Менеджер Нагибко, вы робот? - Жукова Юлия Борисовна - Страница 1

– Сеня, стоп!!! – закричала я и чуть не сверзилась с ящика, на котором сидела. Зато гориллоподобный робот застыл в полунаклоне, не опустив коробку весом под центнер на полку, которая и половины не выдержит.

Я поспешила подтвердить голосовой приказ электронным. Ибо Сеня тупой, как пробка. Кто-то, конечно, может сказать, что роботы не бывают тупыми, а действуют согласно программе. Я даже соглашусь, но вот конкретно этот SEN91-18-5 как-то умудрялся ломать и ронять в десятки раз больше, чем остальные погрузчики.

Хотя я всё равно питала к нему некоторую слабость, ведь именно ему обязана своим «пробуждением».

Тот день начинался, как обычно: подняла коробку, отнесла коробку, поставила коробку. Вернулась. Подняла – отнесла – поставила. В соответствии с программой. Я передвигалась по складу в череде других роботов. Куда ехали коробки по транспортёрной ленте, я не думала, в мои задачи это не входило. Я видела только то, что входило в рамки задачи. За пределами – темнота. Коробки появлялись из ниоткуда. И уезжали в никуда. На моём пути возникали другие роботы, и тогда требовалось подождать. Кроме этого, меня ничто не интересовало.

Потеря!

Это высветилось красным у меня перед глазами. На то же намекал слегка приглушённый звон справа. Повернув голову, я увидела робота с надписью во всю грудь «SEN91-18-5». У его ног лежал ящик с чем-то, обозначенным как «Френокрезатрон Н-134-О», и нехорошо позвякивал до сих пор.

«Что-то сегодня все тупее, чем обычно», – подумалось мне.

Я подтвердила потерю, и к ленте устремился ярко-красный робот-уборщик. Программа спросила, нужно ли отправлять товар клиенту, я снова согласилась, а SEN91-18-5 тем временем взялся за очередной ящик с френокрезатроном. Успешно поставил на движущуюся резиновую полосу первый, потом второй, согласно программе оставив между ними пространство в десять сантиметров, затем третий. И взялся за четвёртый. Но место на ленте уже кончилось. Тем не менее, SEN91-18-5 наклонился, отмерил десять сантиметров от предыдущего ящика и разжал руки. Френокрезатрон полетел на пол с высоты в половину человеческого роста и звонко сообщил о ещё одной потере.

Подтвердить?

Сообщение замигало у меня поперёк поля зрения. «Подтвердить», – согласилась я, наблюдая, как вновь рванулся к ленте робот-уборщик.

А SEN91-18-5 взялся за следующий френокрезатрон. Поставил первый, отмерил десять сантиметров, поставил второй, ещё десять сантиметров, поставил третий, взялся за четвёртый, отмерил десять сантиметров…

– Да что ж ты делаешь?!

Мой голос не прозвучал вслух, хотя я думала, что кричу. В углу поля зрения нашлась кнопка «Отменить», и я нажала её – чем?

SEN91-18-5 застыл. Я видела его, видела склад вокруг него, но на картинку накладывались какие-то надписи, шкалы и значки, словно это была не реальность, а экран с записью. Или дополненные очки?.. Но я не чувствовала их у себя на лице. Я попыталась сосредоточиться на ощущениях кожи. Их не было. Вообще никаких ощущений от тела не поступало, словно я висела в вакууме!

Но вокруг – не космос, а какой-то склад. Что я тут делаю? Почему этот робот меня послушался? И вообще, для начала… а кто я?

Ошарашенная этой мыслью, я выпрямилась и замерла, пытаясь хоть что-то понять. Будто впервые оглядывала высокие, до самого верха полки, роботов самых разных размеров и форм, серые полы, металлический потолок, ленту эту чертову – и не понимала, что происходит. Почему я здесь оказалась? В памяти неохотно всплывали какие-то образы, словно пробуждаясь после долгой спячки. Не связанные друг с другом, отдельно картинки, отдельно подписи, ни к чему не относящиеся даты. От некоторых веяло узнаванием. Я погналась за одним, другим, пытаясь ухватить за хвост хоть один намёк на ответ.

Мне попалось имя – Анастасия Сергеевна Морошкина… Ася. Ася? Я – Ася? И я… я… Я повернулась к холодильнику с реактивами и уставилась в его блестящую, почти зеркальную дверцу. В нем отражался робот с крупной головой и условно человекоподобным телом: две руки, две ноги, туловище, вот и все сходство. Железная башка, у которой верхнюю половину «лица» вместо глаз занимал экран, а нижняя, без намёка на рот, блестела полированным металлом. Из памяти всплыло моё прежнее отражение: серые глаза, чуть вздёрнутый носик, пухлые щёки… Кажется, именно они меня и бесили.

Вспоминать было сложно, даже больно. События, люди, разговоры вылезали из памяти нехотя, будто делали одолжение. Но я хваталась за них жадно, со страхом и трепетом, пока наконец передо мной не развернулась целая жизнь… Моя жизнь? Я вспоминала взлёты и падения, они тянули за собой какие-то чувства. Чувства Аси. Мои ли они? Но это всё, что я смогла найти.

Анастасию Сергеевну Морошкину редко кто называл красавицей, но симпатичной – всегда. А еще умной и адекватной. Училась я легко и в какой-то момент оказалась одним из самых востребованных специалистов в своей области: я умела настраивать бухгалтерские и схожие с ними программы под задачи конкретного заказчика. Денег это приносило немало. Так что жила бы я себе припеваючи, если бы не эти щёчки… щёки, щёчищи. И спасательный даже не круг, а жилет, от плеч до задницы. Диеты, да, спорт… Я честно пыталась, но, посмотрим правде в глаза, сколько таких, как я, на самом деле преуспевает? Я пробовала одно, другое, третье, но всё без толку. А потом… Самые последние воспоминания оказались самыми мутными и неподатливыми. Всплыло слово “операция”. Потом – “экспериментальная методика”. Какой-то футуристический интерьер в бело-голубых тонах с большим количеством стекла. Обаятельный доктор, похожий на Чехова, который говорил про фантастические результаты. Страх перед вмешательством в моё тело… Дальше – темнота.

А теперь я здесь. И где это «здесь», мне неизвестно. Но что хуже, смотрю на себя и вижу робота. Робота. Вот прямо как их на картинках рисуют! Черт побери, да меня даже в темноте с человеком не перепутаешь! Не бывает у людей таких крупных голов, туловища прямоугольником и рук-ног, словно нарисованных по линеечке. Доктор не обманул: фантастические результаты.

Вот уж похудела так похудела.

Подтвердить отмену операции?

Я молчала. Мой мир только что рухнул, какое мне дело до каких-то там френокрезатронов, тем более я понятия не имела, что это такое.

– Это аппарат для изменения состава почвы на планетах класса «Помпеи», балда ты никелированная, – на внутреннем экране дополненной реальности появились текст и скрепка с глазами. Она уставилась на меня так, как наша учительница литературы, – со снисходительным презрением. Больше всего эта штука напоминала помощника в допотопном текстовом редакторе, который уже в мое время давно устарел.

– Ты что за анахронизм? – невольно подумала я. И тут же эта фраза напечаталась перед глазами.

Скрепка уставилась на меня еще более высокомерно.

– Это ты анахронизм, – заявила она. – А я искин с более чем тридцатилетним стажем! Пусть меня и выпустили разрабы знают когда, но уж точно не так давно как тебя! Ты, небось, и в космос не летала, а?

– А что, туда надо летать? Зачем?

Искин – я припомнила, что это вроде бы сокращение от “искусственный интеллект” – заржал и нахально спросил: «Ты хоть Гагарина застала или только динозавров?»

– Я жила намного позже Гагарина, – даже в мыслях я будто рычала, – у нас уже туристы в космос мотались. Правда, не больше сотни, но тем не менее!

– О как всё тяжко. Даже когда меня выпустили, туристы на лайнерах путешествовали между планетами, как к себе на дачу. Нашими планетами, между прочим. Которые мы терраформировали и заселили!