Дарханы. Академия Четырех богов (СИ) - Александрова Евгения - Страница 87

— В следующем бою мы их вынесем, — мрачно пообещал Джан из разведчиков, подошедший ближе. — Мы почти забрали её.

Рядом Эрин нервно теребил рукав своей формы, не решаясь ничего сказать, но и его напряжение передавалось мне.

Над нами раздался гулкий звук гонга, оповещающий конец игры. Наблюдатели плавно спускались к нам, их лица были бесстрастны. И среди них не было Бьёрна.

Горькое разочарование стянуло сердце.

Напрасно было надеяться, что он снова придёт и спасёт меня, как всегда. Кажется, моё свидание, вырванное у судьбы, обошлось нам обоим слишком дорого.

В этот миг к нам подошёл один из наблюдателей, чей голос прозвучал ровно и сухо:

— Победа присуждается команде Иллиана ди Вара. Искра успешно соединена. Игра окончена.

— Отличное начало, — с издёвкой бросил Равенс, проходя мимо меня. — Может, теперь объяснишь нам, почему ты так хотела стать защитником, если не способна даже уследить за Искрой?

Ильхас молчал. Его лицо было бледным и напряжённым, будто поражение ранило его сильнее всех. Он окинул меня тяжёлым, выжидающим взглядом, затем отвернулся.

— Идёмте, — проговорил он глухо, — нам пора возвращаться.

Я осталась стоять, чувствуя, как внутри разрастается пустота. Над головой безжалостно сияло солнце, словно издевалось над нашим первым и таким быстрым поражением. Вдалеке, на балконе храма, будто тяжёлым камнем придавливал к земле взгляд императора, и я чувствовала: именно сегодня решается, что со мной будет.

Я раздражённо потёрла всё ещё ноющее запястье, которое грозило опухнуть, повернулась к Ардену, и мы мрачно переглянулись. Только его лицо сейчас казалось по-настоящему сочувствующим.

— Сомневаюсь, что это поможет… — медленно проговорил Арден, и на его добром, обычно спокойном лице промелькнуло напряжение. — Обычно никто не оспаривает итоги.

— Обычно случаются такие нарушения? — с вызовом спросила я.

— Редко. Но бывает. Хорошо, что в этот раз обошлось без жертв.

Я вспомнила Дарака, истекающего кровью, и поёжилась. Действительно: живы — и ладно. Так здесь относятся к этой священной игре?

Разозлённая собственной беспомощностью, несправедливостью поражения и ноющей болью, я быстрым шагом направилась в сторону холмов, где мы последний раз видели наставника рядом с наблюдателями. Если Кьестен действительно гордится командой, как говорил накануне, пусть докажет, что мы для него что-то значим! Пусть защитит нас перед судьями, а может, даже перед самим императором.

Солнце палило невыносимо, высвечивая поле, усеянное обломками древних зданий и покрытое пылью и песком. Где-то неподалёку послышались голоса проигравших, которые уже направлялись к месту сбора, чтобы выслушать приговор наставников и судей. Узнав у них, где видели нашего наставника, я уверенно направилась вперёд, к Кьестену, чувствуя, как в груди снова загорается мой собственный, неподконтрольный никому огонь.

Я прошла всего несколько шагов, прижимая локоть к животу, прежде чем почувствовала, как кто-то идёт за мной. Быстрый взгляд через плечо — Арден. Его хмурое лицо выражало решимость и поддержку одновременно, и это немного смягчило моё напряжение.

На мгновение он улыбнулся краем губ, а потом снова помрачнел, увидев, что прямо навстречу нам быстро идёт Кьестен. Его лицо было напряжённым, суровым, и он, казалось, даже не замечал нас. Его взгляд был устремлён куда-то за нас — туда, где за высокими холмами и скалами высился Храм Четырёх богов.

Я молча наблюдала за наставником. Он выглядел не просто серьёзным, а встревоженным. Взгляд его был твёрдым, но в глазах сквозило беспокойство, которое он явно старался скрыть.

— Учитель, — начала было я.

Кьестен резко остановился, заметив нас, и коротко спросил:

— Хочешь оправдаться за свое поражение, ди Мори?

— Насчёт этого… — я начала, собираясь подробно рассказать о том, что произошло во время игры, но он резко перебил меня жестом.

— Потом. Сейчас не до этого, — бросил он, явно торопясь.

— Постойте! — воскликнула я, разъярённая таким отношением. — Они нарушили правила! Один из них чуть не сломал мне руку!

— Ты будешь снова пытаться меня учить, девчонка? — прошипел разъярённый наставник так угрожающе, что я тут же отступила на шаг. — Вернись к команде, пока я не потерял терпение.

Арден, словно подчиняясь его молчаливому магическому приказу, отступил и в конце концов оставил нас одних. Мы остались наедине с де Торном. Я лишилась последнего союзника, но не винила его: похоже, было самонадеянностью обращаться к наставнику так.

Давление от тяжёлой магии Кьестена де Торна стиснуло грудь, дыхание перехватило, и я даже испугалась, что он способен задушить меня одной силой своего раздражения. Никто из учеников не смеет перечить дархану, особенно тому, кто давно считает себя вершителем судеб.

— Уйди, Кейсара, — тяжело проронил наставник, и только в этот миг за его спиной мелькнула фигура в мантии наблюдателя. Кьестен снова резко обернулся, реагируя на какой-то оклик. — Не до тебя сейчас.

На мгновение я различила в его голосе за злостью — усталость и тревогу.

Учитель вернулся назад к тому, кто его окликнул, и я бессильно смотрела вслед его на удивление уверенной, гибкой походке. Упрямый, ужасный старик!

Но тень одного из наблюдателей показалось похожей на Бьёрна. Это он? Или кто-то из судей, до кого я смогу наконец достучаться?.. Замерев на несколько мгновений, я всё же упрямо пошла следом. Даже если не оправдаю поражение, то хоть узнаю, что мне в следующий раз делать с тем, как играют соперники?.. Пока есть возможность поймать Кьестена наедине…

Но, поднявшись на несколько шагов, я услышала обрывок разговора, спрятавшись за скалой:

— …видел вас рядом с императрицей. Кто вы такой?

— Я лишь покорный слуга Четырёх богов, сентар, — прошелестел чей-то злой голос.

— Четырёх ли богов? — повысил голос Кьестен, и я вздрогнула от скрытой угрозы в его тоне. Он явно что-то понял! Это заговорщик?!

На мгновение встала мёртвая тишина.

— О, ну что ж. Мир меняется, господа, — чужак вдруг рассмеялся, холодно и жестоко. — Вы слишком зорки для вашего возраста. Что ж, пора приветствовать нового бога. Да примет вас Покровитель со всеми грехами!

Раздался шум короткой схватки и глухой, сдавленный вскрик. Моё сердце замерло, а затем бешено заколотилось. Я выскочила из укрытия, желая помочь наставнику, но было слишком поздно.

Я увидела, как Кьестен де Торн летит со скалы вниз. Ноги приросли к земле. Мужчина, чьё лицо скрывал глубокий капюшон, резко поднялся на ноги.

— Теперь ты свободна, детка, — произнёс он, развернулся и растворился среди скал, словно призрак.

Я бросилась к тому месту, откуда упал Кьестен, и увидела его недалеко внизу. Он лежал на земле, безжизненно распростёртый возле скалы, кровь растекалась под телом.

С холодеющими пальцами я бросилась к наставнику, словно к единственной точке опоры в рушащемся мире. Его глаза были открыты и смотрели в никуда, сердце не билось — не нужна была никакая магия, чтобы это понять. Я задрожала всем телом, горло сдавил комок ужаса и отчаяния.

Неожиданно с моих пальцев сорвался огонь, вспыхнувший на белом подоле одеяния наставника. Испугавшись, я поспешно принялась тушить пламя, жгущее кожу, и зарыдала в голос впервые за всё время в монастыре. Руки дрожали, глаза отказывались верить в случившееся.

Кьестен де Торн был мёртв.

Казалось, вместе с рыданиями из меня вырывалась вся накопившаяся боль. Перед глазами плыло, в ушах стоял звон, и я тщетно пыталась убедить себя, что это неправда. Я осторожно, едва касаясь, дотронулась до руки наставника — она была холодной и совершенно неподвижной. Меня обожгло осознание неотвратимости случившегося, и в желудке вдруг всё скрутило.

Я ужасна, ужасна! И последнее, что я говорила наставнику — это грубость и ненависть. А теперь он мёртв, и его кровь словно течёт по моим рукам. Мертвый. Кьестен мёртв, и его кровь на моих руках. Я испачкала в ней светлые штаны, и на коленях теперь растекались красные пятна. В ушах зашумело, и меня накрыла волна тошноты.