Морок (СИ) - Алексеев Александр - Страница 49

Нам нужно продержаться до зимы. Имперцы и поляки тогда уйдут на зимние квартиры, а Царь Виктор к весне обучит новобранцев и сможет выступить на помощь бывшим союзникам. Зря, ох, зря наш риксдаг разорвал союз с Россией, надеясь, что это умаслит императора в Вене. Не умаслило.

Имперский генерал Карл де Бюкуа не скрывал своих планов после разорения Вильно — взятие Динабурга. Польский король повелел огнём и мечом уничтожать города не открывшие ворота перед бывшими хозяевами. В Вильно имперцы перебили половину горожан и после грабежа предали город огню, чтобы другим неповадно было.

Целую неделю мы решали, где будем встречать противника. Российский царь Виктор, мой племянник, прислал ко мне начальником штаба командира своей первой бригады барона Пауля Ферштейна. Около местечка Ёзеросы за перешейком между озёр мы поставили три двадцати пушечных редута, посадив на каждый из них по полку мушкетёров. Ещё три полка оставались в резерве вместе с конными полками драгун и рейтар. Обоз охраняло две тысячи ополченцев.

Имперцы подошли к перешейку, но не бросились в атаку. Подождали пока подтянется остальная армия. А силы у них были весьма солидные: пять тысяч имперской пехоты(чехи), пять тысяч французской пехоты, пять тысяч польско-литовской конницы, две тысячи имперских рейтар. Получается, что солдат у них раза в два больше, чем у нас. Мы послали за подмогой в Динабург, но скорее всего к нам пришлют небольшой отряд и не факт, что он успел бы к началу боя.

Утром имперская артиллерия начала выдвижение, но попала под удар наших пушек и спешно ретировалась, оставив на холме несколько разбитых орудий. Бюкуа решил наступать без поддержки артиллерии. Пехота в центре, конница на флангах.

Хорошо, что Курляндия запасла много пороха. Канониры имели хорошую выучку и привычно палили по врагу, выкашивая просеки в тесных рядах терций. Польские гусары, потеряв половину товарищей, смогли врубиться в пехотные коробочки наших полков. Сотни наших мушкетёров были изрублены. https://vkvideo.ru/video198628638_169453816?ref_domain=yastatic.net

Гусары вышли из свалки и начали строится для нового окончательного удара. Но были отброшены нашими рейтарами, разрядившими пистоли в строй не разогнавшихся гусар. Терции в это время дошли до редутов, но были остановлены плотным ружейным огнём. Пехота попроще, например польские или запорожские пластуны, уже начала бы отход. Но, имперской и французской пехоте такое не пристало. Вновь загремели барабаны и вражеские коробочки вновь поползли на редуты. Имперские пушки вновь выкатились на холм и начали обстрел редутов. Бюкуа бросил в бой свой свежий резерв — имперских рейтар. Польские гусары отправились в обоз зализывать раны.

Пауль Ферштейн по стихающей стрельбе понял, что редуты вскоре падут. Он принял правильное решение. Взял два конных полка и повёл их в тыл врага по заранее найденной лесной дороге. Весь их манёвр на средней рыси занял семь-восемь минут. И наша конница навалилась на пушки и обоз противника.

Нас спасло появление рижского конного полка из Динабурга. Они с разбега врубились в нестройные массы имперской пехоты, та дрогнула и начала отходить. Преследовать противника было некем. Половина нашей пехоты и конницы выбыли из строя. У врага убитых и раненных было ещё больше. Плюс тысяча испанцев попала в плен и была отправлена в Себеж. Нам их кормить было нечем.

У Ковно стояла вторая имперская армия. А у нас резервов для битвы в поле уже не было. Польский король предлагал переговоры. Как бы риксдаг не принял бы это предложение. А там и до капитуляции не далеко.

Вайс недавно предлагал Курляндии присоединится, но на голосовании чуть больше половины депутатов проголосовали против присоединения. «Мы не хотим кормить огромную Россию!»

Место действия: Себеж(Россия).

Время действия: июль 1613 года.

Иван Молотов, полковник, командир Четвёртой бригады.

В Себеже наконец-то достроен Кремль с семью высокими башнями и городская крепость с восемнадцатью башнями. Общая длина стен более пяти вёрст. Поменьше чем Смоленская крепость, но тоже ничего. Пригородные посады окружены деревянным частоколом со рвом. Так что врагу было не взять Себеж с наскока.

До конца Дашиных занятий больше часа. Поэтому я зашёл в трактир и заказал кофе. Ну, как кофе… Напиток похожий на кофе. Два варианта. Из обжаренных желудей или из корня цикория. Из-за войны в Курляндии в Себеже зерновой кофе в трактирах закончился. Зато полугара, наливок и настоек — хоть залейся. Вышел царский указ «о винной торговле». Теперь, чтобы торговать вином нужно было заплатить пошлину и продавать только из бочек с царских мануфактур. Сам гнать можешь, но продавать нельзя. Попадёшься — в Сибирь в железе, а тот кто тебя поймал получит половину твоего имущества. Остальное заберёт казна. Как только из Себежа увезли двух нарушителей, всем стало ясно — это не игра и вино стали продавать только в трактирах и только из царских бочек. Один сведущий человек сказал, что от производства наливок прибыток больше чем от хлебопекарни. И вино в дубовых бочках не скоро испортится, о отличие от муки в мешках. Так что многие купцы и дворяне начали открывать свои трактиры и торговать царским вином.

В этой обители Бахуса закуску брали редко. Зато вино лилось по кружкам рекой. Кто-то пил с радости, кто-то с горя. Вон, группа иностранцев сидит с нахмуренным видом. Это до них дошли известия о том, что тысячу их соотечественников, пленённых в Курляндии отправили на строительство порта Петербург. Туда, где Нева впадает в Финский залив. Видел я то распоряжение для деда Альбрехта. Царь запретил строить дома и мануфактуры ниже трёх метров от уровня воды. Только на насыпях. Видимо царь откуда-то прознал про большие наводнения на Неве. Наверное, от шведов.

Тем временем от компании угрюмых набравшихся французов, что управляли стекольной мануфактурой, отделился самый молодой и самый дерзкий. Я уже не раз делал ему замечания, чтобы он не приставал к Даше. Она хоть и умна в науках — в мужчинах совсем не разбирается. Не прогоняла нахала, а использовала его для своему обучению французскому языку. Нечто у неё в школе учебника со словарём не появилось…

Ну так вот этот мусье в прошлую нашу встречу со смехом говорил Даше о любви и счастье. Она то, дура, думала, что он шутит, а он всерьёз. И начал её за руку хватать, чтобы дала ответ. И она, слава Богу, отвергла его. Этот француз на неё обрушил бы все ругательства если бы не я. Я положил тогда ладонь на эфес шпаги и любитель русских девушек всё сразу понял.

Только сейчас вот и он был при шпаге. И тоже положил ладонь на эфес. Встал посреди трактира и обратился ко всем:

— Господа русские, вот скажите мне, как обращаться к беспутной женщине? Стерва или шлёнда? Как ещё можно?

Тут народ оживился изощряясь в ругательствах:

— Плёха… Гульня… Визгопряха… Титёшка… Волочайка… Мамошка… А кого так назвать собираешься?

Француз ухмыльнулся глядя на меня:

— Есть тут одна подстилка-учительница. Дашкой кличут.

— Уж не про Кирову ли?

— Про неё. Рассказать ли вам, честные люди, что про неё говорят?

Я не мог терпеть дольше и прохрипел:

— Заткнись, шалава!

— Ты кого шалавой назвал, шаврик фуфлыжный?

Видать эти французы давно в России живут, раз таких художеств нахватались…

— Выйдем? — спросил я положив ладонь на эфес шпаги.

— Выйдем! — ответил француз, — Давненько я не поил кровью свою шпагу. До вашей смуты я в Европе девять человек на тот свет отправил. Нужен десятый. Для ровного счёта.

Он нарочито беззаботно прошёл к двери и затянул не воровской манер, глядя на притихших купцов:

— А сколько я зарезал, а сколько перерезал…