Промышленный НЭП (СИ) - Тыналин Алим - Страница 25

Но главное испытание ждало впереди. Нам предстояло применить методы «промышленного НЭПа» к самой сложной и болезненной сфере советской экономики — сельскому хозяйству.

Апрельское солнце пригревало весенние поля, на которых уже вовсю шли посевные работы. Сельские пейзажи Рязанской области радовали глаз после промышленных ландшафтов Урала и Кузбасса. Но за этой идиллической картиной скрывалась настоящая трагедия.

Колхоз «Красный путь» в Рязанской области выбрали для эксперимента не случайно. Средние по размеру хозяйство с типичными проблемами: низкая производительность, отсутствие мотивации у колхозников, проблемы с выполнением плана государственных поставок.

Председатель колхоза, Фирсов Матвей Егорыч, встретил нашу делегацию с настороженностью. Коренастый мужчина лет пятидесяти с обветренным лицом и натруженными руками, он смотрел на городских с явным недоверием.

— Слышал я про ваши эксперименты, товарищ Краснов, — произнес он, когда мы расположились в правлении колхоза, небольшом деревянном доме с потрескавшейся краской на стенах. — Только боюсь, что на заводах одно, а в колхозе другое. У нас тут сама земля работает, а не станки. Ее маслом не смажешь, деталями не заменишь.

— В этом вы правы, Матвей Егорыч, — согласился я. — Потому и методы будут иные. Но принцип тот же, материальная заинтересованность в результатах труда.

Несколько часов мы обсуждали новую модель организации сельскохозяйственного производства. Ключевой элемент, перевод колхоза на хозрасчет с сохранением обязательных поставок государству, но введением системы материального стимулирования за сверхплановую продукцию.

— По нынешней системе, — объяснял я, — колхоз сдает все, что произвел, по фиксированным низким ценам. У колхозников нет стимула производить больше. При новой системе базовые поставки сохраняются, но все, что сверх плана, колхоз может продавать по более высоким ценам через кооперацию. Часть вырученных средств идет на премии колхозникам, часть — на развитие хозяйства.

— А если план не выполним? — нахмурился Фирсов.

— Тогда придется закупать недостающее у других хозяйств по рыночным ценам, — ответил я. — Это создает дополнительный стимул выполнять план.

Втроем мы вышли во двор. Колхозники работали на прополке озимых.

— Внедрим и другие элементы, — продолжил я. — Например, хозрасчетные звенья и бригады. Каждое звено получает участок земли, семена, технику и задание. От результатов зависит оплата труда.

— Чем это от нынешних бригад отличается? — скептически спросил Фирсов.

— Хозрасчетная самостоятельность. Звено само решает, как организовать работу. Само учитывает затраты и результаты. И главное, получает вознаграждение в зависимости от этих результатов.

Еще одним важным нововведением стала организация машинно-тракторной станции нового типа. В нескольких километрах от «Красного пути» располагалась МТС, обслуживающая несколько колхозов района. Но традиционная система, когда МТС выполняла работы по разнарядке райисполкома, часто приводила к задержкам и низкому качеству.

Директор МТС, Кулагин Иван Степанович, рослый инженер с военной выправкой, энергично включился в эксперимент:

— По старой схеме, — рассказывал он, когда мы осматривали тракторный парк, — колхоз не мог выбирать, когда ему пахать или сеять. Все по разнарядке сверху. А теперь заключаем прямые договоры. Колхоз определяет сроки, объемы работ, требования к качеству. Мы выставляем счет. Оплата частично в деньгах, частично натурой, зерном или другой продукцией.

— Но главное новшество, — добавил я, — система материального стимулирования трактористов и механизаторов. Раньше они получали фиксированную оплату, независимо от качества работы. Теперь их заработок зависит от обработанной площади, экономии горючего, соблюдения агротехнических сроков.

— И результаты уже видны, — кивнул Кулагин. — За месяц выработка на трактор выросла на тридцать два процента, расход горючего снизился на восемнадцать. Трактористы стали бережнее относиться к технике.

В соседнем районе мы внедрили еще одно новшество, систему контрактации вместо обязательных поставок. Колхоз «Заря социализма» стал экспериментальной площадкой для этой модели.

Председатель, Рогожкина Зинаида Петровна, энергичная женщина средних лет с умными глазами и решительным характером, встретила нас на колхозном поле, где шла посевная.

— При обязательных поставках, — объясняла она, наблюдая за работой сеялок, — колхоз должен сдать фиксированное количество продукции по низким ценам. Неважно, сколько мы произвели. А при контрактации государство заключает с нами договор на поставку продукции по более высоким ценам, плюс авансирует закупки, предоставляет семена, удобрения, технику.

— Это создает совершенно иные стимулы, — добавил я. — Колхоз заинтересован произвести как можно больше, ведь вся продукция будет закуплена по контрактным ценам.

— Но самое интересное, — продолжила Рогожкина, — что при контрактации колхоз может выбирать культуры для выращивания, ориентируясь на свои возможности и особенности почв. При системе обязательных поставок такого выбора нет.

К началу мая, когда посевная заканчивалась, первые результаты сельскохозяйственного эксперимента стали очевидны. Площадь засеянных земель в экспериментальных колхозах выросла на восемнадцать процентов по сравнению с предыдущим годом. Производительность труда увеличилась на двадцать четыре процента. МТС нового типа обработали на тридцать семь процентов больше земли при снижении затрат на пятнадцать процентов.

Особенно впечатляли результаты колхоза «Заря социализма», где внедрили систему контрактации. Они полностью выполнили посевной план на десять дней раньше срока и дополнительно засеяли сто двадцать гектаров кукурузы, на которую заключили выгодный контракт с государственной заготовительной организацией.

На совещании в Наркомземе я докладывал о первых результатах эксперимента. В просторном зале собрались руководители сельскохозяйственных ведомств, представители Госплана, экономисты. В президиуме заседали наркомзем Яковлев, Молотов и Каганович.

— Товарищи, — начал я свой доклад, — эксперимент по внедрению методов «промышленного НЭПа» в сельском хозяйстве показывает обнадеживающие результаты. В пяти экспериментальных колхозах и трех машинно-тракторных станциях мы наблюдаем значительный рост производства при снижении затрат.

Я подробно изложил методику эксперимента и первые результаты. Особый акцент сделал на том, что новая система не противоречит основам коллективизации, земля и основные средства производства остаются в общественной собственности, сохраняется плановый характер экономики.

— Но главное, товарищи, — подчеркнул я, — это изменение отношения колхозников к труду. Появилась заинтересованность в результатах, инициатива, бережливость.

После доклада посыпались вопросы. Большинство касались технических деталей организации хозрасчета, методики расчета оплаты труда, формирования фондов накопления и потребления.

Но Каганович молчал, сумрачно глядя на меня из-под густых бровей. Лишь когда основная дискуссия завершилась, он поднял руку:

— У меня вопрос принципиального характера, товарищ Краснов. Не считаете ли вы, что ваша система поощрения материальной заинтересованности противоречит основам социалистического строительства в деревне? Не возрождает ли это кулачество в новой форме?

Зал затих. Каганович задал именно тот вопрос, которого многие опасались, но не решались сформулировать.

— Товарищ Каганович, — спокойно ответил я, глядя ему прямо в глаза, — наш эксперимент как раз и направлен на укрепление социалистических основ сельского хозяйства, а не на их подрыв. Посудите сами: земля остается в общественной собственности, основные средства производства — тоже. Распределение производится по труду, а не по капиталу. Никакой эксплуатации человека человеком тут нет и быть не может.