убедился в том, что на Луну Алексей отправил Юрия Гагарина, а не Светлану Клубничкину. На рисунке Черепанова Первый космонавт Земли шагал по изрытой крохотными кратерами поверхности с флагом в руке (на сером полотнище которого я заметил пятиконечную звезду, серп и молот).

Чёрно-белый лунный пейзаж мне напомнил о портретах учителей физкультуры, которые я показывал приглашённым на школьный концерт женщинам. Три из четырёх женщин сообщили, что уже встречали раньше Илью Фёдоровича Иванова (Илью Муромца). Но не узнали других физруков. В конкурсе красоты Муромец тоже лидировал с отрывом в четыре голоса от своих конкурентов. Я облокотился о столешницу, взглянул на учительницу математики. Подумал о том, что полученная от женщин информация мне дала. Жена Ильи Муромца работала в заводской столовой. Стал ли этот факт хотя бы косвенной причиной «того» убийства?

«Эмма, найди мне информацию об Иванове Илье Фёдоровиче, учителе физкультуры из сорок восьмой школы города Кировозаводск».

«Господин Шульц, информация с полным совпадением заданных вами параметров не обнаружена. Но я нашла двести четырнадцать упоминаний об Илье Фёдоровиче Иванове. Четыре тысячи семьсот восемьдесят два упоминания об Илье Иванове…»

«Стоп. А хоть один Илья Фёдорович Иванов фигурирует в статях вместе со словом Кировозаводск?»

«Найдены: Илья Фёдорович Меньшов, родившийся в городе Кировозаводск…»

«Стоп. А было полное совпадение всех четырёх слов: Илья, Фёдорович, Иванов, Кировозаводск?»

«Господин Шульц, полное совпадение не обнаружено».

«Спасибо, Эмма. Похоже, что наш Илья Муромец при жизни ничем особым не отличился и не дожил до появления социальных сетей. Посмотри-ка информацию и о его коллегах…»

Чётких упоминаний об Евгениеве Эдуарде Васильевиче и о Попове Дмитрии Фомиче (учителях физкультуры из сорок восьмой кировозаводской школы) Эмма в интернете тоже не обнаружила.

На перемене после четвёртого урока мы шли к кабинету физики. Черепанов рассказывал о своём видении будущих полётов на Луну (он доказывал нам, что Луна — не место для туристов, а кладовая полезных ископаемых). Надя согласилась с Лёшей по большинству вопросов (лишь усомнилась в том, что строительство города Королёв-на-Луне начнётся уже в следующем десятилетии). Иришка вновь упомянула профессию геолога (только теперь она превратила её в «космогеолога»). Я прислушивался к разговору своих юных приятелей, улыбался. На вопросы отвечал уклончиво, всё больше отмалчивался. Слушал рассуждения Алексея.

Черепанов прервал свою речь, когда путь к вестибюлю нам преградил Гена Тюляев. За спиной Тюляева, будто две тени, стали кудрявые братья Ермолаевы. Ни один из этой троицы будто бы не разделял надежд на скорое освоение Луны: они смотрели на нас исподлобья, точно расстроенные достижениями советских людей иностранные шпионы. Тюляев буркнул «привет» Иришке и Наде Степановой. Мазнул безразличным взглядом по лицу Черепанова. Уставился мне в глаза, точно затеял борьбу взглядами. Я почувствовал запах табачного дыма. Заметил, как нервно вздрагивала под бледной кожей на шее Тюляева тонкая жилка.

— Поговорим? — спросил у меня Гена.

Его голос показался мне сиплым.

— Говори, — разрешил я.

Тюляев кивнул в сторону Иришки.

— Только мы с тобой, — сказал он.

Я посмотрел на Лукину, на Степанову, на Лёшу.

Произнёс:

— Идите в класс, я тоже скоро приду.

Ириша недовольно надула губы. Но всё же выполнила мою просьбу. Как и Надя Степанова.

Черепанов не сдвинулся с места.

На него с недовольством взглянул Тюляев.

— Черепушка, тебе отдельное приглашение нужно? — спросил Гена.

Алексей проигнорировал его вопрос.

Но он посмотрел на меня, кивнул на братьев Ермолаевых и заявил:

— Им можно. Значит, и я останусь.

Я заметил, как Черепанов стиснул челюсти и крепко сжал ручку портфеля, точно приготовился к бою.

Тюляев хмыкнул, бросил взгляд через плечо — убедился в том, что Иришка и Степанова удалились на достаточное расстояние.

Снова повернулся ко мне и заявил:

— Я требую реванш.

Геннадий стиснул кулаки, будто приготовился к боксёрскому поединку. Но позу он не сменил. Плотно сжал губы. Волоски на его усах вздыбились, превратились в чёрные колючки.

— Похвальное требование, — сказал я. — Сыграем в шахматы? Или в шашки?

Тюляев нервно дёрнул верхней губой. Шумно выдохнул.

Стоявшие у него за спиной Ермолаевы переступили с ноги на ногу, грозно выпятили челюсти.

— Не строй из себя клоуна, москвичок, — сказал Гена. — Ты знаешь, о чём я говорю.

Мимо нас прошла шумная компания пионеров.

Тюляев выждал, пока чуть отдалятся звонкие детские голоса и заявил:

— Сегодня. После седьмого урока. Приходи в раздевалку спортзала.

Он посмотрел мне в глаза.

— Зачем? — спросил я.

— А то ты не понял?

Я кивнул.

Ответил:

— Понял. Потому и спросил. Гена, зачем тебе это нужно? Ты ведь понимаешь: в бою со мной один на один у тебя нет ни единого шанса. Даже крохотного. Если только не нападёшь со спины.

Я заметил, как у Тюляева снова дёрнулась покрытая колючками-волосками верхняя губа.

— Это только у вас в Москве со спины нападают! — подал голос один из братьев Ермолаевых (тот, что сегодня нарядился в серый свитер с белой полосой на груди).

Я поднял руку и указал пальцем на Ермолаева (того, что в сером свитере).

Заявил:

— С тобой, пацан, я прогуляюсь в раздевалку хоть прямо сейчас. Чтобы в следующий раз ты помалкивал, когда тебя не спрашивают. Или выйдем на улицу? Замёрзнуть ты не успеешь. Я тебе это гарантирую!

Оба Ермолаевы грозно дёрнулись, будто ринулись в драку… но не сошли с места.

Чуть сдвинулся вперёд стоявший слева от меня Черепанов.

— Отстань от него, Пиняев, — сказал Гена. — Давай сначала мы с тобой разберёмся.

Я согласился:

— Давай разберёмся. Ты не ответил на мой вопрос, Гена. Зачем тебе это?

Тюляев ухмыльнулся.

— Мне это нужно, — ответил он. — Какая тебе разница, зачем? Или ты, москвичок, струсил?

— Гена, не смеши меня. У меня нет причины трусить. Так что у тебя стряслось?

Геннадий фыркнул.

— Ты слишком много болтал москвичок. Я тогда случайно пропустил всего лишь один удар. Случайно! Это не значит, что ты меня отлупил! И я не проиграл, как ты это всем рассказывал!

Тюляев скривил губы.

Я улыбнулся и сказал:

— Кажется, я понял, Гена, что за муха тебя укусила. И как эту муху зовут. Её имя Света Клубничкина?

Тюляев сощурился, будто взял меня на прицел.

— Понятно, — сказал я.

Взглянул на Черепанова, указал ему портфелем на Геннадия и сообщил:

— Вот, Лёша, полюбуйся. Это продолжение той истории с письмом. Излюбленный женский приём. Женщины часто мстят мужчине руками другого мужчины. Помнишь, как это было в книге «Три мушкетёра»? Миледи там воспользовалась похожим методом. Гена Тюляев сейчас выступает в роли Джона Фелтона, которого отправили убить герцога Бекингема. Не ошибусь, если предположу: Тюляев примчался сюда с подачи нашей школьной Миледи Светы Клубничкиной. Сейчас он на самом деле верит в свою правоту. Гена буквально кипит от вполне искреннего негодования, а не работает по системе Станиславского.