Становится жарко (ЛП) - Мартин Миранда - Страница 2

— Да, — отвечает Мей, пожимая плечами.

Инга вздыхает, направившись с тарелкой к столу, Мей следует за ней. Её красивые платиновые светлые волосы струятся по спине, как шёлк. Я не знаю, как ей удалось продержать их в таком виде так долго, но она смогла. Меня жалит укол зависти, каждая девушка на планете хотела бы быть такой же красивой, как Мей. Кажется, она этого не осознаёт: Мей не только великолепна, но и самая милая из нас. Она просто чертовски милая, что не может не понравиться.

— Яйца, — говорит Инга. — Разве не было бы здорово съесть немного яиц?

— Мы все уже съели, — отвечает Мей, когда они вместе садятся за стол.

Берт ставит тарелку на стойку, где я стою и наблюдаю за ними.

— Доброе утро, Берт, — говорю я.

— Доброе, Сара.

Берт выглядит измождённым, больше, чем обычно. Его глаза запали и совсем тусклые.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

Он поднимает глаза, на его лице читается замешательство.

— А?

— Ты в порядке?

Он быстро оглядывается вокруг, затем жестом предлагает мне пройти за стойку.

На меня никто не обращает внимания, и это нормально, поэтому я подхожу к двери, ведущей в зону снабжения. Берт ждёт, когда я войду, и, не говоря ни слова, ведёт меня глубже. Мы идём по коридору, затем он открывает дверь и заходит внутрь.

— Ты должна сообщить Розалинде, — шепчет он.

Берт — один из немногих, кто знает, в чём заключается моя настоящая работа.

— Что, Берт?

— Некоторые пайки треснули, они испорчены.

— Дерьмо!

— Да, — говорит он.

— Как это произошло?

— Я не знаю, — говорит он, в отчаянии повышая голос на несколько тонов.

Закрыв глаза, я считаю до пяти, затем открываю их и улыбаюсь. Независимо от того, что я думаю или чувствую по поводу всей ситуации, я должна источать уверенность. По крайней мере, этому меня научила Розалинда.

— Что ж, нам просто придётся больше полагаться на охотников, — успокаиваю я его.

— Да, ну, они приносят недостаточно, — говорит он. — Мы потеряли Астарота и Лану, а они были лучшими.

Чёрт возьми, думаешь, я этого не знаю?

«Нет, не позволяй ему видеть, как ты волнуешься», — говорю я себе.

— Хорошо, что ж, мы с этим справимся. Калиста и Джоли близки к прорыву. Я поговорю с Розалиндой, и мы тоже что-нибудь придумаем с охотниками.

— Хорошо, — говорит он вяло.

Протянув руку, я сжимаю его предплечье. Он поднимает глаза и впервые встречается со мной взглядом.

— Берт? — спрашиваю я, пристально глядя ему в глаза.

— Ага?

— Всё будет хорошо, — говорю я твёрдым голосом, крепче сжимая руку.

Он кивает, поначалу всё ещё подавленный, затем выпрямляет спину.

— Да, ладно, хорошо, — говорит он.

Я улыбаюсь и ухожу. Выйдя наружу, я хватаю свой поднос. Два куска сушёного мяса и паёк, наполненный чёрт знает чем. Этикетка исчезла, как и вкус, я не уверена, каким он должен быть по идее. Это не имеет значения. Главное это еда.

Осматривая столовую, я выбираю место. Я стараюсь никогда не сидеть в одном и том же дважды. У всех остальных есть свои группы, в которые они входят, свои друзья или знакомые, с которыми они проводят большую часть своего времени. В отличие от них, я перехожу от стола к столу, входя и выходя из их небольших групп.

Слушаю. Обучаюсь. Наблюдаю.

— Не возражаешь, если я сяду здесь? — я спрашиваю.

— Конечно, — говорит Мей, показывая мне, чтобы я села рядом с ней.

— Спасибо, — говорю я, усаживаясь.

— Я просто говорю, — говорит Инга, продолжая разговор, который они вели до моего приезда.

— Я знаю, но откуда ты знаешь? Я не тороплюсь, вот и всё, — отвечает Мей.

— Зачем торопиться? — я спрашиваю.

— С детьми, — говорит Инга.

— Оу, — говорю я.

Это не редкая тема для разговоров среди девушек. Всё началось с того, что Калиста объявила о своей беременности, а затем и Джоли. Тогда было тихо, просто случайные комментарии, как положительные, так и отрицательные, в зависимости от группы и человека. Однако когда дети родились, это разожгло большое пламя.

— А ты? — Мей поворачивается ко мне и спрашивает.

— Я?

— Да, детки. Да? Нет? Может быть? Человек, змай? — спрашивает Инга с серьёзным лицом.

— Правда ли, что у Змаев есть… два? — добавляет Мей.

— Хм, я не знаю, — отвечаю я Мей, надеясь уклониться от вопроса Инги.

— Невозможно остаться в подвешенном состоянии, если он закончит раньше тебя! — восклицает Мей, и мы все присоединяемся к её смеху.

— О, это самое худшее! — Инга соглашается.

Схватив с подноса последний кусок мяса, я кладу его в рот, готовясь уйти. Здесь нет ничего нового, что я могла бы узнать. Разговор тот же самый, что происходит среди девушек уже несколько месяцев.

— Ты не ответила на вопрос, — говорит Мей, когда я беру поднос и встаю.

— О? — Я спрашиваю.

— Нет-нет, так просто не отделаешься, — говорит она.

— Да, признайся, Сара, что выберешь? — Инга снова вскакивает на допрос обеими ногами.

Женщина, я ненавижу, когда меня ставят в тупик.

— Э-э, — говорю я, отчаянно ища выход.

— Давай, — говорит Инга.

Мей протягивает руку и кладёт мне руку на плечо.

— Ты можешь сказать нам, девочкам, — говорит она мягким и обнадёживающим голосом.

— Когда-нибудь, конечно, — говорю я. — Просто, прямо сейчас… нет.

Как я могу? Я знаю вещи, которых они не знают. Я знаю правду, и я не могу родить ребёнка в этом мире. Не прямо сейчас. Слишком многое нужно сделать, и мир ещё слишком опасен. Но я хочу. Очень сильно.

— Чего же ты ждёшь? — спрашивает Инга.

Моя нижняя губа задрожала, но я не могу рассказать. Не сейчас. Вот почему Розалинда выбрала меня. Глубоко вдохнув, я вытягиваю рот в улыбку и встречаюсь с пытливым взглядом Инги.

— Конечно, того самого парня, — говорю я, увеличивая улыбку. — Я не одна из «тех» девушек.

Они обе смеются, соглашаясь.

— Имеет смысл, — говорит Мей. — Я не могу сказать, что не чувствую то же самое.

— Скажи, сестрёнка, — говорит Инга. — Разве они не офигительно милы?

— О боже мой, ты слышала, что Илладон сделал вчера? — спрашивает Мей, отпуская мою руку.

Когда их внимание переключается на обсуждение последних приключений Илладона, вторую по популярности тему вежливого разговора, я пользуюсь шансом ускользнуть.

Осматривая столовую, собираясь убрать поднос, я замечаю, что что-то не так, на краю моих мыслей что-то щекочет. Что-то, чего я не могу понять. Что это такое? По коже пробегает покалывание, нервные окончания оживают, пока я пытаюсь понять, что меня беспокоит.

Гершом.

В столовой нет ни одного члена его «лагеря». По крайней мере, Энид и Джейкоб должны уже быть здесь. Они должны помогать Берту с едой. Что-то определенно не так.

Что он сейчас делает? Или ловко не делает, что больше в его стиле. Всегда виноват кто-то другой. Всегда найдётся оправдание, причина, по которой это был кто-то другой, а не он.

Ставя поднос на стопку, я смотрю через окно на подготовительную комнату. Берт собирает импровизированную посуду. Ну, мы называем их посудой, подносами, но это уже слишком громко для них. На самом деле это куски металла, извлеченные либо из обломков нашего корабля, либо из разрушенных частей самого города. Некоторые из наиболее умелых выживших занялись ремеслом, и это здорово. Растираем металлолом в формы, формируем из него импровизированные подносы, миски, чашки — основные вещи, которые нам нужны. Конечно, все они грубо обработаны, и у многих из них довольно острые края.

И всё же, это куда лучше, чем ничего.

Те инструменты, которые у нас есть, перестали работать. Все они требуют энергии. Небольшая часть энергии, которой располагает город, уходит на поддержание работы купола, поскольку он защищает от бродячих монстров, а также снижает жар от солнца.

Все согласны с тем, что купол является главным приоритетом. Даже Гершом не спорит.

— Берт, — шепчу я, привлекая его внимание.