Ниочема 4 (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич - Страница 22

Олег время от времени пытался острить, жены поддерживали непринужденную застольную беседу, студентки успешно ускользали от попыток их разговорить. Так бы всё и завершилось, чинно и благородно. Но у судьбы на этот счет было иное мнение.

* * *

Александр Маралов тосковал. Мало того, что он позорно проиграл девчонкам, катавшимся на допотопном рыдване, так Мухтаров, видимо в отместку за пережитые эмоции, разнес новость по всей тусовке. Теперь над ним посмеивались. Не в глаза, разумеется, но за спиной шептались.

Кроме того, он почти на месяц лишился новой машины. В мастерских разводили руками: мол, уникальная комплектация, надо заказывать запчасти за границей. Да и сам капитальный ремонт сложного двигателя занял немало времени и отнял немало денег. Отец оплатить ремонт отказался, так что два месяца Маралову приходилось обходиться без ночных клубов и привычных пассий.

Ну и в завершение всех бед молодой человек с ужасом почувствовал, что запал. На кого из той троицы было пока непонятно, но эта картинка — вишневый кабриолет и три шикарных девушки вокруг него — преследовала его во сне и грозила продолжить то же самое наяву. Даже доступные и на всё согласные феечки из ночных клубов не могли вылечить Маралова от наваждения.

Он каждый день по нескольку раз проезжал мимо академической парковки, но памятный кабриолет на ней не появлялся. Друзья и знакомые ничего толкового подсказать не смогли. Александр нарезал круги по Москве, надеясь увидеть на улицах знакомую машину, но без толку. В общем, Маралов был безуспешен и безутешен.

Вот и сегодня молодой человек вместе с приятелем проехал мимо академии, не увидел желаемого и, с горя подцепив двух девушек-феюшек, закатился в близлежащее кафе. По части поведения мимолётные подруги были практически невесомыми, что давало надежду на некоторое утешение в отсутствие желанной добычи.

Первой он увидел блондинку. Она сидела с краю, и от входа была хорошо видна. Рядом с ней устроилась гонщица с косой. Двух других загораживали четыре похожих друг на друга девочки: прямые черные гладко зачесанные волосы, смугловатая кожа, форма Академии. Остальное разглядеть было трудновато: девочки сидели спиной.

Вся компашка, непринуждённо болтая, обедала. А ведь он, Маралов, должен им обед, и не в этой забегаловке, а в заведении посолидней. А раз эти девочки привыкли столоваться в относительно дешевом кафе, то интерьеры и атмосфера дорогого ресторана, все эти вышколенные официанты, сложная сервировка и прочее ударят неискушенным красоткам в голову не хуже шампанского, сделав их намного более сговорчивыми.

В одно мгновение феечки были забыты, равно как и Вася Мухтаров, постоянный товарищ по всевозможным забавам. В голове пронеслось: машины рядом нет, значит, пришли пешком. Стало быть, живут неподалёку. И герой-любовник местного разлива Александр Маралов шагнул вперед.

Верный Мухтаров попытался удержать приятеля от опрометчивого поступка, но тот раздраженно выдернул из его руки полу модной куртки-бомбера и, воспарив на крыльях надежды, подлетел к столу, выдавая заранее приготовленную фразу:

— Привет, девчонки! Что вы киснете в этой тошниловке? У меня есть предложение получше!

Маралов ещё не договорил, когда его настигло понимание эпичности посетившего его песца. И верный Мухтаров, и, наверняка, феечки разнесут по московской тусовке все подробности сегодняшнего конфуза. А Мухтаров еще и распишет в красках давешнюю гонку. Всё: репутации полный и окончательный конец. Делового статуса у него и так не было, а теперь и среди повес Москвы он станет посмешищем. Впору бежать бросаться с моста в реку. Но как раз убежать ему и не дали: сидевший третьим с краю, сразу после гонщицы, невысокий худощавый молодой человек взглянул на возмутителя спокойствия холодным пронзительным взглядом и сухо проговорил:

— В чем дело? На каком основании вы позволяете себе беспокоить незнакомых людей, да еще обращаться к ним настолько фамильярно?

У Маралова ослабели ноги, одновременно прирастая к полу. Песцова он узнал с первого взгляда. Да и трудно было не узнать лицо человека, не сходившего с экранов телевизоров и со страниц прессы ещё месяц назад. Давид, победивший Голиафа, отправивший в небытие величие рода Кабановых. А если вспомнить события годичной давности, то выходит чуть ли не международный конфликт.

Герой-любовник разом взмок и, кажется, потерял дар речи. По крайней мере, попытка принести полагающиеся извинения провалилась на корню. Тот жалкий лепет, что смог выдавить из себя известный московский словоблуд, насмешил бы и младенца.

— Олег, — весело сказала гонщица своему соседу, — помнишь дорогу в Воронеж, в наше поместье? Этот молодой человек тогда пытался нас обогнать.

И, повернувшись к Маралову, прибавила:

— Во сколько вам обошелся ремонт машины? Честное слово, мне было жаль малышку. Но тягаться с четырёхлитровым восьмицилиндровым мотором она бы не смогла. Между прочим, вы проиграли нам ужин в любом ресторане по нашему выбору. Не то, чтобы я любила ходить в рестораны, но это дело принципа.

Девушка снова повернулась к Песцову:

— Олег, как ты смотришь на то, чтобы поужинать в ресторане? Не обязательно сегодня. Например, в следующую субботу.

— Почему бы и нет, — пожал плечами Песцов. — Долги надо платить. Тем более, сегодня к ним накапали немаленькие проценты.

Он обратился к четверке смуглянок:

— Не желаете побывать в московских ресторанах? Заявляю ответственно: стесняться вам нечего. Вы не бедные родственники, а часть клана Песцовых. Песцовы — это звучит гордо! Местные нувориши должны вам кланяться, чиновники обязаны всячески угождать, а халдеи в кабаках, так и вовсе пресмыкаться.

Девушки быстро переглянулись меж собой и согласно кивнули, причем сделали это настолько синхронно, что, казалось, кивок был как следует отрепетирован.

Всё это время Маралов стоял, ни жив, ни мёртв, и судорожно пытался вспомнить имя гонщицы. Ведь все три ему представлялись. Неужели забыл? Это непростительно!

Наконец, Песцов закончил кулуарные переговоры и объявил:

— Господин Маралов, к следующей субботе жду от вас приглашения. Детали согласуете с девочками. Вам предстоит раскошелиться на ужин. На меня и моих жен за проигрыш в той глупой гонке, и на моих наложниц в качестве виры за вашу сегодняшнюю бестактность. Более вас я не задерживаю.

Где-то в Московской Магической Академии

Профессор Тушканов был человеком интеллигентным и вполне обладал чувством такта. Поэтому, несмотря на всю свою фанатическую увлеченность теоретической магией, он не стал отлавливать Песцова в первый же день после сдачи зачётов. Он подошел на второй день.

— Молодой человек! Я, безусловно, рад, что вы сумели получить все необходимые зачеты. Ваше отчисление стало бы страшной ошибкой для академии и тяжелой потерей для всей магической науки.

— Ну почему сразу отчисление? — озадаченно спросил Песцов. — Взял бы академический отпуск, подготовился, и зашел на второй круг.

— Вам академический отпуск не положен, — огорчил профессор, — поскольку вы проучились менее одного семестра.

— Я так и думал, — состроил огорченную физиономию Олег. — Это заговор. Местные шпаки не желают, чтобы герои, защищавшие империю, давали заслуженный отпор местной вконец охамевшей молодёжи.

Реплика, выданная со всем тщанием, осталась без должного внимания. Тушканов лишь хмыкнул и повлек Песцова в своё логово.

На кафедре уже собрались все сотрудники. И доценты, и аспиранты. Едва Олег вошел, как все уставились на него, словно ожидая некоего откровения. Но тот сделал морду кирпичом и, дождавшись, когда профессор обозначит своё место, уселся на единственный оставшийся незанятым стул.

— Анечка, не сочтите за труд, накройте чай, — распорядился Тушканов.

Аспирантка Марьина, вздохнув, поднялась со своего места и отправилась исполнять. Видимо, это было в числе её негласных обязанностей. Впрочем, несмотря на показное недовольство, управилась она быстро. Не прошло и десяти минут, как чай был заварен, стол у дальней стены застелен бумажной скатертью и заставлен всеми полагающимися к чаю принадлежностями.