Смеющийся труп - Гамильтон Лорел Кей - Страница 22
- Предыдущая
- 22/73
- Следующая
Детектив Клайв Перри пошел мне навстречу, как будто мне был необходим эскорт. Перри был одним из самых вежливых людей, что я когда-либо встречала. Он обладал прямо-таки старосветской учтивостью. Джентльмен в лучшем смысле слова. Мне всегда хотелось спросить, что же он сделал такого, что попал в охотники за привидениями.
Его худощавое стройное лицо было покрыто бисеринками пота. Он не снимал пиджака, несмотря даже на то, что было, вероятно, больше ста градусов по Фаренгейту.
— Мисс Блейк.
— Детектив Перри, — сказала я в ответ и посмотрела на гребень холма. Дольф и горстка людей стояли с таким видом, словно не знали, что делать. Никто не смотрел на землю.
— Насколько ужасно, детектив Перри? — спросила я.
Он покачал головой:
— Зависит от того, с чем сравнивать.
— Вы видели записи и фотографии из дома Рейнольдсов?
— Да.
— Это хуже, чем там? — Это была моя новая «самое ужасное, что я видела» единица измерения. Перед этим была банда вампиров, которая пыталась удрать из Лос-Анджелеса. Бандитов порубили на куски топорами их респектабельные сородичи. Когда мы приехали, куски еще ползали. А может быть, в доме Рейнольдсов и не было хуже. Может быть, время просто приглушило воспоминания.
— Крови не больше, чем там, — сказал Перри, поколебавшись. — Но ведь это был ребенок. Маленький мальчик.
Я кивнула. Не нужно мне этого объяснять. Всегда хуже, когда находишь останки ребенка. Я никогда не могла точно сказать почему. Наверное, это некий первобытный инстинкт защищать детенышей. На уровне гормонов. Как бы там ни было, всегда хуже, когда это дети. Я опустила глаза на белое надгробие. Оно напоминало унылый кусок подтаявшего льда. Я не хотела подниматься на холм. Я не хотела ничего видеть.
Я начала подниматься. Детектив Перри шел следом. Храбрый детектив. Храбрая я.
Простыня приподнималась над травой, словно палатка. Дольф стоял ближе всех к ней.
— Дольф, — сказала я.
— Анита.
Никто не предложил откинуть простыню.
— Это оно?
— Да.
Дольф, казалось, встряхнулся — а может, это был просто приступ дрожи. Он наклонился и взялся за край простыни.
— Готова?
Нет, я не была готова. Не заставляйте меня смотреть. Пожалуйста, не заставляйте меня смотреть. Во рту у меня пересохло. Сердце колотилось у самого горла. Я кивнула.
Ветер подхватил простыню, как бумажного змея. Трава была вытоптана. Борьба? Бенджамин Рейнольдс был жив, когда его бросили в высокую траву? Нет, конечно же, нет. Боже, как я надеялась, что нет.
Пижама, вся в маленьких цветных цифирьках, была располосована, как банановая кожура. Маленькая ручка лежала под головой, словно ребенок спал. Закрытые веки с длинными ресницами дополняли эту иллюзию. Бледная кожа была чистой и гладкой, губы чуть приоткрыты. Я ждала, что зрелище будет страшнее, намного страшнее.
В нижней чисти пижамы было грязно-коричневое пятно. Я не хотела видеть, отчего умер мальчик. Но именно для этого меня вызвали. Моя рука замерла над разрезанной на полоски пижамой. Я глубоко вдохнула; это была ошибка. В такую жару, да еще так близко от трупа запах был просто кошмарным. Свежая смерть пахнет выгребной ямой, особенно если живот распорот и внутренности вывалились наружу. Я знала, что увижу, когда подниму пропитанную кровью ткань. Запах уже сказал мне об этом.
Я опустилась на колени и закрыла рукавом рот и нос. Я старалась дышать неглубоко, но это не помогло. Стоит на секунду поймать этот запах, и нос его запоминает. Вонь встала комом у меня в горле, и я не могла от нее избавиться.
Быстро или медленно? Отдернуть ткань или потянуть? Быстро. Я дернула ткань, но пижама приклеилась к засохшей крови. Она отлепилась медленно, с влажным, сосущим звуком.
Казалось, кто-то взял гигантскую ложку для мороженого и выскреб все внутренности. Ни желудка, ни кишок не было. Солнце закружилось вокруг меня, и мне пришлось опереться рукой о землю, чтобы не упасть.
Я перевела взгляд на лицо. Волосы у мальчика были светло-каштановые, как у матери. Влажные кудряшки наползали на щеки. Я вновь посмотрела на то, что осталось от его живота. Темная густая жидкость сочилась на траву.
Я встала и, спотыкаясь, побрела прочь от сцены преступления, хватаясь руками за надгробные плиты, чтобы удержаться на ногах. Я побежала бы, если бы знала, что не упаду. Небо крутанулось и встретилось с землей. Я рухнула в задыхающуюся от жары траву, и меня вырвало.
Я блевала, пока было чем и пока мир не перестал крутиться. Потом я вытерла рот рукавом и, ухватившись за покосившееся надгробие, встала на ноги.
Когда я вернулась, никто не сказал ни слова. Тело вновь было накрыто простыней. Тело. Будем думать об этом так. Не могла я признать факт, что это был маленький ребенок. Не могла. Я сошла бы с ума.
— Ну что? — спросил Дольф.
— Он умер недавно. Черт возьми, Дольф, это случилось утром, возможно, как раз перед рассветом. Он был жив, жив, когда эта тварь схватила его! — Я смотрела на Дольфа и чувствовала, как к глазам подступают горячие слезы. Нет, я не заплачу. Я уже осрамила себя достаточно для одного дня. Я набрала в грудь побольше воздуха и медленно выдохнула его назад. Я не заплачу.
— У тебя были сутки, чтобы поговорить с этой Домингой Сальвадор. Ты выяснила что-нибудь?
— Она говорит, что она не знает ничего об этом. Я ей верю.
— Почему?
— Потому что если бы она хотела убивать людей, то сделала бы это не столь драматически.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Дольф.
— Ей достаточно было бы пожелать им смерти, — сказала я.
Он расширил глаза.
— И в это ты тоже веришь?
Я пожала плечами:
— Возможно. Да. Дьявол, не знаю. Она меня напугала.
Его косматые брови поползли вверх.
— Я это запомню.
— Зато у меня появилось новое имя для твоего списка, — сказала я.
— Кто?
— Джон Бурк. Он приехал из Нового Орлеана на похороны брата.
Дольф записал имя в небольшой блокнотик.
— Если он только что приехал, когда же он мог успеть?
— Я не могу придумать мотив. Но он мог это сделать, если бы захотел. Наведи о нем справки у полиции Нового Орлеана. Кажется, ему там шьют мокрое дело.
— Что же он тогда делает за пределами штата?
— Вряд ли у них есть доказательства, — пояснила я. — Доминга Сальвадор сказала, что она мне поможет. Обещала поговорить с теми, кого она знает, и сообщить мне, если что-нибудь выяснится.
— Я навел о ней справки. Она никому не помогает, кроме своих людей. Как ты заставила ее сотрудничать?
Я пожала плечами.
— Всепобеждающее очарование моей личности. — Дольф покачал головой. — В этом не было ничего незаконного, Дольф. Кроме того, мне не хочется говорить об этом.
Он разрешил мне не уточнять детали. Умный парень.
— Сообщи мне, как только узнаешь еще что-нибудь, Анита. Мы должны остановить эту тварь прежде, чем она убьет снова.
— Согласна. — Я обвела взглядом колышущуюся траву. — Это то самое кладбище, возле которого нашли первые три жертвы?
— Да.
— Тогда, возможно, ответ надо искать здесь, — сказала я.
— Что ты имеешь в виду?
— Как правило, вампиры должны возвращаться в могилу перед рассветом. Вурдалаки обитают в подземных тоннелях, подобно гигантским кротам. Если бы это был кто-то из них, я бы предположила, что существо пряталось здесь в ожидании сумерек.
— Но?
— Но если это зомби, то ему не помеха солнечный свет и не требуется отдохнуть в гробу. Сейчас оно может быть где угодно, но я думаю, что пришло оно с этого кладбища. Если для того, чтобы создать его, были использованы обряды вуду, должны остаться следы.
— Какие?
— Нарисованные мелом символы на могиле, засохшая кровь, возможно — следы костра. — Я посмотрела на шелестящую траву. — Хотя я не рискнула бы жечь в этом месте костер.
— А если не вуду? — спросил Дольф.
— Значит, работал аниматор. И снова надо искать засохшую кровь; возможно — останки жертвенного животного. Но аниматор оставляет меньше следов, и их проще убрать.
- Предыдущая
- 22/73
- Следующая
