Доктор Sex (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra" - Страница 12

И я как ребенок в кабинете у врача послушно исполняю команды.

А все сексопатологи имеют дома шпатель на всякий случай?

- Понятно.

- Что понятно?

- Немного болезненно, но не критично.

- Тонзиллит?

- Хм. Он.

- Катаральный?

- Какая ты эрудированная девочка!

- У меня бабушка же была... лучшим диагностом в городе.

- Ах, да! Маргарита Владимировна. Она лечила меня в детстве. Мне поставили астму, она отменила диагноз и вылечила какую-то аутоимунку.

- Правда?!

- Правда. Суровая была женщина! - смеётся он. - Завещала мне идти учиться в мед.

- Да-а-а... - с тоской вспоминаю бабушку.

- А почему мы с тобой так не разу и не встретились за твое детство, а, родственница?

- Мы жили сначала далеко отсюда. А когда приехали, Вы уже учились в интернатуре в Питере или Москве... - пытаюсь вспомнить, что рассказывала бабушка о "Косте". - А потом бабушка умерла...

- Понятно. Дед ее обожал. И очень уважал.

Вынимает из кармана блистер с большими таблетками. Достает одну, отправляет мне в рот.

- Это от горла. Рассасывай.

Мятная...

А потом снова ловит меня за затылок и прикасается к моим губам своими.

Я зависаю на пике невыносимых оглушающих ощущений! Глаза зажмуриваются...

Опять?!

Останови его! - приказываю себе.

Я не могу...

А он не целует. И не отпускает. Заставляя меня звучать внутри как расстроенный инструмент.

- Что вы делаете, Константин Захарович?.. - шепчу, тяжело сглатывая.

- Я... Любовь Романовна... - шепчет в губы. - Реакцию не догнал. Противоречивенько вышло... Вы что-нибудь дайте мне... Для точного диагноза...

Я ни слова не понимая, задыхаюсь ему в губы, не смея поцеловать.

Со стоном утыкается в мой лоб своим.

- Не будет определенности, да?

Господи, я сама ничего не понимаю! Как же сложно быть женщиной. Шаг влево - доступная. Шаг вправо - холодная. Прыжок на месте - неопределенная!

Отстраняется... И у меня словно полсердца отрывают. Мне кажется, сейчас рухну без сил.

- Ты во сколько освобождаешься от... уроков?

- Поздно...

- Поздно? Загляни, как закончишь.

- Зачем?

- В доктора поиграем! - прищуривается, психуя.

Кусающие интонации возвращаются.

Это в сексопатолога?!

Эм...

Он закрывает за собой дверь.

А я пошатываясь от ещё не до конца спавшего жара и его поцелуев, натягиваю на себя джинсы. Мне, вообще-то, ещё с собаками гулять... а не вот это всё!

Тихо обуваясь, слушаю, как в его комнате играет музыка.

Но выходит он из ванной. С обнаженным торсом, как обычно.

- Ты куда?.. - хмурится.

- Мм... Мне нужно...

- Поздно, - бросает взгляд на настенные часы. - Может... проводить, встретить?

Отрицательно кручу головой. Я же с собаками… А от Гарика до дома пару дворов пройти.

- Я не одна, не волнуйтесь.

Его лицо вытягивается, и сейчас судя по его выражению, я буду больно покусана.

Выскальзываю за дверь.

Я что-то не то сказала, да? Я просто растерялась…

Няшина, ты чего такая мутная, а?.. - с досадой, уже раз наверное пятый за вечер выхожу на балкон с сигаретой.

К кому ты бегаешь, дурочка?..

Я злюсь на девчонку? Да!!

А с чего бы тебе, Истомин, на нее злиться? Ты вообще-то так себе ее встретил, чтобы ей сильно очаровываться тобой.

Да. Но...

Но я же исправился!

А может, она влюблена в другого? И поэтому тормозит?..

С температурой, понеслась! Маргарита Владимировна бы ей за это уши открутила.

А Люба похожа на бабушку... Вот этим взглядом из под бровей. Ну и в целом... Впрочем, я на деда тоже очень похож, если сравнивать наши фото в одном возрасте.

Фонари на подъездах вырубаются. Значит, уже одиннадцать. И горят после одиннадцати в нашем дворе только пара фонарей на столбах и те включаются на движение.

Накрапывает дождь...

Надо бы встретить её. Да только она не сказала, что планирует вернуться. Да и... проводят ее наверное, если она "не одна", - с раздражением затягиваюсь.

Огонёк сигареты вспыхивает в темноте.

А ещё на углу дома вспыхивает фонарь. Значит, идёт кто-то.

Тушу сигарету.

Веди себя адекватно, Константин Захарович. Ты - взрослый мужик. Она - девчонка совсем. Давай без подростковых ревностных триппов, а? Она с тобой не спала даже... И в любви не клялась!

Поклянется! - психую я.

Вижу ее силуэт. Сердце ускоряется... я зависаю в этих ощущениях. Они охуенные! Болючие, мучительные, душащие... Но охуенные.

Няшина, ты ведьма. Это все зелья твои замаскированные под еду! Опоила, зараза..

Я улыбаюсь своей шизе, облизывая горящие до сих пор губы.

Выставляю руку в оконный проем с лоджии, ловя капли.

Давай уже бегом домой! - про себя тороплю ее.

Но не успевает она подойти к подъезду, как врубаются фары.

- Люба! - окликает мужской голос.

Она притормаживает, оборачивается. Фары светят низко, я не вижу их лиц. Они говорят о чем-то негромко.

Улыбка с моего лица стекает.

Так...

Держи себя в руках, Истомин! Все - свободные люди.

Начинается спор или ссора. Дождь усиливается.

Она отпихивает его руки.

- Игорь, нет!.. - хрипло и срывая окончательно голос.

- Хватит, слышишь! - рявкает он на нее.

Мне на мгновение кажется знакомым голос парня. Но я отметаю эту мысль. Шум ливня искажает звуки.

Меня подначивает спуститься вмешаться в разборки.

- В машину сядь! - орет он на неё, дергая за локоть.

Она упирается...

Ловя ее за шею, дёргает на себя и впивается в губы.

Мои внутренности совершают кульбит и башку отрывает.

Ну, нет!

Я остро чувствую, что не приму эту историю, что у Няшиной будет другой мужик. Нет!

Люба, вырвавшись, отлетает от него на метр. Бегом срывается к подъезду.

С удушающим комом в горле я иду открывать дверь.

Слышу в подъезде их голоса.

- Ты чего возомнила о себе, Няшина?! Ты посмотри на себя! Ты же, сука, никакая... Джинсики, конспекты, подработки! Как задрот какой-то! Тебе самой не стрёмно?! Ты же нахер никому кроме меня не нужна, Люб. А я из тебя нормальную девку сделаю. Шмотки, салоны!

Ах ты уродец…

- Ну, хочешь, в Эмираты поедем, отдохнем?? Чего тебе еще надо-то?! Ты чо исполняешь?! Тоже мне царица Савская!

- Отпусти!! - вскрикивает Люба.

- Эй! - резко свистнув ему, требую: - Девочку отпустил. Люба! Домой быстр-р-ро, - низким разъяренным голосом зову ее я.

Слышу, как бежит наверх по лестнице.

Опустив взгляд, пролетает мимо меня внутрь. Захлопываю дверь.

Слепо пялясь в нее, пытаюсь взять себя в руки.

Итак!

Скинув, обувь, Люба пытается быстро смыться к себе.

Ловлю за талию.

- Не надо! - дёргается она.

Я слышу слезы в ее голосе.

- Надо.

Разворачиваю нас лицом к зеркалу.

- Чего ревешь, дурочка?

Отворачивает лицо в сторону, поджимая дрожащие от обиды губы. Задирает подбородок, плохо изображая равнодушие.

- Посмотри в зеркало.

- Не хочу! - сжимает челюсти.

- Посмотри, я сказал.

Медленно переводит на себя взгляд.

Крепко держа, шепчу ей в ухо.

- Что ты видишь?

- Ничего не вижу... - шепчет, задыхаясь.

- Я тогда тебе расскажу кое-что... Когда мужчина хочет женщину, которая ему не по зубам, у него два пути - дорасти до ее уровня, или опустить ее до своего. И если он идёт вторым путем, то это характеризует не женщину, а мужчину. Не ведись...

Глубоко, рвано вздыхает.

Обрисовываю костяшками овал её лица.

- Любочка - очень красивая девочка... Очень. У нее большие серебристые глаза с необычным разрезом. Густые черные ресницы. Выразительные подвижные брови... - рисую по ее брови пальцем, разглядывая ее лицо. - Высокие скулы... Ровненькие аккуратный носик... - веду сверху вниз, - Чуть курносый. Это делает ее лицо немного наивным и детским. И губы просто вау... Губы совсем не детские... Можно сон потерять от этих влажных, пухлых губ...