Я - борец! Назад в СССР (СИ) - Гудвин Макс - Страница 4

— Чай ему нужен тёплый с сахаром! — отмахнулся тот и скрылся за перегородкой. — У проводницы есть!

Я внимательно посмотрел на собеседника, что сидел напротив и таращился на меня со смесью удивления и интереса. Будто ждал от меня какого-то скрытого подвоха.

— Друг, а где это мы? — еще раз спросил я.

— В поезде, Сань. Ты чего? — улыбнулся рыжий, с одной стороны ситуация его забавляла, а с другой чувствовалось сопереживание.

— Ничего не помню. Голова гудит. Слушай… — я помедлил, пытаясь вспомнить его имя. Тщетно.

— Генка! — тот быстро догадался, что от него требуется. Затем хмыкнув, он добавил на распев детской песни, — Я Гена, первый, рыжий крокодил.

На моём лице выступила рассеянная улыбка, правда, от давящей мигрени пришлось закрыть глаза.

— О! Улыбаешься, значит, все нормально. Да-а-а Саня, вчера тебя знатно втыкали да и сегодня успел полетать. Пока ты отлеживался от тренера влетело всей команде. Наш вчерашний разговор ты помнишь? — прищурившись, поинтересовался Генка.

— Э-э… Так, давай заново, а? — выдохнул я.

— Тренер сказал, что выгонит тебя если так будешь тренироваться! А ты его послал куда подальше, сказав не знаешь зачем тренируешься! — на одном дыхании произнёс Гена и улыбнулся.

— А потом? — не понял я.

— А потом он сказал, что до приезда в Воронеж с нами говорить вообще не будет! — в тон мне ответил Гена. — Ты бы это извинился что ли, Кузьмич же в нас вкладывается. Вон на открытые ковры возит даже!

Положив голову в ладони, опираясь локтями в бёдра, я судорожно выдохнул. Да что происходит?

— Да ты не бойся, правильно всё скажешь, не выгонит, Если что за тебя шефство возьму. Только тренироваться надо не два раза в неделю а каждый день.

— Я свое уже от тренировал в девяносто пятом… — пробормотал я, посмотрев в окно. А сам подумал — блин, как это странно все.

— Ха! — расхохотался Генка. — Ну ты даёшь! Сейчас восемьдесят третий, фантазер! Пока с полки падал, в будущее слетал?

— Что? — не понял я.

В голове все вверх дном перемешалось.

— Саня, хорош уже! Ты только никому не говори, а-то кликуху дадут, Алиса Селезнева или Мелафон! Не знаю, что хуже.

— Восемьдесят третий? — нахмурился я, вспомнив первое, что пришло в голову. — Год до смерти Андропова?

— Тихо ты! — шикнул на меня Гена, испуганно выглянув в проход. — Думай, что говоришь!

— А, что? — непонимающе спросил я.

Гена заговорщицки осмотрелся.

— Ты же знаешь, что советские агрономы вывели новый вид яблок «Андроповка», в отличии от старого сорта «Брежневка» он вяжет не только рот, но и руки?

Намек был более чем очевиден.

— Сейчас 1983 год? И мы едем в Воронеж? — как-то неуверенно произнес я. — А откуда?

— Из Тамбова, конечно! — криво усмехнулся Гена. — А так все верно, восемьдесят третий год. Второе июня. Четверг.

— Бред какой-то! — помотал я головой, чем вызвал снова приступ боли. — Ничего себе меня глючит!

— Ну Миелофон, рассказывай как там в 95-том? — вдруг произнес Гена, по-своему расценив мои слова.

Подняв голову, я сурово посмотрел в его голубые глаза.

— Еще раз назовёшь так меня назовешь, я тебе леща пробью! — резко выдохнул я.

— Какого еще леща? Я же по дружески, беседу поддержать! И ты у меня на ковре и балла забрать не можешь, если что. — ответил Геннадий.

— Вот я по-дружески и пробью.

Не знаю зачем я раздражаюсь. Радиопозывной Миелофон, был бы для моей службы в девяностых просто подарком, встречались кликухи и радио позывные и похуже. Другое дело, что солдат с плохими кликухами часто к радиосвязи не допускали.

— Ладно, извини. Я понимаю головой ударился. Ты это, давай уже приходи в себя. Хватит чудить.

— Проехали, — выдохнул я, — Странно просто всё это.

— Что странно?

— Да все это! — я произнес первое, что пришло в голову. — Хотя бы то, что люди без телефонов вокруг…

— Чего? А смысл? Провода за поездом сильно не потянешь, быстрый он! — продолжил улыбаться Гена.

— Я толком не знаю, чего хочу. Снегирёв кажется про чай что-то говорил. Сколько сейчас стоит чай?

— Четыре копейки!

— С ума сойти! — выдохнул я, после чего решил проверить свои карманы. Вытащил содержимое наружу.

Там оказался мятый коробок спичек, с изображением на нём красного цветка растущего на красном глобусе планеты с того самого места глобуса где был СССР. На коробке надписи даты «1917–1982», и слово октябрь, перечёркивающее низ коробка поперёк. Остатки сигарет, точнее их штучная россыпь табак вперемежку с переломанной бумагой. Были тут и деньги — мятая синяя пятирублёвая бумажка с Кремлём, еще жёлто-коричневый рубль, на обоих бумажках рамочка с текстом, на разных языках входящих в состав республик Советского Союза. Мелочь расположилась в другой ладони, в виде трёх монет, номиналом по двадцать, десять и три копейки.

— Да ты богат несметно! — усмехнулся Гена, видя как я перебираю в руках купюры, разглядывая водяные знаки, видимые лишь на просвет. Те самые, что в виде звёздочек.

— Пойду чая куплю. Тебе что-нибудь взять?

— О! Откуда такая щедрость Сань? — спросил Гена, но тут же решил, что надо соглашаться и добавил, — Пирожка бы яйцом и картошкой бы. Принесешь?

— С одним условием, ты мне без шуток и удивлений, разъяснительную работу проведёшь, если у меня вопросы возникнут. — кивнул я.

— Да легко!

Я встал и меня сразу же качнуло в сторону, зацепившись за верхнюю полку, я удержал равновесие и направился в конец вагона, где по моему мнению должен был находится проводник. Деньги и спички отправились в правый карман, а мусор в левый — выброшу по пути, если урна подвернется.

— Смотри, как пьяного штормит? А еще, что спортсмены, говорят. Куда ты поперся ты ж на ногах не стоишь?

Я обернулся.

На боковушках, правее от моего полу купе сидело два коротко стриженных парня в советской военной форме. Судя по лычкам, сержант и младший сержант. На погонах также виднелись буквы ПВ, а на петлицах звёздочка в обрамлении золотого венка. На ногах у них начищенные дочерна кирзовые сапоги.

«Дембеля?..» — мелькнуло у меня в голове.

Я скользнул взглядом по их столику на котором расположилось пара пустых стаканов в железных подстаканниках.

— Раз говорим, что не пьём, значит не пьём. А чая я себе хоть ползком возьму! — отозвался я.

— Раз туда идёшь и нам не забудь обновить! — сержант кивнул на стоящую на их столике тару.

— Ага, уже бегу. Сам себе обновишь! — холодно ответил я и развернувшись, пошёл дальше.

— Ты чего так разговариваешь, а⁈ Ну ка стоять! — повысил голос возмущенный сержант.

Если бы я бил каждого неугодно мне дурака на своём пути, то давно бы уже сидел по интересным статьям и, а потому, не обратил внимания на его вопли.

— Стоять! — снова прокричали мне в спину, на этот раз сильно ближе. Через пару секунд, тяжёлая ладонь упала мне на плечо, резко развернув меня.

— Ты знаешь что в армии с такими делают? — с гонором сообщили мне прямо в лицо. Терпеть не могу такого отношения!

— Смотри, если ты решил перед тем как домой приехать в больницу заглянуть, то ты всё правильно делаешь! — терпеливо начал я, глядя на него с видимой усталостью. — И мне пофигу сколько ты отслужил, могу и морду набить. Хочешь проверить?

— Оборзел⁈ — с нажимом завопил тот, но я прервал его перейдя на его же тон. — Слушай сюда…

— Это ты меня слушай, пацан! Я свое уже отслужил и даже отвоевал! Едь куда ехал и ещё раз ко мне сунешься, я тебе голову к заднице прикреплю!

Тут я конечно, перегнул палку. Совсем забыл кто я и где нахожусь. Блин, как же это сложно все держать в голове, особенно, когда она гудит не переставая.

— Ну олень, сейчас у меня огребёшь! — зло выдохнул сержант, сверкнув глазами.

— Слышь, а ты не перепутал ничего? — раздался голос и с полки приподнялся крепкого вида седой мужичок с усами, одетый в клетчатую рубашку и в синие спортивные штаны, на ногах мужичок носил тапочки тоже как ни странно клетчатые.