Elden Ring: Своя концовка (СИ) - "Лемор" - Страница 99

Слишком странно.

«А?»

Кажется, эта мысль синхронизировалась у Миллисенты, Ренни и самой жертвы по-своему ужасной и страшной смерти… очередной.

Константин, сохраняя под обвитым лозами шлемом невозмутимое выражение лица, принялся перекатываться на ошеломлённого живого мертвеца, и…

Это и была его стратегия победы.

Элемер попытался отскочить от перекатывающегося психопата, но тот оказался быстрее, во время переката задев его шипами.

Пусть мертвец и сам был в броне, покрытой шипами, Константина это мало интересовало: шипы всё равно добирались до жертвы.

Великие руны были ключами к управлению реальностью. Если обладатель Кольца Элден скажет, что смерти нет — значит смерти не будет. Это правило, которое будет действовать везде, где есть вера в Кольцо и силу Внешнего Бога[160].

Погасший и без Великих рун одним фактом своего казуально-хардкорного существования нарушал рамки здравого смысла, но заполучив уже целых три ключа к управлению реальностью…

Рамки здравого смысла отходили ещё дальше, прогибаясь перед волей потного соулслайкера. В конечном итоге, в этом была суть соулслайков!

Живой мертвец размахивал мечом, делал выпады, вертикальные взмахи, управлял мечом на расстоянии, пытаясь избежать страшных перекатов покрытого шипами безумца (они самому ему нужны были для декора, это другое!), пытался защититься щитом, банально схватить ненормального, но всё было зря.

Перекат за перекатом. Шипы всё больше и больше проникали в тело мертвеца, с каждым разом оставляя в нём всё больше и больше ран.

В какой-то момент Элемер, едва держа меч в руках, пропитавшись с ног до головы кровью, просто упал. На лице, закрытом шлемом, застыло искреннее недоумение и непонимание.

Вероятно, в следующий раз, когда он вновь встанет, те остатки разума, что ещё были у мертвеца, окончательно покинут его, и это станет для него лучшим благословлением.

Покрытый чужой кровью Константин перестал перекатываться, невозмутимо сняв шлем.

По какой-то причине восславлять Солнце ему не хотелось. Честно говоря, он даже победителем себя не чувствовал.

В воздухе застыла атмосфера… неловкости.

— Так я себе этот челлендж и представлял… Бессмысленный и беспощадный[161].

Костя нахмурился, задумавшись над тем, как это выглядело со стороны. Мужчина повернул голову на застывших со стеклянными глазами Ренни и Миллисенту.

По какой-то причине он был рад, что Мели-Мели этого не увидела. Такие челленджи были слишком опасными для её нежного духовного сердца.

Сняв с себя сет, Костя чуть неловко кашлянул.

— Нам ещё нужно найти протез.

Миллисента глупо кивнула. Ренни исчезла, словно её и не было.

По крайней мере, мужчина отдал дань уважения, пусть и не самым обычным образом.

Миллисента не могла поверить, что протез окажется настолько хорош: она чувствовала его так, словно это была самая обычная рука. Даже тактильность вернулась. Это было настоящим чудом.

Казуальные технологии, несмотря на свою абсурдность, работали.

Любопытство Кости, когда он впервые увидел железную руку, победило и он, хмурясь, попытался понять, как это чудо казуальной мысли вообще работает.

Ответ, впрочем, лежал на поверхности.

— Магия… — вздохнул Костя, чувствуя, как резонировала его собственная энергия со странной энергией внутри протеза.

В будущем ему хотелось поплотнее разобраться в том, как это вообще работало. К сожалению, сейчас было ещё не время.

Рука будто сама пыталась приклеиться к нему, но, во-первых, у него был полный комплект рук, а во-вторых — по-настоящему протез отзывался только на силу Миллисенты, на фоне неё относясь к Погасшему весьма… безразлично. Словно послушный питомец, протез мгновенно приклеивался на место отсутствующей руки, и не думая «отклеиваться». До тех пор, по крайней мере, пока того не желала сама Миллисента.

Очевидно, протез не разделял Малению и её… дочь.

Сердце фаната вайфу радовалось как никогда, видя, какой счастливой стала девушка, вновь взяв меч в привычном для себя хвате. Обычно не проявляя слишком много эмоций, теперь Миллисента во всех смыслах светилась от счастья.

Правда, долго радость не продлилась.

Теперь, когда основная часть квеста была завершена, пришло время расставания.

— Ты сделал для меня больше, чем кто-либо ещё в моей жизни, — улыбнулась печально Миллисента. — Будь в этом смысл, мой меч давно принадлежал бы тебе, но… в этом нет смысла.

Девушка отвела взгляд.

Она была слишком слаба. Обычно невозмутимый мужчина перед ней находился на совсем другом уровне, настоящую опасность ему могли представлять лишь те, кто сметут несчастную воительницу, толком и не заметив. Даже с протезом.

Константин молчал, внимательно слушая девушку.

— Я вижу, как ты постоянно занят, — негромко произнесла Миллисента. — И сколько де… квестов тебе нужно закончить прежде, чем ты станешь полноправным королём Элдена… Теперь, когда я смогу войти в полную силу, я… мне н-нужно…

Она не хотела покидать мужчину. Но вместе с тем понимала, что должна была. Хотя бы на время. И дело было даже не в том, что мужчина должен сосредоточиться на чём-то более важном, но и в том, что, будучи воительницей, ей хотелось в полной мере вкусить сражений.

Находясь рядом с Погасшим, красноволосая воительница подсознательно понимала, что постоянно находится в безопасности. Ей нравилось это чувство, но оно ограничивало её, не давало раскрыться.

И Костя и сам понимал это, несмотря на все свои опасения.

— Я понимаю, — сурово кивнул Константин, поддерживая девушку. — У тебя есть и свои квесты.

Миллисента железной хваткой вцепилась в слова мужчины.

— Да! Квесты! Я должна закончить квесты прежде, чем мы встретимся вн…

Красноволосая едва не задохнулась, оказавшись в крепких объятьях мужчины. Она уже думала что-то сказать, но тут почувствовала, как сила мужчины проникла в неё.

И вновь несломленная воительница столкнулась с испытанием железной воли.

Погасший же пытался помочь вайфу настолько, насколько мог. В частности, как можно основательнее подавить гниль внутри Миллисенты. Наполнить её внутренним светом настолько, что пройдёт не один и не два дня прежде чем гниль, подавляемая иглой злого маленького мальчика, сможет сделать хоть что-то. Практикуясь на драконице, в какой-то момент он начал примерно понимать, в чём была основная проблема.

Гниль была проявлением силы Внешнего Бога. И если в случае какой-нибудь поражённой гнилью драконицы было достаточно вывести заразу и затем просто исцелить её…

То в случае Миллисенты нужно было с концами отрезать связь гнили с Внешним Богом, и лишь затем у него появится шанс окончательно её исцелить.

Мужчина знал, где и когда этого можно было добиться.

— Наши квесты вскоре пересекутся вновь, — удивительно чувственно произнёс Погасший, смотря в бегающие глаза Миллисенты. — Возможно, мы даже вместе пофармим. Хорошо?

— Д-да…

Голос красной как рак несломленной воительницы был настолько тихим, что, если бы не ненормальный слух мужчины, можно было подумать, что она промолчала.

Кажется, это был самый романтичный момент в жизни казуального хардкорщика.

Константин медленно отпустил едва стоящую на ногах вайфу, дав ей немного времени на то, чтобы прийти в себя.

— Почему… — неожиданно прошептала девушка. — Я же просто заживо гнию…

Константин нахмурился.

Если бы какие-то еретики пытались оскорбить вайфу, то всё было бы просто и понятно. Но когда сама вайфу это делала, то ситуация становилась крайне тяжелой.

Намного тяжелее любого привычного мужчине челленджа, которые раз за разом заставляли Костю выходить за всевозможные пределы.