Мир жизни и смерти 9 (СИ) - Пуничев Павел - Страница 2

Оказалось, что могла.

В наступившей тишине цокот её каблучков по мраморному полу зазвучал победным маршем, но продолжался он недолго: за её спиной воздух почернел, сгустился, в единый миг преобразуясь в два чёрных с серебристым отливом крыла, они тут же взбили воздух, легко поднимая её в воздух, в этот раз демонстрируя восхищённому мужскому сообществу две её другие впечатляющие выпуклости. Даже зомби-привратник в этот раз не сдержался, одобрительно поцокав сгнившим языком. Видимо даже ему ничего человеческое не чуждо.

Флора Броневому

Классно да? Это награда Лапы за смерть Павшего Бога, потрясная штука.

И тут же ни с того ни с сего добавила:

Блин, мне бы такие сиськи и попу.

Если у тебя такие сиськи были, ты бы пополам сломалась, или ходить пришлось бы лёжа, волоча их за собой.

Флора ничего не ответила, лишь жалобно вздохнула, уподобляясь всему женскому коллективу.

Тем временем Лапочка мягко опустилась на балкон и тут же, склонив колени и опустив голову, протянула конец цепи своему новому хозяину. Стоявшие позади отца дочери явно скривились, но их отец принял подарок благосклонно, намотав конец цепи на руку. Повезло засранцу, что на нём были перчатки, контакт с мифрилом для разной нечисти даром не проходит, мою левую ладонь ей прожгло чуть ли не до костей.

Моей собственной регенерации и наложенной Флорой хватало чтобы заживлять плавящуюся плоть, но запашок от дымящейся кисти шёл будто кто-то форточку в ад открыл. И, кстати, про регенерацию, да и про непробиваемую броню, которую я сам себе понапридумывал и которая должна была появиться у меня при сотне единиц ярости. Оказалось, что ничего подобного: эти параметры увеличились не до ста процентов, как я надеялся, а на сто процентов увеличивали мои уже имеющиеся показатели. А так как они были у меня, мягко скажем, не очень, то итог получился средненький. В общем, как я и говорил раньше, раса демонов идеально подходит лишь танкам, у которых мозг и так не шибко развит, зато броня и такая регенерация, что при удвоении смогут кардинально изменить стиль игры.

С балкона раздался тихий кашель и, наконец, ожившая публика, повернула свои головы в ту сторону. Не знаю готовил ли этот хмырь длинную речь, которую мы сбили своим появлением, сейчас он ограничился десяткам слов:

— Друзья, Мать Покровительница озарила наш мир своим сиянием, прошу вас пройти в торжественный зал. Да начнётся празднование в её честь!

Прекрасные слова, вот только куда идти и где здесь торжественный зал? Конечно, можно пристроиться за остальными, и никто не поймёт, что мы понятия не имеем куда идти, вот только что-то никто не движется, да я не вижу больше ни одной двери, кроме той, через которую мы вошли. Пришлось стоять, как и все, делая вид, что так и надо, глядя как огни множества свечей гаснут, пространство вокруг нас темнеет и его начинают пронзать вихрящиеся рубиновые искры. Стены подёрнулись маревом, по ним побежали всполохи, рассекая их на полосы, которые начали крутиться в противоположные стороны, будто мы находились внутри гигантского кубика Рубика. Тут же плиты мозаичного пола под ногами вздрогнули, некоторые из них начали взмывать вверх, поднимая в воздух застывших на них существ. Под нами плита тоже начала подниматься и медленно раскручиваться в след за крутящимися искрами, поднимая нас всё выше и раскручиваясь все сильнее. Несколько мгновений и я почувствовал себя затянутым в гигантский водоворот и нас затянуло в него не одних: половина гостей кружила вместе с нами, а вот вторая половина кружила в противоположную сторону. Естественно, это не могло закончиться хорошо и буквально через мгновение первая пара кружащихся встретилась с кружащимися в противоположную сторону на полной скорости, исчезнув в беззвучной вспышке, а затем такие вспышки начали озарять окутавший нас сумрак одна за одной. Я только успел схватить за талию Флору и притянуть её к себе, как увидел несущуюся прямо на нас плиту со стоящей на ней какой-то старой грымзой, держащей на поводке молодого обнажённого по пояс, атлетично сложенного, молодого парня. Миг, и мы врезались друг в друга, ослепнув в очередной вспышке. Она на несколько мгновений вырвала нас из реальности, а когда зрение вернулось, вид вокруг разительно изменился.

Сначала я даже подумал, что мы снова оказались в долине, залитой кровавыми отблесками взошедшей луны, но нет: луна здесь была и какая: создавалось впечатление, будто она приблизилась теперь закрывая собой треть небосклона и была так близко, что на её лике были видны все моря и кратеры так чётко, что казалось до них можно дотронуться рукой. Возможно, такой эффект создавался за счёт хрустального купола, раскинувшегося над нами, обрамлённого лишь тонкими нитями перекрытий, складывающихся в паучью сеть. Вставленные между нитями хрустальные линзы приближали и луну, и окружающие её звёзды, превращая их в неспешно кружащиеся в небесах масляные фонари, света которых хватало, чтобы превратить ночь в опалённый алым закатом вечер. Хрустальный свод поддерживали тонкие высоченные колонны, стены же здесь отсутствовали, вместо них нас окружали горные хребты, с подножий которых к колоннам спускались вереницы склепов, старых и свежевырытых могил. Самый большой склеп, сложенный из массивных блоков чёрного гранита, заходил прямо во внутренний круг колонн, на крыше которого стояла местная шишка со своими дочерьми. Остальные гости так и продолжили парить на гранитных плитах, практически затерявшихся в невероятном объеме этого призрачного сооружения.

— А я ведь помню, как здесь совсем недавно всё было по-другому.

Я обернулся на голос старой грымзы, с которой несколько секунд назад мы столкнулись и удивлённо расширил глаза: никакой мерзкой старухи рядом не было. Перед нами стояла женщина средних лет, чьи чёрные с проседью волосы нисколько не походили на облезлые лохмы, скрюченные шишковатые пальцы с чёрными когтями превратились в ухоженные пальчики, которые с каждым мгновением становились всё изящнее, а кожа на запястьях всё моложе. С неё исчезали старческие пятна, на ноготках проявился качественный маникюр. Спина выпрямилась, отвислый живот исчез. Я опять перевёл взгляд на лицо. Нет, откуда дама средних лет, молодая девушка с волосами цвета вороного крыла и пухлыми губками, подведёнными ярко-алой помадой роковой женщины. Пугающе привлекательной женщины. Я как загипнотизированный всматривался в её черты и только предсмертный хрип, заставил отвести меня глаза и посмотреть на юношу, которого она вела на поводке. Посмотрел и внутренне содрогнулся от ужаса: молодой парень на глазах превращался в старого деда, с серой обвисшей кожей и торчащими костями суставов. Хотя нет не в деда, в ходячий труп, чья жизненная энергия была высосана досуха. Он отчаянно захрипел ещё раз и повалился, сначала на колени, а затем и плашмя, ударяясь о гранитную плиту, рассыпаясь по ней серым пеплом и обломками костей.

— Ещё лет сто назад, когда здесь заправлял ваш Верховный, вон там били горячие гейзеры и плескалась лава, а с того склона тёк ручей свежей крови, и все верховные ведьмы могли омолодиться в его бурных потоках. А теперь же приходится приводить свежее мясо с собой. Ведьма брезгливо встряхнула запястьем, сбрасывая с руки конец поводка, который совсем ещё недавно шёл к шее юноши.

— Что?

Я, несколько ошеломлённый произошедшей метаморфозой прослушал начало её реплики, вопросительно уставившись в её чёрные как ночь глаза.

— Я говорю, — ведьма шагнула вперёд, нисколько не смущаясь видом прижатой ко мне суккубы, скользнула ухоженным пальчиком по моей груди, — нынешний управляющий сильный Некромант, несомненно, но слишком прижимистый, не то, что предыдущий. Ваш Верховный, хоть и демон, но был мужчиной щедрым и охочим до весёлых праздников. Помнится, мы с ним так зажигали, до сих пор приятно вспомнить. Думаю, многие были бы рады его возвращению.

— Мертвяки, фракция одна из сильнейших, но, когда дело касается развлечений — нету в них нужного огонька. В отличие от вас — демонов. Вы зажигать умеете.