Промышленный НЭП (СИ) - Тыналин Алим - Страница 5

Я благодарно кивнул. В Вознесенском я неожиданно нашел не просто консультанта, но потенциального соратника.

— Спасибо за ценные замечания, Николай Алексеевич. Внесу их в окончательный вариант.

Когда я уже собрался уходить, Вознесенский неожиданно спросил:

— Товарищ Краснов, если ваша концепция найдет поддержку… вам понадобятся экономисты для практической реализации. Я мог бы помочь.

В его глазах читалось искреннее желание применить свои знания для реальных изменений в экономике страны.

— Обязательно привлеку вас, — пообещал я. — Нам предстоит много работы.

На улице я сел в машину и Степан быстро повез меня домой. Сегодня время дороже денег. Нужно успеть внести все правки и подготовиться к вечернему совещанию.

Малый зал заседаний в Кремле представлял собой помещение средних размеров с тяжелыми портьерами на окнах и длинным столом красного дерева. Стены украшали портреты Ленина и карты СССР. Освещение — несколько электрических ламп под зелеными абажурами, создающих островки света над столом и оставляющих углы комнаты в полумраке.

Я прибыл за пятнадцать минут до назначенного времени, но оказался не первым. За столом уже сидел Серго Орджоникидзе, просматривая какие-то бумаги. Увидев меня, нарком тяжелой промышленности приветливо кивнул:

— А, Леонид! Наслышан о твоей блестящей операции на Дальнем Востоке. Надеюсь, сегодня ты поделишься соображениями по экономическим вопросам?

— Так точно, товарищ Орджоникидзе, — ответил я, пожимая его крепкую руку. — Подготовил анализ текущей ситуации и предложения по оптимизации.

— Хорошо, — Серго благосклонно улыбнулся. — Нам нужны свежие идеи. Темпы индустриализации требуют новых подходов.

Постепенно зал заполнялся. Вошел Валериан Куйбышев, председатель Госплана, высокий худощавый человек с аскетичным лицом интеллигента. За ним Киров, сразу наполнивший пространство своей энергией. Сергей Миронович выглядел моложе своих сорока пяти лет — светлые глаза, открытая улыбка, уверенные движения.

— Товарищ Краснов! — Киров крепко пожал мне руку. — Рад вас видеть. Ваши подвиги в Маньчжурии дошли и до Ленинграда.

Последними появились Молотов и Каганович, оба в темных костюмах, с неулыбчивыми лицами и внимательными настороженными глазами. Лазарь Моисеевич Каганович, невысокий, но крепкий, с характерными усиками и пронизывающим взглядом. Вячеслав Михайлович Молотов, в своем обычном облике строгого чиновника, с аккуратно подстриженными усами и пенсне, за которым скрывались непроницаемые глаза.

Ровно в восемнадцать ноль ноль открылась маленькая дверь в глубине зала, и вошел Сталин. Все присутствующие поднялись.

Иосиф Виссарионович выглядел, как обычно, просто, полувоенный китель без знаков различия, простые брюки, сапоги. Лицо с характерными следами оспы, густые усы, пронзительные, чуть желтоватые глаза.

— Садитесь, товарищи, — негромко произнес он с заметным грузинским акцентом и первым опустился на свое место во главе стола.

— Сегодня мы собрались в узком составе, — начал Сталин, — чтобы обсудить экономическую ситуацию и перспективы индустриализации. Товарищ Краснов, недавно вернувшийся с важного задания на Дальнем Востоке, подготовил анализ и предложения. Я считаю полезным выслушать свежий взгляд человека, непосредственно связанного с производством и международными операциями. Прошу вас, товарищ Краснов.

Я поднялся, ощущая на себе изучающие взгляды высшего руководства страны. В руках папка с тщательно выверенными документами, результат бессонных ночей и консультаций с лучшими экономистами.

— Товарищи, — начал я, стараясь говорить четко и уверенно, — анализ текущего хода выполнения пятилетнего плана показывает ряд системных проблем, требующих корректировки экономического механизма. Мы добились впечатляющих результатов в количественных показателях, но качество продукции, себестоимость, эффективность использования ресурсов остаются неудовлетворительными.

Я выложил на стол несколько диаграмм, наглядно показывающих рост производства в тоннах и штуках при одновременном снижении качественных показателей.

— Основная причина — недостаточная экономическая заинтересованность предприятий и работников в реальных результатах труда. План, выполненный любой ценой, часто оборачивается перерасходом ресурсов и низким качеством продукции.

Молотов недовольно поморщился, но промолчал. Каганович что-то быстро записывал в блокнот.

— Предлагаю концепцию промышленного НЭПа, сочетание государственного планирования с элементами хозяйственной самостоятельности предприятий и материального стимулирования работников, — я раздал всем присутствующим краткое изложение основных положений.

— Суть в следующем. Предприятия остаются в государственной собственности, но переводятся на полный хозрасчет. Директора получают больше свободы в выборе методов выполнения плана. Формируется премиальный фонд из части сверхплановой прибыли. Поощряется инициатива по снижению себестоимости и повышению качества продукции.

Я специально начал с наименее спорных предложений. Заметив, что Сталин внимательно изучает документы, продолжил:

— В легкой промышленности, сфере услуг и торговле предлагается разрешить ограниченное частное предпринимательство при строгом государственном регулировании и прогрессивном налогообложении. Это позволит быстро насытить рынок товарами народного потребления, улучшить бытовое обслуживание населения и одновременно высвободить государственные ресурсы для развития тяжелой промышленности.

Тут я заметил, как Каганович и Молотов обменялись неодобрительными взглядами, но продолжал:

— Особое внимание уделяется оборонной промышленности, которая должна получить приоритетное финансирование и режим наибольшего благоприятствования в получении ресурсов.

Я четко акцентировал этот пункт, следуя совету Величковского, и заметил, как Сталин слегка кивнул.

— Предлагается также новая форма организации производства, народные предприятия с элементами коллективного управления, где государство сохраняет контрольный пакет, но часть акций распределяется среди рабочих и инженерно-технического персонала, создавая прямую заинтересованность в результатах труда.

Это было наиболее радикальное предложение, и я спешил перейти к обоснованию его преимуществ, но Молотов резко прервал меня:

— Товарищ Краснов, вы предлагаете возврат к капитализму под социалистическими лозунгами? — его голос звучал холодно и жестко. — Частное предпринимательство, акции, материальное стимулирование… Где тут социализм?

— Позвольте мне закончить, товарищ Молотов, — я постарался говорить спокойно. — Социализм сохраняется в главном, в государственной собственности на основные средства производства и центральном планировании. Экономические стимулы лишь инструмент для более эффективного выполнения плана. Ленин не раз говорил о необходимости использовать все доступные методы для построения социализма, включая элементы госкапитализма.

— НЭП был временной тактической мерой, вынужденным отступлением, — вступил в разговор Каганович. — Сейчас мы наступаем по всему фронту, строим социализм в одной стране. А вы предлагаете снова открыть двери капитализму.

— Не капитализму, а экономической эффективности, — парировал я. — Взгляните на эти цифры, — я разложил еще несколько диаграмм. — Падение производительности труда, рост себестоимости, снижение качества продукции. При таких тенденциях план первой пятилетки не будет выполнен по качественным показателям.

— У вас есть конкретные доказательства, что ваша модель даст лучшие результаты? — это был первый вопрос от Сталина, и все обратили внимание, насколько спокойно и деловито он прозвучал.

— Да, товарищ Сталин, — ответил я, развернув следующую диаграмму. — Во-первых, опыт операции «Дацин» доказал эффективность сочетания государственного контроля с инициативой исполнителей. Используя экономические стимулы и делегирование полномочий, мы смогли создать передовое вооружение в рекордные сроки.