Ниочема 4 (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич - Страница 61

В общем, почувствовав свою силу, Песцов решил действовать прямо. Позволил заметить себя передовому дозору, позволил связать и даже навесить антимагические браслеты — всё равно это врагам не поможет — и потребовал самого главного генерала.

После нескольких наивных попыток обмануть, генерал всё же явился. Вывалился из душного, жаркого чрева броневика и принялся буровить Песцова маленькими, глубоко посажеными глазками. Насмотревшись, рявкнул, не спросив даже имени:

— Чего тебе надо?

— Ничего особенного. Письмо от хана передать.

— Давай!

Генерал требовательным жестом протянул руку.

— Не могу, твои подчиненные отобрали. Наверняка уже вскрыли и всё прочли.

Генерал нахмурился. Рявкнул еще раз, на этот раз на своих, и вскоре держал в руках большой конверт плотной бумаги. Разумеется, вскрытый. Вынул из него несколько фотографий, размером с конверт, и некоторое время их разглядывал.

— И что это? — спросил он.

— Это, — ответил Песцов, — всё, что осталось от первой группы вторжения. Несколько тысяч тонн мёртвого железа и тонны две-три пепла. Если вы продолжите движение, то с вами будет то же самое. Но вы можете избежать подобной участи. Для этого бросаете свою технику прямо здесь, оставляете нетронутым всё: машины, оружие, боеприпасы и прочее. Офицеры могут оставить себе личное стрелковое оружие. Потом вы берете запас еды и воды дней на пять и пешком уходите обратно, туда, откуда пришли. Нарушение этих условий неизбежно приведет вас к закономерному результату. Ваши коллеги умерли примерно за час. И это была не самая лёгкая смерть.

Олег говорил громко, так, что слышали все собравшиеся вокруг офицеры, унтеры и рядовые. Реакция у всех была различная, но в словах переговорщика никто не сомневался: фотографии видели практически все.

На несколько секунд все замолчали. Повисла тягостная пауза. И тут прорезался Песец.

— Слушай, Потомок, тут ко мне Лев явился, лично. Говорит, у его подопечного какие-то большие проблемы. Такие, что сам он не справляется. Просит, чтобы ты помог, а за ним не заржавеет. За Львом, в смысле.

— Не вопрос, сбегаю, помогу. Сейчас тут разрулю, и сразу в Питер, во дворец.

Песец отключился. Песцов, на несколько секунд выпадавший из реальности, оценил перемены. Генерал стоял весь красный, как переспелый томат, все прочие тоже стояли, но были при этом бледны, как обезжиренная сметана. Видимо, пауза, всё ещё длилась, но была близка к завершению. Ибо генерал целеустремленно набирал в грудь воздуха и явно готовился вернуть его в атмосферу вместе с набором непечатных выражений, повсеместно царящих в командном языке всех стран мира. Хан заранее поморщился, и тут снова выпал Песец.

— Потомок, у Львова, похоже, наступает полный кирдык. Сейчас ко мне летучая змеюка прибегала, шибко просила поспешать. Иначе всё может кончиться до крайности печально. Ну и, разумеется, обещала воздать сторицей^[7] в случае успеха. Но даже если будет десятерица, тоже выйдет неплохо.

Олег чиниться не стал:

— Понял, бегу. Только девчонок моих предупреди. И пусть без меня никуда не лезут.

Вернувшись в действительность, Песцов понял, что пропустил нечто важное. Генерал стал еще краснее, окружающие его офицеры — еще бледнее. Кроме того, командующий группой вторжения нервно дёргал застёжку кобуры, пытаясь вытащить пистолет. Было интересно, что лопнет первым: кожаный ремешок или терпение генерала. Но ждать, чем всё закончится, было уже некогда. Мнимый пленник наскоро произнес прощальную речь:

— Господа, дамы, мне необходимо отлучиться. Но я непременно вернусь узнать, что вы решили.

И, разом освободившись от браслетов и веревок, сиганул в империю.

* * *

Генерал Нолмер в растерянности хлопал глазами, наставив пистолет на то место, где только что стоял наглый сопляк. Сейчас его не было и в помине. Лишь на земле валялись куски веревки да обломки антимагических браслетов. Получалось, этот вроде как «местный» всё время дурачил и его, и всех офицеров. Получалось, что он в любой момент мог освободиться и удрать. Но кто это был?

Видимо, последнюю фразу Нолмер произнес вслух, потому что из-за спины тут же почтительно донёсся ответ полковника Морта:

— Это некто Песцов, господин генерал. Хан Дикого поля.

Генерал витиевато выругался. Про Песцова он кое-что слышал и признавал необычайную пронырливость и наглость самоназванного хана.

— Господин генерал, — негромко, но настойчиво произнес Морт, — глава государства, на которое мы напали, предъявил нам ультиматум и неплохо его обосновал. Что мы будем делать?

Нолмер, и без того находившийся на взводе, взорвался:

— Вы еще смеете спрашивать? Мы пойдем и выполним приказ! И либо победим, либо умрем. Вы трус, Морт! Я отстраняю вас от командования. Сдайте оружие и отправляйтесь под арест! Чуть позже вас будет судить трибунал за измену присяге и нарушение приказа верховного командования. Арестовать его!

Никто не сдвинулся с места. Слишком многие видели фотографии, и никому не хотелось превращаться в пепел.

Видя это, Нолмер буквально взбеленился:

— Все! Вы все предатели! Я лично покараю каждого, кто посмеет хотя бы подумать об этом грёбанном ультиматуме!

Генерал крутился, тыча стволом пистолета в окружающих его людей, и ни в одном не находил поддержки.

Тук!

Звук удара был изрядно приглушен форменным кепи. Командующий армией вторжения выронил из рук оружие и рухнул на иссушенную солнцем землю.

— Господа, генерала Нолмера хватил удар, — холодно прокомментировал полковник Морт, убирая в кобуру пистолет. Ввиду этого я, как старший по званию, принимаю командование над сводной группой войск. Приказываю: разбить лагерь и отдыхать. Выдать всем пайку джина для помина командующего. Обеспечить для рядовых и офицеров пятидневный запас пайков и воды. Утром личный состав корпуса выдвигается в обратный путь. Офицерам и сержантам довести приказ до рядового состава.

— Вы принимаете ультиматум Песцова? — задал закономерный вопрос лейтенант Гаррет.

Полковник Морт обернулся к вопрошавшему.

— Да. Я не хочу становиться удобрением в этих глухих местах. И уверен, что никто из солдат и офицеров не стремится к этому.

— Но почему? Вы считаете, хан может воплотить свою угрозу в жизнь?

— Лейтенант, я перед выходом поинтересовался личностью господина Песцова. О нём ходит множество слухов и сплетен. Что-то из этого правда, что-то ложь. Но все источники до единого утверждают, что он ни разу не был уличён во вранье. И, напротив, всегда выполнял свои обещания. Так что утром корпус оставит здесь технику и оружие и уйдет, с вами или без вас. А вы можете на досуге ещё раз посмотреть переданные господином Песцовым фотографии.

— Но…

— Что ещё, лейтенант?

— Почему вы сразу не сказали генералу, кто пришел на переговоры?

Прежде, чем ответить, полковник задал встречный вопрос:

— Скажите, Гаррет, вы давно знали генерала Нолмера?

— Два года, господин полковник.

— А я знаю его тридцать лет. Он бы ни за что не поверил, пока не получил неопровержимые доказательства, и моё слово его бы не убедило. Здесь связь не действует, Сеть недоступна, и генерал скорее попытался бы убить Песцова. После чего умерли бы все мы. Так что идите, Гаррет, и хорошенько проверьте свою обувь. Нам предстоит очень долгий марш.

Лейтенант ушел, а Морт повернулся ко всё ещё держащемуся за дверцу броневика генеральскому адьютанту:

— Прошу, позаботьтесь о теле генерала. Он погиб с оружием в руках, как настоящий герой. И по возвращении на родину будет похоронен с надлежащими почестями.

Где-то в императорском дворце

Дворец горел натурально синим пламенем. Видимо, хранитель уже истощил все ресурсы, либо его и вовсе не было. Где-то рвались гранаты, где-то хлопали магические конструкты. В парке у стен дворца гвардейцы отстреливались от инсургентов. Пехота против пехоты, всё по-честному. Но как раз честность здесь и сейчас была не нужна.