Культивация зельевара (СИ) - Крынов Макс - Страница 41

Я облегчённо киваю:

— Благодарю вас за понимание и помощь, ваше высочество.

Принц слегка кивает в ответ и переводит взгляд на лежащие перед ним бумаги — намек на то, что разговор окончен. Однако уходить я не тороплюсь — возможно, стоит воспользоваться моментом и попробовать поднять ещё один вопрос. Медитацию я повысил до сорока, а теперь смотреть в статус не мог — глаз колол навык массажа, давно застывший на пятьдесят девятом уровне. Кроме медитации, которую я повысил недавно, именно массаж сейчас казался мне самым перспективным направлением развития. Я занимался самомассажем ежедневно и надеялся, что пара хороших рабочих дней (или массаж целого принца) помогут наконец преодолеть этот барьер.

Ну а если нет — хотя бы приблизят меня к следующему уровню.

— Ваше высочество… — осторожно начинаю я снова. Принц вновь поднимает глаза от бумаг и смотрит на меня с лёгким любопытством. — Если вы наводили обо мне справки, то знаете, что я обладаю также искусством массажа.

Принц спокойно смотрит, ждет продолжения.

— Так вот… Не желаете ли оценить мое мастерство?

Он доброжелательно улыбается:

— Благодарю за предложение, однако вынужден отказаться. Касаться особ королевской крови, за исключением рукопожатия, дозволено лишь очень узкому кругу лиц. И люди, умеющие делать великолепный массаж и занимающиеся этим всю жизнь, у меня тоже имеются.

Я слегка склоняюсь перед ним в знак уважения:

— Разумеется, ваше высочество. Прошу простить мою дерзость.

Принц снова улыбается чуть теплее и машет рукой:

— Ничего страшного, Китт. И давай как раньше, без высочеств. Я ценю твою инициативность и желание быть полезным. Кстати, моим людям тоже ничего подобного не требуется, если хочешь знать.

А я хотел. Принц с языка снял этот вопрос.

Киваю, слегка кланяюсь и шагаю к выходу.

Несмотря на отказ от массажа и предупреждение о Крайслерах, разговор прошёл лучше, чем я ожидал: если принц заинтересован в моём предложении и в сокращении затрат на поставки зелий, то попытается найти решение проблемы, а у меня появится крупный покупатель. И самое главное — можно будет, не таясь, разворачивать в Циншуе зельеварню: варить зелья огромными котлами, используя и эссенции, и все мои бонусы.

А пока я осторожно прикрыл за собой тяжелую дверь кабинета и пошел на выход из особняка.

Сегодня я сократил список рецептов, которые нужно усовершенствовать, до трех. Читать книги ужасно не хотелось — остались зубодробительные по сложности формулы вычисления сложнейших печатей, смотреть на которые без тошноты я не мог. Садился за учебу и мог час просидеть, глядя на какую-то руну. Мозг был переполнен и бастовал, как мог. Поэтому вместо того, чтобы телепортироваться к лагерю, я шагал по городской улице.

Мысль о массаже, застывшем в шаге от очередного бонуса, никак не покидала голову.

Сегодня был выходной день, улицы Циншуя наполняла суета. Горожане прогуливались по широким мощёным тротуарам, заглядывали в лавки и палатки торговцев, смеялись и громко переговаривались друг с другом. Я смешался с толпой, наслаждаясь ощущением анонимности и свободы, когда тебя никто не замечает, не оценивает на полезность, не пытается использовать или убить. Редкая и не каждым ценимая возможность побыть таким, как все.

Улочки скрадывались под ногами. Дорога вела меня к недавно замеченному массажному салону — место выглядело интересным и явно заслуживало внимания. Нашел я его случайно: почувствовал тонкий аромат лавандового масла, исходящий от небольшого деревянного здания на углу улицы, а присмотревшись к зданию, приметил аккуратную деревянную вывеску с выжженным изображением двух рук и надписью: «Умелое прикосновение. Исцеляем тело, унимаем дух».

Тогда у меня не было времени зайти внутрь, но, похоже, сегодня — самое подходящее для этого время.

Спустя десяток минут я добрался до массажного салона и толкнул тяжёлую деревянную дверь.

Внутри царила приятная прохлада. Воздух пропитан ароматами травяных масел и благовоний. На стенах висели тонкие шёлковые занавеси. На бархатных подушках в глубине прихожей комнаты сидел пожилой мужчина — по-видимому, мастер массажного салона. Седые волосы мастера были аккуратно собраны в хвост на затылке, а лицо покрывали глубокие морщины.

При моём появлении седой поднял голову и тепло улыбнулся:

— Добро пожаловать в «Умелое прикосновение», молодой человек! Вы на массаж?

Я покачал головой и улыбнулся, стараясь выглядеть максимально уверенно и непринуждённо:

— Нет, я не на массаж. Скорее наоборот — хотел бы предложить свои услуги вашему заведению.

Мастер слегка нахмурился и медленно поднялся с бархатной подушки. Поправил складки на своей простой, но безупречно чистой одежде, и переспросил:

— Ваши услуги? — переспросил он, едва скрывая недоумение. — Простите, юноша, но у меня нет нужды в дополнительных руках. Мой салон славится на весь Фейлянь благодаря моим умениям. Я лично обучал себе учеников и не собираюсь доверять репутацию случайному прохожему. Вы знаете, как просто случайно нанести вред при массаже, и насколько сложно потом все поправить?

Мастер задавал правильные вопросы и производил впечатление хорошего человека. Вот только мне кровь из носу нужно было сделать кому-нибудь массаж. Чтобы работать в этом салоне, мне нужно либо добиться уважения мастера (на что уйдет куча времени, большая часть которого — именно уговоры). Другой вариант — встряхнуть человека, задеть его за живое. Мне самому было противно от того, что я собирался сделать, но другого способа быстро добиться своего я не видел.

Я надменно хохотнул и перешел на «ты», что по отношению к пожилому человеку уже можно считать за оскорбление:

— То есть, ты считаешь, что проведешь массаж лучше меня?

Снисходительный тон дался мне неприятно легко. Казалось, я слишком хорошо знаю, как вести себя подобным образом.

Мастер напрягся. Тёплая улыбка исчезла с лица, уступив место настороженности и неприязни.

Я шагнул вперёд и, сложив руки за спиной, посмотрел ему прямо в глаза.

— Послушай, мастер, — произнёс я насмешливо. — Я не спорю, ты, наверное, был великим. Когда-то! Но ты же сам чувствуешь разницу с каждым годом, верно? Пальцы теряют чувствительность, дубеют, теряют гибкость. Ты не можешь в полной мере чувствовать напряжение в мышцах, не улавливаешь в них напряжение с той же легкостью, как раньше. Нет, я не говорю, что ты виноват. Старость — не вина, она просто… ну… просто приходит.

Он молчал, но я знал, что мои слова бьют в цель. Потому что прочувствовал уже однажды все это на себе. Всю эту медленно приходящую немощь, когда возраст догоняет, и прыгает на тебя сзади, цепляясь зубами за шкирку. Каким бы ты ни был умелым, сильным и прочее, рано или поздно возраст это сожрет. Это жизнь. Нет никого, кто сумел бы прожить больше отмеренного человеку срока. Даже практики только отодвигают старость, но не могут делать это вечно. Кажется, предел — три сотни лет.

— Я был в нескольких салонах столицы, — вру я, — и оттуда меня тоже отправляли восвояси. Однако есть маленькое отличие между их салонами и твоим. Там хотя бы были клиенты, смекаешь? Нет, я не спорю, возможно, в прошлом ты и мог что-то. Но сейчас… когда в последний раз ты делал массаж без дрожи в запястьях? Без того, чтобы после сеансов самому восстанавливаться, пережидая боль в запястьях?

Молчание затянулось. Затем мастер до хруста распрямил спину и сказал негромко, но с отчётливым нажимом:

— Вон отсюда.

Уважаю. Нет, действительно. Мастер стоит того, чтобы прислать ему потом с курьером усиленное зелье омоложения, сваренное в лаборатории принца.

— Если ты боишься конкуренции, то так и скажи, — произнёс я нарочито громко. — Я готов поспорить на четыре золотые монеты — всё, что у меня сейчас есть с собой, — что смогу провести массаж лучше любого дедушки в этом городе.

— Наглый щенок! — наконец взорвался мастер. — Ты приходишь сюда и смеешь оскорблять меня под моей же крышей⁈ Ты хоть понимаешь, кто я такой⁈ Я посвятил массажу всю свою жизнь! Убирайся отсюда немедленно!