Мистик: Незримый узел (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш" - Страница 28

Золото — цвет солнца. Оно тоже готово высосать жизнь и душу, оставив после себя безжизненную, зловещую пустыню. Пустыня — вот удел солнечной ярости. В ней нет места жизни, нет и смерти. Ни одна тень не выдержит тупой, не рассуждающей ни о чем злобы вечного светила. Только тьма и мрак усмехаются, глядя на бессильную ярость золотой крови, струящейся по жилам раскаленного шара.

Зеленый… Сияние кристалла изумруда, тихий шелест листьев в кронах деревьев. Ласковый, спокойный, освещенный солнечными лучами. Он может принести ощущение радости, забвения от печалей, спокойствие недеяния. Это та самая нирвана, которые ищут многие слабые духом. Зеленый — сок природы, ее изначальное состояние. Но алая, пламенеющая кровь — страшный враг зелени. Кровь — вечная ярость. Листва — вечное недеяние, недействие, несуществование. Растительная жизнь, растительная смерть. Оставьте ее поклонникам колеса перерождений, они пусть тонут в вязком иле переходов от растения к животному, от животного к человеку. Но не станет человеком тот, кто готов стать чем-то меньшим… Печальный факт, но многие ли осознают его? Посмотри в зеленую ряску бездонной трясины. Это тоже зеленый цвет, но на сей раз его «болотный» вариант. Тяжелый, затягивающий внутрь, но очень уж целеустремленный. Тут нет игривой листвы, мягкого спокойствия. Зато есть уверенность, основанная на повторяющейся бесконечности. Нет ничего нового во множестве миров, и если увидишь нечто отличное, то посмотри в глубь эпох. Именно там и найдешь то, что кажется новым, только будет оно облечено в старые одежды. Зеленый — цвет мудрых алхимиков, познающих тайны мира, но не имеющих желания переделать саму реальность. Груз знания и вечного сходства витков спирали оказался слишком тяжел для них… Змея укусила свой хвост и успокоилась, свившись в кольцо дурной бесконечности.

Белый? Но такого цвета нет вообще. Для силы… Это я понимал тогда, понимаю и сейчас. Вот и рисовальщик со своими кровавыми Кистью и Пером рисует не на белой ткани — пускай бы она была не настоящей, а тоже созданной из энергии, обретшей псевдоматериальность — но на сером фоне междумирья. Да, на сером, ведь Туман именно таков. Он сер, но не бессилен и это… это я успел понять ближе к концу своего пребывания во Фрахтале. Окончательно понять, удостовериться, встроить в собственную структуру использования Цвета, пусть и едва намеченным пунктиром.

Серый Цвет! И множество его оттенков, кажущихся никчемными, пустыми, но на деле являющимися очень опасным инструментом. Тут спасибо не союзнику, пусть и довольно специфическому, но однозначному и бескомпромиссному врагу, Корректору по имени Лиара. Это она, худая чуть не до анорексичности особа, кутающаяся в золотую сеть и с песочными часами в глазах заместо зрачков, хоть и невольно, показала, что серость — тоже Цвет, тоже сила. Кстати, её так и не было видно с той самой последней битвы, в которой я принимал участие. Скрылась в одном из множества уголков сливающегося воедино после разрушения Чёрного Бархата, этой особенной завесы, мира? Погибла от руки врага или просто волей случая? Неведомо. Однако чуть жаль… Не её, а того, что имеющееся при ней особое знание пусть не кануло в Лету, но его предстоит нащупывать с самого начала, на что нужно будет очень много времени.

Мда, задумался. Но не зря, ведь всплывшие в памяти азы обучения магии Цвета помогли разложить на составляющие хотя бы часть применяемого рисовальщиком. Создающим свой очередной Шедевр! Именно с заглавной буквы, поскольку он выкладывался по полной, стараясь — явно не в первый, но в очередной раз — превзойти себя самого. Вот она, используемая им багряная основа с едва заметными золотыми искрами, окутанная межзвездным мраком, среди которого тусклыми пятнами просматриваются серые, клочкасто-туманные звёзды.

Цвета смешиваются, оформляются в нечто цельное, обретающее временное существование в виде… Двойная змея! Сросшиеся воедино две твари, но вместе с тем одна вцепляется в хвост другой и наоборот. Багряная кровь и такие же зрачки золотых глаз. Особого вида чёрная чешуя, среди которой лишь малая часть с серыми звездочками. А звездочки не простые, «плывущие», меняющие формы с размером, переползающие с одной чешуйки на другую. Туманные такие, чтоб их.

Понятно. Не всё, конечно, но многое, что рисующий псевдоживые конструкты мистик хотел вложить в своё творение. Успешно вложить, это было заметно сразу. Сращенные змеи, яростно грызущие хвосты друг друга, не отрываясь от этого дела, злобно зашипели, после чего стали уменьшаться в размерах, становясь… браслетом. Приняв же подобающие размеры, разделились, но не до конца. В месте разделения-разреза остался словно бы шрам, довольно глубокая бороздка на чешуйках каждой твари.

Ещё более возмущённое шипение из двух глоток. Разделённые, принявшие форму браслетов, потому лишившиеся почти всей подвижности, змеи пытались вцепиться в хвост — не свой, а соседский — но не находя его, лишь злобно клацали пастями, ища столь желанную цель, но не находя её.

— Уф-ф, — закончив работу и убрав артефакты на привычные места, выдохнул маг-рисовальщик. — Это было тяжело. — и тут же, ещё разок пристально взглянув на свое разделённое на две части творение, обратился уже ко мне. — Одна змея тебе, вторая у меня остаётся. Браслет в обычное время, чувствует яды, может укусить врага или отравить любую еду или воду, даже воздух. Как работает, поймешь, дураков Хаос не выбирает. А для подачи мне или тебе сигнала…

— Заставить укусить не чужой, а свой хвост?

— Догадливый,- внимательно посмотрел на меня маг. — И впрямь для тебя Цвета, что мои краски из палитры. Сделаешь это, моя змеюка меня за руку цапнет. Не ядом, но болью напомнит, что нужно сюда, в Туман. Сниму браслет, распрямлю, а потом импульс силы Хаоса, чистейше отфильтрованный, в неё подам. Как ты то же самое сделаешь — две части целого устремятся друг к другу. И нас, владельцев, за собой утянут. Жаль, что одноразовое это творение.

— Зато полезное. Очень. Благодарю, искусник в создании необычных картин, — благодарю рисовальщика, надевая браслет, прикидывающийся сейчас простым ювелирным изделием, хоть и фонящим магией. Ну да не сильно фонит и не Хаосом. Что может оказаться немаловажным в различных ситуациях. Легко прокатит за анализатор ядов или же артефакт-отравитель. Ведь и это тоже «прописано в функциях» при создании.

Обхватил руку «змеиный» браслет', как будто там всегда и был, подстраиваясь под идеальный размер. Обычное для что артефактов, что таких вот псевдо- и просто живых конструктов. Удовлетворённо кивнув, я хотел ещё кое о чём поинтересоваться сперва у коллеги-эмиссара, затем у Шута, но тут правая рука Артаса явственно встревожился. Жест, пара неразборчивых слов, затем глубокий вдох… Поморщился, словно обычный для Тумана воздух стал отдавать непревзойдённым ароматом выгребной ямы, после чего процедил:

— Ходу, мальчики, берегите свои задницы! Да и мне стоит беспокоиться, на что тыл бронированный и херообламывающий! Все по своим мирам и до новой встречи. Один просто ждёт, второй же поспешает, не давая возможность кой-кому устроить катаклизм. Хоп!

И хлопнул в ладоши, после чего сам мир вокруг схлопнулся. До свиданья, Туман, вновь приветствую тебя, ни разу не понравившийся мне мир с искалеченной магией.

Глава 7

Неожиданные встречи порой происходят…

Ну да ладно, вернусь-ка я к сиюминутным проблемам. За время моего отсутствия в этом мире прошло немного времени, так что ничего важного я точно не пропустил. Зато многое приобрел. Понимание того, что миры — где нахожусь я, и где длительное время находился Никсар — связаны между собой невидимыми, но крепкими узами… Это дорогого стоит!

Теперь же пора и местных заново потрясти. Хитрованы из «Грозового перевала» наверняка желают узнать о моих тайнах. Ну а я предложу им поживиться за счет того, что таится внутри треста Гинделла. В конце концов, именно об этом мы с ними договаривались. И не дай им демон попытаться соскочить с наших договоренностей! Ведь помимо них имеются еще две заинтересованные стороны, к которым я при крайней необходимости обращусь за сотрудничеством.