Ниочема 4 (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич - Страница 53

— Выкуп? — нахально перебил Песцов Лебедя.

Тот лишь кивнул, пораженный бесцеремонностью и невоспитанностью потомка.

— Манопровод?

Лебедь только и мог, что кивнуть ещё раз.

— Замётано, — в свою очередь кивнул Песцов.

Некоторое время все пили молча: Предки — мановый чай, Олег — кофе, заедая его пирожным. Тут и Лебедь оправился от шока.

— В качестве подарка к свадьбе, — начал он, — я одарю тебя, потомок Песца.

Лебедь картинно повёл крылом и тут обнаружил в маховых перьях пиалу с чаем. На рефлексах глотнул раз-другой, вспомнил о недодаренном подарке.

— Я подарю тебе особое умение: лебединый крик. Тот, кому ты решишь передать весть, услышит тебя, где бы не находился.

Олег прикинул: вроде бы, полезная штука. Но есть один минус: услышит не только адресат, но и еще куча народу. Что ж, на крайний случай сгодится.

— Ну а теперь… — поднял свою пиалу Песец.

Тадах!

На пол веранды шандарахнулась здоровенная деревянная бадья. Из неё плеснула вода, щедро окропив оказавшегося ближе всех Каракала. Кот зашипел и взвился с места, злобно отфыркиваясь. На него боязливо покосился Лебедь, вдруг оказавшийся недопустимо близко от хищника. Но Каракалу сейчас было не до еды: он встряхнулся, забрызгав остальных гостей, и принялся вылизываться, убирая со шкуры мокрые пятна.

Из бадьи высунулась щучья голова. Огляделась, кивнула Песцу. Проскрипела тонким старческим голосом, то и дело срывающимся на почти что визг:

— Прошу прощения за то, что явилась без приглашения. Но уж больно удобный момент, я побоялась пропустить самое важное. А тут, я гляжу, собралась тёплая компашка. Все заинтересованные лица, можно сказать, в сборе.

Песец взмахом лапы убрал с веранды избыток воды. Каракал вернулся на своё место, по дороге с практическим интересом глянув на Щуку. Но пришел к выводу, что чешую прокусить будет не так-то просто, а мясо древней рыбы наверняка жесткое и невкусное. Кот аккуратно уселся на циновке, обвив лапы хвостом, и приготовился слушать.

Щука дождалась тишины, и начала:

— Спасибо тебе, Олеженька, за мою непутёвую девку. За то, что не бросил, вытащил из дерьма. Плохо, конечно, что ума в задние ворота не вложил, пожалел, поди, дуру. Но ничего, у тебя еще будет такая возможность. А пока что я тебя отблагодарю по старинке. Вот, держи.

В руке Олега появилась чешуйка. Судя по сырому мху, покрывавшему её с одной стороны, щучья.

— Артефакт одноразовый, — предупредила дарительница. — Как понадоблюсь — кинь её в воду. Желание исполнить — это как получится, силы уж не те, но чем смогу — помогу. Ну а теперь как у всех: ты мне выкуп за девчонку — этот свой манопровод, а я тебе взамен тоже чего-нибудь подкину.

Щука замолчала, прикидывая варианты. Потом встрепенулась, снова плеснув из бадьи водой. На этот раз Каракал был настороже и вовремя уклонился, а Песец оперативно ликвидировал последствия.

— Вот, придумала! — заявила рыбина. — Зубы.

Все присутствующие недоуменно переглянулись: никак, старая совсем из ума выжила? Щука же тем временем продолжала.

При твоей силе жизнь у тебя будет долгой. Если, конечно, по твою душу не придёт какой-нибудь особо хитрый колдун. А раз так, то наверняка придется идти к этим садистам-стоматологам, и не раз.

— А как же магия? — удивлённо спросил Олег.

— Магия, шмагия, — отмахнулась плавником Щука. — Не умеют маги с зубами толком работать. Как ни крутись, а рано или поздно все попадают в пыточное кресло. А у тебя теперь едва больной или сломанный зуб выдернут, так сразу новый начнёт отрастать. Да и сломать зуб тебе теперь будет очень-очень сложно. Любая Собака позавидует!

Песцов прикинул перспективы, улыбнулся, сверкнув сразу всеми зубами.

— Вот спасибо, так спасибо! — от души поблагодарил он. — Ну а теперь позвольте откланяться. У вас своя пирушка, у нас — своя.

Где-то в ханском дворце

— Скажи, Сункар, многих ли я должен позвать на свою свадьбу?

Советник забежал с утра пораньше с пачкой отчётов и какими-то важными государственными делами. Услыхал вопрос хана и первое время хлопал глазами в попытках переключиться на столь отвлеченную тему. Наконец, справился.

— Господин, если проводить свадьбу в соответствии со всеми традициями, нужно сейчас отправить гонцов во все поселения, ко всем родам. Примерно через месяц-полтора они соберутся в Караим-кала, и тогда полагается устроить большой пир, подобающий великому хану. Главы родов будут пировать во дворце, а для простых людей следует накрыть столы на улице.

— И в какие деньги это выльется? — поинтересовался Песцов.

Сункар молчал с полминуты, прикидывая в уме:

— Трудно вот так, с ходу, назвать более-менее точную цифру. Но достаточно много.

— А подарки, которые мне будут дарить, они не покроют убытков?

— Лишь отчасти, мой хан, — с печалью в голосе ответил советник. — К тому же, нужно будет одарить всех гостей в соответствии с их статусом, и эти затраты почти сравняются с суммой подарков.

Песцов прошелся по кабинету, некультурно взъерошил пятернёй отросшие волосы, спросил:

— А что, Сункар, насколько расходы на свадьбу затормозят стройку?

— Боюсь, что надолго. Учитывая состояние финансов и объёмы поступлений, свадебные расходы скажутся на стройке самым печальным образом. И, конечно, пострадают отношения с подрядчиком и ваша репутация, ведь график работ и оплат вы согласовывали лично.

Хан скривился:

— И вот этот массовый загул, он обязателен? Ведь в Степи нет родни ни у меня, ни у будущей жены. Может быть, существует для такого случая какой-нибудь малый или упрощенный ритуал?

Лицо Сункара отчасти разгладилось:

— Вообще говоря, существует. Но в этом случае всё празднество будет ограничено вашей семьёй. Между тем, женщины любят, по крайней мере, на свадьбу, пышность, обилие гостей, наряды, танцы и прочее, что положено. А у вас свадьба выйдет скромная и тихая.

— Зато на бюджет не повлияет, — повеселел Олег. — А с девочками я договорюсь.

* * *

Свадьба была странная. Таких Олег ещё не видел. Восемь человек народу: он сам, три жены, одна невеста и ещё три наложницы. И ещё толпа слуг, человек полста. Или больше — посчитать их никак не удавалось.

Низенький столик был плотно уставлен блюдами и кувшинами, хан сидел на своём хозяйском месте, а девочки готовили выход невесты. Время от времени рука Песцова словно сама тянулась то за долькой яблока, то за кубком с шербетом, то за кусочком сочного прожаренного на огне мяса. Играла местная довольно экзотическая музыка. Фонограмма, конечно. Были прежде в гареме умелицы, да Олег их ещё два года назад подчистую разогнал.

И вот в дальнем конце зала распахнулась узорчатая дверь. Не сама распахнулась — специальные охранники её раскрыли. Обе створки враз. И вошли в эту дверь, пританцовывая, две из наложниц. Нарядные, в богато расшитых костюмах. Красотки!

В руках эти красотки тащили некую конструкцию типа ажурной арки, занавешенной белой тканью. Очевидно, из арки кто-то должен был появиться. И Олег не без оснований предполагал, что это будет Данеш. Но где остальные? Их присутствие что, не предполагается? Этакая свадьба вдвоем в окружении полусотни слуг?

Девушки с аркой приблизились, водрузили сооружение на пол, не решаясь покуда отпускать. То ли опасались, что без них эта штука упадёт, то ли боялись, что сами без неё не устоят. Откуда ни возьмись, выпорхнула третья наложница, одетая в том же стиле. Прошлась, красиво изгибаясь то в одну сторону, то в другую. Остановилась перед аркой и не то нагнулась, не то низко поклонилась, а сама ухватила занавесь и подняла ткань вверх. Двое, стоявшие по бокам, помогли, придержали тонкую материю, и из открывшегося проема вышагнула Данеш.

Одета она была странно. То есть, не сказать, чтобы совсем странно — в традиционный степной наряд, только весьма роскошный. Не иначе, из Каракаловского клада взяла. Вот только на голове было престранное сооружение, похожее, скорее, на верхнюю треть бутылки с длинным горлом. Богато расшитый золотом и самоцветами убор закрывал волосы и лоб. Выглядел он увесисто: в таком долго не походишь, голова отвалится. Девушка улыбнулась, и в свою очередь принялась танцевать. Лукавые манящие взгляды, изящные движения рук, соблазнительные покачивания бёдер — ничего подобного Песцов прежде не видел. Ни в той жизни, ни в этой. А понимание, что вот это всё — и взгляды, и бёдра, и остальное — предназначено конкретно ему, разжигало фантазию почти до слюноотделения.