Ниочема 4 (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич - Страница 36

— А ваш супруг, он в курсе ситуации?

— К сожалению, нет. Он сейчас в Диком поле, а там связь отсутствует. Совсем.

Вера толкнула Машу ногой под столом, показала глазами на перстень. Та на секунду прикрыла глаза, показывая, что приняла сообщение. Этот обмен не ускользнул от проницательного взгляда капитана.

— У вас есть какой-то особый канал связи с господином Песцовым?

— Да, имеется, — принужденно улыбнулась Маша, — но в силу его, скажем так, особенностей, мы пользуемся им крайней редко. Большего я вам сказать не могу, поскольку эта информация относится к числу клановых секретов. Мы немедленно поставим его в известность, но даже в этом случае он вернется лишь через двое суток.

Дромадеров какое-то время морщил лоб, переваривая информацию, а потом задал очередной вопрос:

— Скажите, сударыни, у вас нет секретного кланового способа определить местоположение вашей подруги… хотя бы приблизительно.

— К сожалению, нет. Если сам человек не знает, где находится, то и сообщить об этом не сможет. Но мы проверим еще раз. Если вам будет возможно позвонить или передать информацию любым другим способом, мы незамедлительно поставим вас в известность, едва только узнаем что-то новое.

Капитан допил чай, с сожалением взглянул на полупустую бутылку бренди, потом собрался с силами, поднялся из-за стола и коротко поклонился хозяйкам:

— Думаю, нам пора. Если что-то узнаете, сразу же звоните безо всяких стеснений, в любое время дня и ночи. Вот моя визитка.

Он положил на стол кусочек картона. Позвал:

— Прапорщик!

В ответ нечленораздельно прозвучало:

— Да?

Капитан повернулся и лишь невероятным усилием удержался от большого боцманского загиба. Курочкин сидел на стуле, с трудом удерживая голову прямо. Глаза его сошлись к переносице, лицо было комично-строгим, а губы шевелились, строго выговаривая что-то невидимому оппоненту.

— Прапорщик, смирно! — рявкнул Дромадеров.

Курочкин, повинуясь рефлексам, вскочил на ноги, уронив при этом стул. У него почти получилось вытянуть руки по швам. Но в последний момент подвело чувство равновесия, и прапорщик принялся заваливаться набок.

Дромадеров подскочил, ухватил помощника за ворот. Вера сообразила, надела Курочкину на голову форменную шапку. Шинель просто всунула ему в руки, рассчитывая, что зимний холод протрезвит юношу сильней, чем все окрики начальства.

— Мы вас всех… — заплетающимся языком выдал Курочкин. — Всех спасём. Честь имею, мадам!

Он попытался было поцеловать Верину руку, но не обнаружил. Тогда боднул головой воздух, изображая поклон и лишь чудо и крепкая рука Дромадерова позволили ему избежать встречи с дверным косяком. Щелчок каблуками тоже откровенно не удался.

— Честь имею, ма…дамы! — повторил Курочкин попытку поклона.

Капитан прошипел что-то неразборчивое и, жестко вздёрнув за шиворот, повел подчиненного на улицу. В дверях остановился, наспех попрощался, наскоро извинился и, наконец, покинул помещение.

Где-то в неизвестном месте

Алена проснулась всё в том же бетонном бункере от скрежета закрывающейся двери. С грохотом дверь грохнулась о притвор, с обратной стороны глухо лязгнул засов. На полу перед входом возник пластиковый поднос, на котором стояли одноразовая тарелка с какой-то малосъедобной на вид массой и полулитровая бутылка воды. Початая.

Девушке было холодно, хотелось и есть, и пить, но такая подачка выглядела настолько унизительной, что она брезгливо отвернулась от подноса. Но теперь пришлось как-то справляться с организмом. Откровенно говоря, она никогда в жизни не была настолько голодна, и даже подумать не могла, насколько сильным бывает это чувство. Если бы не эти браслеты! Запертая внутри тела магия буквально сводила с ума. Ей бы хоть ненадолго, всего на полчасика вернуть силы! Она бы тут всё разнесла, камня на камне бы не оставила. И эту бетонную халабуду, и тех, кто её похищал, и вообще!

Разбуженные эмоциями потоки маны болезненно запульсировали в запястьях. Пришлось усмирять мысли, утихомиривать кровожадные устремления. Просто так, усилием воли, сделать это не удалось. Пришлось погружаться в медитацию.

Дело это Алёна не любила. Не в её натуре было часами сидеть неподвижно, сосредотачиваясь на чём-то одном. Но сейчас деваться было некуда. Она уселась в нужной позе, успокоила дыхание, изгнала из головы всё постороннее и, пусть и не сразу, но вошла в нужное состояние.

Все телесные неудобства сразу исчезли. Перед внутренним взором предстала знакомая картина: магическое ядро. Оно серьёзно выросло за последний год, и размером своим радовало глаз. Алёна вошла в ритм: на вдохе добавляла в ядро каплю маны, на выдохе выпускала её. Ядро привычно пульсировало в такт упражнениям.

Что случилось потом, Алёна толком не поняла. Шар ядра резко, скачком, увеличился, стал прозрачным, а после она обнаружила себя внутри шара, то есть, внутри ядра. Вокруг, за прозрачными стенками, царил зеленоватый полумрак. И в этом полумраке прямо перед ней зависла, чуть пошевеливая плавниками, огромная щука. Длиной она, наверное, была с саму Алёну, и пасть имела такую, что при желании легко могла бы откусить девушке голову. Видеть это было как минимум страшновато. Щука открыла пасть, продемонстрировав множество мелких острых загнутых внутрь зубов, приподняла жаберные крышки, и прямо в голове у девушки зазвучал надтреснутый старческий голос:

— Ну наконец-то, соизволила добраться, навестить старушку. Могла бы и пораньше заглянуть. Глядишь, сейчас бы в таком положении не оказалась.

Глава 17

Где-то в степи

Голубенький автомобиль микрострелою нёсся по степному зимнику. Маленькие колёсики как раз умещались меж глубокой колеи, накатанной армейскими грузовиками. Иногда колесо соскальзывало в снежную канаву, и тогда машину приходилось подхватывать магией и возвращать обратно.

Слабенькие штатные фары машинки, может быть, и годились для езды по ровному асфальтированному шоссе в хорошую погоду, но в заснеженной степи скорее мешали. Поэтому впереди летел, освещая путь, изрядных размеров светляк. Если взглянуть сверху, то могло показаться, что через степь несется ослепительно белый сгусток света, тянущий на буксире маленькую железную коробчонку.

Выехал Олег примерно через час после того, как в его сон нахально влез Предок. Правду сказать, в этот раз Песец побеспокоил потомка по сверхважному делу: неизвестный злодей покусился на потенциальное число потомства, а это было недопустимо.

Песцов был с Предком полностью согласен: никому не позволено воровать ханских жен. И прямая обязанность хана — не допустить, чтобы эта наглость осталась безнаказанной. Так что наскоро собравшись, раздав люлей и ценные указания Олег обнял невесту и отвалил. Данеш до особого распоряжения осталась во дворце. Её место в машине на всякий случай занял один из охранников. В его обязанности входило защитить Главу клана от любых встреченных на пути опасностей и подменить за рулём в случае чего.

Остальные стражи вместе с грузовиком остались дожидаться сигнала. А дождавшись, должны были посадить будущую ханшу в грузовик и отвезти в Москву.

В том, что на Алёну покусился какой-то из старых дворянских родов, Олег не сомневался. Ни бандиты, ни независимые отряды наёмников просто не решились бы влезать в подобную заварушку. Причина такой сдержанности была проста: слишком недавно случилась показательная порка Кабановых, слишком явно продемонстрировал свою позицию император. Да и вообще в биографии Песцова было немало фактов, способных навести на раздумья даже не шибко умных. Но, всё же, кто посмел? Похищение супруги главы рода по любым меркам тянет на клановую войну и кровную месть. Тут уже судом и вирой не обойдётся. Как бы они с Алёнкой не разругались, а за эту безбашенную оторву он, Олег, порвёт любого.

В юной мажьей груди бурлило и клокотало неизведанное прежде чувство. Хотелось немедленно изловить какого-нибудь татя и от души набить ему морду и всё остальное, что попадёт под горячую руку. Олег резко тормознул. На правом сиденье задремавший было охранник заполошно подскочил и принялся оглядываться по сторонам в поисках врага. А Песцов вышел из машины, собрал всю скопившуюся в душе злость и запулил её вместе с файрболом куда-то в небо. Выдохнул, взял себя в руки и вернулся в машину. Успокоившийся охранник вновь прикемарил, а Олег утопил в пол педаль акселератора и километр за километром погнал вперед. Через снега, через степь, через ночь.