Дарханы. Академия Четырех богов (СИ) - Александрова Евгения - Страница 57

Да, он сходил с ума, когда его учитель покинул этот мир, но кто из нас не теряет в такие мгновения контроль над собой? Арнеина уже пережила смерть обоих родителей — и желание, хоть и на краткое, — шагнуть вслед за ними в пропасть и коснуться той земли, что сыпалась на их тела, тоже мелькало внутри безумной вспышкой.

— Мы справимся, — прошептала она. — Если хочешь, я поеду с тобой в Энарию, если скажешь, что это…

— Нет, — задумчиво помедлил Сиркх. — Не сейчас. Через несколько недель будут состязания в Сеттеръянге, поедем туда. Мне нужны ещё сильные одарённые, и я хочу увидеть, из кого их можно взрастить.

Несколько раз за последние недели он размышлял, что одаренных рождается будто всё меньше — и если допустить, что так и будет продолжаться, это может стать серьёзным вызовом для Ивварской империи, чья мощь держится на магии.

Как бы император ни ценил каждого одаренного, если их останется меньшинство, волна протестов может захлестнуть всю страну и подвести к опасной черте.

Как будто боги увидели, что их земли в надежных руках, и считают, что этого достаточно, чтобы вести население к процветанию — и больше не нужно столько контроля?

— Эльханан всегда рассказывает тебе об особенных? — улыбнулась она.

— Да. Увидимся с ним завтра и поговорим.

Сиркх улёгся на спину и закинул руки за голову. В этот момент он перестал быть императором, великим магом, говорящим с богами. Теперь перед ней был просто мужчина — её мужчина. Человечный, такой реальный, без обременения титулов и силы, которыми он жил каждый день.

Арнеина позволила себе насладиться этим моментом. Она осторожно подкралась ближе, чтобы провести пальцами по его коже, едва касаясь. Лёгкое прикосновение вызвало щекотку, и она почувствовала, как он невольно дёрнул плечом, не открыл глаз, но будто бы улыбнулся.

Её сердце билось учащённо, словно само стремилось сорваться в безумие, но она надеялась, что он не почувствует её волнения. Пусть оно останется скрытым, пусть спишет её дрожь на простую реакцию на его близость — обнажённого, притягательного, такого мощного в своей уязвимости.

Мысль про кольцо, символ и бродягу она быстро и ловко растворила в дымке своего разума, перемещая внимание к дыханию.

— Я так рада, что ты вернулся, — выдохнула она лёгким облачком и снова окутала императора своей нежной, тающей в воздухе любовью.

И это была истинная правда, прямо из самого сердца.

— Ну что, ди Мори, уже в строю? — без лишних сентиментальностей поприветствовал меня Кьестен де Торн на утренней практике.

— Да, учитель, — коротко ответила я, стараясь не смотреть на толпу учеников со всего Сеттеръянга.

Прошло два дня с моего сотрясения и после “свидания” с Бьёрном, которые я провела в своей келье, только девочки с кухни пару раз притащили мне поесть, но я даже не смогла перекинуться с ними парой слов.

Благодаря целителю и его отварам я быстро пришла в себя, но выходить на учёбу не торопилась. Однако и бесцельное сидение над текстами с даори в попытках изгнать навязчивые мысли о сероглазом северянине, который снова помог взять под контроль мой дар… поцеловав так, будто ему можно всё, лучше мне не делали.

Воспоминания о его прикосновении отдавали жаром во всём теле. Неужели его тоже с первой встречи так тянуло ко мне? Или это новая издёвка и проверка?..

Но нет, эта мрачная серьёзность во взгляде, нахмуренный лоб и попытка отстраниться. Как будто шутки кончились и для него тоже. И от этого мое сердце начинало трепыхаться ещё тревожнее и беспокойнее, а я не могла найти себе покоя. Я ничего не знаю об этом мире дарханов и местных законах, но то, что случилось, явно выходило за рамки… обычного уклада академии.

Пожалуй, стоит побольше разузнать, кто что думает про Бьёрна де Ларса. Будет жестоко обнаружить, что ко многим новеньким девушкам он относился так же, как и ко мне — очаровывая, привлекая и разбивая сердца, чтобы проверить, насколько они сильны и готовы стать одними из них.

Я с трудом стряхнула эти мысли, возвращаясь в действительность.

На сей раз нас собрали не на вершине горы, где мы обычно встречали рассветы, а на ровной тренировочной площадке — как раз там, где в последней стычке с Тьярой я упала и получила сотрясение мозга.

По утрам на рассвете всегда был общий сбор, но теперь казалось, что нас стало ещё больше — уже не сотня, а полторы, почти две с половиной сотни учеников замерли под строгим взором седовласого наставника.

Что-то сейчас будет. Сердце нехорошо сжалось.

— Отлично. Сегодня мы не будем тратить время на обычные тренировки, — объявил Кьестен де Торн, сложив руки за спиной и окинув нас строгим взглядом. Его голос, низкий и гулкий, разнесся над площадкой, заставляя учеников выпрямиться и замереть в ожидании. — Ваши навыки и силы будут проверены на Ойренахте.

Шум и перешептывания пронеслись по толпе. Даже те, кто, казалось, уже привык к суровому распорядку ордена дарханов и испытаниям, не смогли скрыть волнения. А может, то был шёпот предвкушения?

Кьестен не обратил внимания на реакцию. Он слегка прищурился и продолжил:

— Наставники выберут по очереди тех, кто, по их мнению, лучше всего подходит для их команд. Не обольщайтесь: вы здесь не ради личных амбиций. Каждая команда должна быть сбалансированной, и от вас потребуется работать на общий результат. Итак, — он хлопнул в ладоши, — позвольте представить тех, кто в этом году будет руководить и следить за вашими результатами. Эти люди прошли через большее, чем многие из вас могут себе представить.

На площадку в этот момент по ступеням поднялись многие наши учителя, но только четверо из них, как я поняла, возьмут на себя роли предводителей команд.

— Адриан де Хальт, — громко произнес Кьестен, для тех, видимо, кто ещё не добрался до его уроков.

Первый названный коротко поклонился.

Это был ивварец, дархан-наставник по истории — пожалуй, моему любимому занятию в Сеттеръянге. Сентар де Хальт был высоким мужчиной средних лет с глубоко посаженными глазами и вечной тенью усталости на лице. “Медведем” за глаза его звали немногие, самые смелые, потому что это прозвище дархану отчего-то не нравилось.

Его волосы, тёмные с легкой проседью, почти всегда были собраны в аккуратный хвост. Но мне он нравился — своей способностью оживлять даже самые скучные исторические данные, превращая их в захватывающие рассказы о древних сражениях, магических прорывах и великих лидерах.

Конечно, он рассказывал нам и о великом Сиркхе — императоре, которого избрали боги, но даже про Сиркха и его жену Арнеину слушать было интересно, как бы я ни относилась к их правлению на самом деле. Говорили, императрица удивительная женщина, способная выдержать мощь самого сильного мага в истории — и не сломаться рядом с ним. Вот её мне бы хотелось увидеть вживую.

Сентар де Хальт был увлечён историческими загадками и верил, что каждый ученик должен знать, откуда он происходит. С этим я точно не собиралась спорить, даже Нидейла — наша ведунья — всегда повторяла, что знать свой род всё равно что знать свою силу.

— Лайна де Сатори.

Стройная женщина с красивым именем, мягкими чертами лица и тёплой улыбкой — могла быть как доброй, так и достаточной строгой.

Дарханка учила контролировать свои эмоции, понимать чувства других и использовать силу магии сердца для создания гармонии, а также преподавала этику и магическое право: как использовать магию ответственно и понимать законы ордена, регулирующие применение силы.

Обычно у неё было мило, но немного скучно. А может, дело в том, что я считала себя щедро одарённой Кими, богом сердца, и разбираться со своими чувствами любила сама, как и вызывать их у других.

Если в этом мире есть что-то, что я умею хорошо — так это быть источником эмоций. Я тихо усмехнулась, сцепив руки за спиной.

— Иллиан ди Вар.

Последним Ксьетен представил худощавого мужчину с тонкими чертами лица, всегда облачённого в простые белые одежды. Голос дархана был негромким, но наполненным силой, словно он говорил от лица самих богов. А движения всегда медленны и полны уверенности — отчего я слышала, как некоторые звали его “Удав”.