Elden Ring: Своя концовка (СИ) - "Лемор" - Страница 142

Костя цыкнул.

Спутница мёртвых догадывалась, чем закончится её путь. Догадывалась, что защитник принца Смерти не даст ей просто так уйти, но собиралась выполнить свою цель несмотря ни на что, потянувшись ко всей той мёртвой энергии, застывшей в иллюзорном пространстве.

Милостивый принц был совсем не против того, чтобы кто-то взял всю накопленную энергию.

…ещё бы он был против, он, чёрт возьми, мёртв и, в отличие от остальных немёртвых жителей Междуземья, мёртв с гарантией…

Константин невозмутимо уставился на яростную ящерицу, глубоко поклонившись ей.

Пусть очередная потенциально интересная история канула в игре в лету, сейчас он мог в полной мере выразить уважение существу, что пошло на такую жертву ради своего друга.

Мужчина поднял взгляд на искрящееся красными молниями небо, вытянув руку, сформировав в ней, подобно дракону, золотистую молнию.

Наверное, ему не так уж и нужно было обычное оружие, ломающееся от одного удара и вполне хватило бы магии, но Константин всё ещё не был чистым казуалом. Сейчас, впрочем, ситуация была другая.

Это была битва двух казуалов на молнии.

Погасший оглянулся на спутницу мёртвых.

— Оставайся позади.

— Будь осторожен, моё Солнце…

Не став на это что-либо отвечать, Костя сделал шаг.

В некотором роде, слова Фии прозвучали издевательски: в тот самый момент, как он переступил некую незримую черту, красные молнии, словно неподконтрольная стихия блуждающие по иллюзорному пространству, ожили.

Фия знала, насколько сильным было её Солнце. В каком-то смысле, она была одной из немногих, кто в полной мере осознавала, каким чудовищем он был, столь далёким от простого человека и даже Погасшего, что сравнивать их было просто бесполезно.

Вопрос был даже не в том, что Погасшего даже нельзя было отнести к одному виду с людьми. Вопрос был в том, что его сущность в принципе находилась на другом уровне. Неземном.

И всё же, одно дело знать, что Солнце может к чертям взорваться, уничтожая всё и вся. Другое дело — увидеть частичку этого «взрыва» воочию.

Будто и впрямь осознавшие себя красные молнии, стремясь добраться до мужчины, проскальзывали сквозь него, растворяясь, так и не добравшись до своей жертвы.

Будь поблизости Мелина, и обязательно бы обратила внимание на то, что Константин всё меньше перекатывался. Казалось, он то ли полностью менял свою стратегию сражения, то ли перестраивался на что-то иное.

Готовился к чему-то.

Избежав молний, Погасший резко взял разгон, отправив собственную молнию с такой силой, что пространство вокруг задрожало.

Вспышка оказалась до того сильной, что Фие пришлось зажмуриться, а затем — закрыть уши. Раскат грома прокатился по всему иллюзорному пространству, после чего болезненный вой души древнего обезумевшего дракона показался как никогда тихим и ласковым.

Это было лишь началом.

Вскоре вспыхнула вторая молния, третья, четвёртая…

Она была готова к тому, что защитник принца Смерти убьёт её в тот самый момент, когда она окажется внутри смертного сна, ценой своей жизни породив руну, но она точно не могла быть готова к тому, что кто-то начнёт превращать этот сон в ничто.

Вой поражённого концептуальной смертью дракона становился всё громче. Своеобразная арена всё больше погружалась в дождь из красно-золотистых молний.

— Они слишком увлеклись.

Спутница мёртвых удивлённо покосилась на огромную рогатую женщину в белом платье, невозмутимо стоящую рядом с ней.

— Как ты проникла сюда?

Великая драконица невозмутимо уставилась в глаза Фие.

— Я обняла тебя крепко-крепко.

Спутница мёртвых удивлённо приоткрыла рот, представив, как их тела сейчас выглядели в физическом мире.

Великая драконица быстро забыла про ненормальную женщину, решившую породить в собственном теле ключ к изменению законов Междуземья, сосредоточившись на сражении.

Она гнила заживо сотни лет, давно желая лишь о том, чтобы её страдания завершились. Но неожиданно пришёл тот, кто смог ей помочь, кажется, сам удивившись тому, что сделал.

Возможно, в обычном случае она могла бы склонить голову перед будущим королём и его Внешним Богом, но она быстро поняла, что в этом не было смысла.

У Погасшего было какое-то видение будущего, к которому он стремился, и он точно не учитывал её существование.

Это не значило, что она никак не собиралась помочь будущему королю. Долг Великой драконицы был слишком большим, чтобы его игнорировать. Но, скорее всего, она сможет существенно помочь лишь после того, как Погасший станет королём и закрепит веру в своего Внешнего Бога.

В Междуземье всё ещё существовало немало её сородичей, которые могли бы доставить проблем, и древняя драконица могла помочь с ними. Нет, не могла. Обязательно поможет.

Становление королём и установление нового Порядка, что ознаменует новую Эпоху, будет лишь первым шагом. В будущем Междуземье ждало ещё огромное количество проблем, которые мужчина, даже если разорвётся на десятки частей, не сможет решить в одиночку.

«Восславь Солнце», — подняла взгляд на искажающееся чёрное небо драконица.

Ей казалось, что сквозь непроглядные тучи просачивались лучи света, наполняя её душу странным теплом. Надеждой на то, что ещё не всё было потеряно.

В какой-то момент битва Погасшего и обезумевшего древнего дракона приняла неожиданный оборот: обмен молниями. Он начал больше напоминать некое соревнование, нежели битву.

Казуальный танец молний.

Лишившаяся разума душа Фортисакса чувствовала, что всё ближе к проигрышу. Но, каким-то образом, отчаяние обратилось азартом.

Константин не пытался продавить противника голой силой. Вместо этого он, как это обычно делал, просто считал.

— Копьё…

Отскок.

— Огненное дыхание…

Отскок.

— Комбо…

Отскок, отскок, отскок…

Как бы Фортисакс не пытался комбинировать свои атаки, как бы не пытался поймать Погасшего на неожиданности, заполонив всю своеобразную арену молниями — он был для мужчины как открытая книга.

Перекачанный казуальный хардкорщик, ничуть этого не скрывая, но и не пытаясь насмехаться над трупом, позволил дракону перед собственным падением показать свой максимум.

Молнии же, которые он отправлял в ответ…

У его противника всё равно было хорошее сопротивление молниям.

Да и, стоило понимать, что они были даже не в реальном мире. Их сражение было скорее обменом намерениями душ, нежели настоящей битвой.

К сожалению, у всего был предел.

«Он уже начинает уставать», — промелькнула мысль у Константина.

По иллюзорной арене, что могла рассыпаться в любой момент, практически перестали мелькать красные молнии. Даже сам дракон, до этого бодрый и подвижный, всеми силами пытающийся дотянуться до маленького (относительно себя, во всяком случае), но прыткого противника, заметно ослаб, потеряв былую резвость.

Костя не хотел полностью истощать противника. Столь верно защищающий своего друга дракон мог пасть только с гордо поднятыми крыльями.

И, судя по всему, Фортисакс почувствовал это намерение: битва неожиданно остановилась.

Погасший и древний дракон встали на месте, уставившись друг на друга. Под их ногами всё ещё скользили красно-золотые молнии.

— Будем надеяться, что когда-нибудь у меня получится освободить ваши души, — невозмутимо произнёс мужчина.

Он знал, что не сможет мгновенно вернуть этому миру естественный круговорот душ. Для этого нужно было для начала напрячь внутреннего учёного ума (лороведа) и поплотнее погрузиться в неизвестные ему механики.

Но рано или поздно концовка, которую он видит у себя в голове, обязательно настанет.

Видимо, первая настоящая битва за многие сотни лет помогла достучаться до остатков сознания некогда могущественного дракона, из-за чего он, словно и впрямь зная, о чём подумал Константин, как никогда громко завыл в небо, после чего…