Промышленный НЭП (СИ) - Тыналин Алим - Страница 48

— Товарищи, — обратился я к измученным, но полным энтузиазма сотрудникам, — предлагаю сделать небольшой перерыв. Принесли чай и бутерброды из столовой наркомата.

Мы расположились вокруг большого стола в углу кабинета. Крепкий чай в граненых стаканах и простые бутерброды с сыром и колбасой, скромный, но необходимый ужин для людей, работающих вторые сутки без перерыва.

— Как вы думаете, Леонид Иванович, — спросил Вознесенский, отхлебывая горячий чай, — сможем ли мы переломить ситуацию с помощью публикаций?

Я задумался, обхватив ладонями теплый стакан:

— Информационная кампания лишь один из элементов нашей стратегии. Параллельно мы работаем над нейтрализацией некоторых самых опасных ударов.

— Рискованная игра, — покачал головой Железнов. — Каганович не из тех, кто прощает поражения.

— У нас нет выбора, — твердо ответил я. — Если мы не переломим ситуацию сейчас, эксперимент будет свернут, а все его участники репрессированы по обвинению во вредительстве.

После короткого перерыва работа возобновилась с новой силой. Вознесенский и его группа экономистов продолжали анализировать и систематизировать данные, готовя материалы для будущих публикаций.

Я просматривал подготовленные диаграммы, мысленно представляя, как они будут выглядеть на газетной полосе. Наглядность статистических данных имела решающее значение, читатель должен был сразу видеть разницу между традиционной моделью управления и промышленным НЭПом.

К трем часам ночи основной пакет материалов был готов. Вознесенский, несмотря на усталость, выглядел удовлетворенным:

— Завтра с утра мы разберем оставшиеся данные и подготовим аналитические комментарии. К полудню все будет готово для передачи в редакцию.

— Отлично, Николай Алексеевич, — я пожал его руку. — Без вас и вашей команды мы не смогли бы так оперативно подготовить столь основательные материалы.

Когда я направился к выходу, Вознесенский окликнул меня:

— Леонид Иванович, помимо экономических показателей, мы собрали интересные данные о социальных изменениях на предприятиях. Рост квалификации рабочих, снижение текучести кадров, повышение трудовой дисциплины… Это тоже результат эксперимента, возможно, не менее важный, чем производственные показатели.

— Вы совершенно правы, — кивнул я. — Подготовьте отдельную аналитическую записку по этому вопросу. Мы используем эти данные для второй волны публикаций, когда перейдем от простого изложения фактов к более глубокому анализу.

Выйдя на морозный воздух, я глубоко вдохнул. Несмотря на глубокую ночь, Москва не спала полностью. Где-то вдалеке слышался гудок паровоза, изредка громыхал редкий трамвай, а над промышленными районами города поднимался дым заводских труб, третья смена продолжала работу.

Мой служебный «ГАЗ-А» ждал у подъезда, Степан дремал за рулем. Я тихо постучал по стеклу, не желая пугать его резким пробуждением.

— Домой, Степа, — сказал я, усаживаясь на заднее сиденье.

По пути я размышлял о предстоящей информационной кампании. Она была лишь частью общей стратегии, но частью важной. Объективная информация о результатах эксперимента могла изменить отношение к нему не только рядовых партийцев, но и влиятельных фигур в руководстве страны.

Сталин всегда подчеркивал первостепенное значение индустриализации для выживания СССР в условиях «капиталистического окружения». Если мы сможем доказать, что промышленный НЭП значительно ускоряет этот процесс, у него появится веская причина поддержать эксперимент, несмотря на идеологические возражения Кагановича.

Автомобиль остановился у подъезда моего дома на Арбате. Поднимаясь по лестнице в свою квартиру, я чувствовал свинцовую усталость, но не мог позволить себе долгий отдых. Утром предстояла встреча с Мышкиным для координации следующего этапа операции.

Утро среды выдалось ясным и морозным. Солнце играло на окнах домов, словно природа решила поддержать нас в этот важный день.

К газетным киоскам столицы уже выстраивались очереди. «Экономическая газета» выходила дважды в неделю, по средам и субботам, и имела устойчивую аудиторию среди хозяйственников, инженеров, экономистов и руководителей предприятий. Сегодняшний номер должен был стать особенным.

Я приобрел свежий выпуск в киоске на углу Тверской и быстро раскрыл его, пробегая глазами заголовки. Первая полоса не обманула ожиданий.

Крупным шрифтом набрано: «НОВЫЕ МЕТОДЫ ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ НА ПУТИЛОВСКОМ ЗАВОДЕ: ФАКТЫ И ЦИФРЫ». Под заголовком располагалась обширная статья с диаграммами и таблицами, наглядно демонстрирующими экономический эффект промышленного НЭПа.

Автор материала, Яков Гринберг, избегал политических оценок, но сухие цифры говорили сами за себя: за полгода эксперимента производительность труда выросла на сорок четыре процента, себестоимость продукции снизилась на двадцать два процента, выпуск артиллерийских систем увеличился почти в полтора раза при тех же производственных мощностях.

На второй странице располагалась аналитическая статья Дмитрия Левитана «Экономические стимулы и производительность труда», где подробно разбирались методы материального стимулирования, внедренные на экспериментальных предприятиях. Автор подчеркивал, что премирование за конкретные результаты труда, экономию материалов и рационализаторские предложения создает заинтересованность рабочих в конечном результате.

На третьей странице помещалось обширное интервью с директором Путиловского завода, где он рассказывал о практическом опыте внедрения новых методов хозяйствования. Особый акцент делался на повышении качества продукции и снижении брака, что имело критическое значение для оборонных изделий.

Набрав номер из ближайшей телефонной будки, я связался с Соколовым.

— Федор Семенович, поздравляю с отличным материалом! — сказал я, когда редактор снял трубку.

— Спасибо, Леонид Иванович, — ответил Соколов. — Газета уже разошлась тиражом в тридцать тысяч экземпляров, сейчас допечатывают еще десять тысяч. Спрос неожиданно высокий.

— Какова реакция?

— Пока трудно сказать. Но звонки из наркоматов и крупных предприятий уже поступают. Многие просят дополнительные экземпляры для распространения среди инженерно-технического персонала.

— А реакция противников?

Соколов помедлил:

— Мехлис из «Правды» звонил час назад. Был крайне недоволен, угрожал «поставить вопрос о политической линии газеты». Но пока никаких конкретных действий.

— Держитесь, Федор Семенович. Готовьте следующий материал, по Нижнетагильскому комбинату. К вечеру Вознесенский доставит все необходимые данные.

Выйдя из телефонной будки, я направился в сторону Лубянской площади, где в маленьком ресторанчике «Астория» у меня была назначена встреча с Мышкиным.

По пути я наблюдал интересную картину: люди стояли группками у газетных киосков и оживленно обсуждали прочитанное. Некоторые держали в руках свежий номер «Экономической газеты». Информационная кампания началась, и первая реакция была обнадеживающей.

«Астория» пряталась в переулке недалеко от Лубянки. Неприметное заведение с добротной кухней, оно привлекало клерков из окрестных контор и средний управленческий персонал. Идеальное место для встречи, достаточно людное, чтобы не привлекать внимания, но не настолько популярное, чтобы там можно было наткнуться на высокопоставленных чиновников.

Мышкин уже ждал меня за столиком в углу зала. Перед ним стояла тарелка с нетронутым борщом и стакан чая.

— Видели сегодняшний номер? — спросил я, присаживаясь напротив.

— Да, — кивнул Мышкин. — Отличная работа. Особенно впечатляют диаграммы роста производительности труда. Наглядно и убедительно.

Официантка, пожилая женщина с усталым лицом, подошла принять заказ. Я попросил только чай и бутерброд с сыром.

— Какие новости по Путиловскому заводу? — спросил я, когда официантка отошла.

— Наши источники подтверждают, диверсия назначена на завтрашнюю ночь, — тихо ответил Мышкин, наклонившись ко мне. — Объект тот же, литейный цех. Предполагаемый способ, вывод из строя системы охлждения мартеновских печей, что должно привести к перегреву и выплеску металла.