Академия Драгон. Станешь моей истинной! (СИ) - Воронецкая Лана - Страница 20

Надо выпить всё снадобье, которое прислал папа, чтобы избавиться от драконицы раз и навсегда.

Она шипела в голове: «Я тебе помогла. Этот урод издевался, унижал, заставлял делать ужасные вещи… Ты бы предпочла развлекать его? Стать подстилкой и посмешищем?»

МЫ УБИЛИ ЧЕЛОВЕКА!

Сознание не покидало, лучше бы я уплыла в обморок. И даже ломающиеся кости так не сводили с ума, как понимание того, что я убила человека. И на помощь не позвать. Может, богинечка смилостивится, и я тоже умру в этой комнате? Внутри бесилась драконица, и бушевал поток силы, скручивался вихрем, распирая изнутри. Казалось, меня просто разорвет.

Я видела девушку с рыжими волосами, которая плакала над Асгаром. Ландия? Видела незнакомого мужчину, который взял на руки тело молодого дракона и исчез с ним в портале. Нос уловил запах сандала с привкусом …ректора.

Меня кто-то встряхнул, а драконица оглушила шипящим рыком. Ректор смотрел мне в глаза. Он словно разговаривал с моей зверицей, без слов, через хмурый строгий взгляд –властный, подчиняющий, нетерпящий возражений. Радужки с фиолетовым ободком сыпали искрами по сторонам. Привидится же от страха.

Страшно стало не только мне. Рык драконицы постепенно стихал, превращаясь в скулеж с недовольными завываниями. Пока она окончательно не сдалась и не улеглась глубоко в сознании, прячась от ректора.

Боль схлынула, но напряжение, рвущее изнутри, никуда не делось, заставляло тело биться в конвульсиях. Казалось только крепкие руки ректора, сжимающие за плечи и не дают телу развалиться на куски.

Он притянул, уложил мою голову себе на грудь и сжал еще крепче, сдерживая мою дрожь, стал гладить по спине. Шептал, успокаивая.

Как вкусно пахнет господин Луцер. Как хорошо в его крепких объятиях, когда он не сверкает злыми фиолетовыми глазами, а нежно шепчет на ушко и ласково гладит по спине. Стало не разобрать –дрожу я от силы, скопившейся внутри и рвущейся наружу или по телу бегут мурашки незнакомого предвкушения, превращаясь в мелкие волны удовольствия, вызывая пульсацию в животе.

Только бы не отпускал. Так легче. Мне уже лучше. Правда, теперь внутри всё горит. Ногу обожгло горячее прикосновение чужих пальцев. Ректор залез мне под юбку и гладит ногу? Что он делает? Как это ужасно неприлично… аж дыхание перехватывает…

— Тшшш, я только потрогаю, маленькая. Расслабься.

Меня потрогает? Под юбкой? Я простонала, когда рука забралась выше. Пальцы тронули краешек панталончиков и нагло залезли под него. Пульсация внизу живота усилилась, спустилась ниже между ног. Он это чувствует? Как неудобно… О чем я думаю? Он залез мне в панталончики… и прошептал:

— Влажная для меня.

Я? Как же так? Почему я там влажная? Дернулась отстраниться. Но вторая рука ректора прижимала так крепко, а голову оторвать от его плеча было так стыдно. А он трогал настойчивым пальцем то место, которое самой-то неудобно трогать. А его губы горячо шептали:

— Не бойся… — и целовали нежно кончик ушка, и зарывались в волосы.

Я утыкалась в плечо и жмурилась сильно-сильно, хоть он и не мог видеть. И пыталась сдвинуть ноги, раз не могла отстраниться от его руки, но там стало только горячее от этого, и похоже совсем мокро. А он только усилил напор и вытворял пальцем непристойные вещи, ласкал под панталончиками настойчивыми поглаживаниями, которые переросли в мелкие толчки, вторящие моей пульсации.

Пока неожиданно внутреннее напряжение не взорвалось и не прокатилось по телу яркой волной удовольствия. Стон сдержать не получилось. Хоть я и старалась. Я впилась зубами в рубашку, но всё равно продолжила тихо постанывать, пока тело успокаивалось.

Наглые пальцы выскользнули из панталончиков, поправили на место сдвинутый кружевной краешек. Я вцепилась в рубашку руками сильнее. Так стыдно мне еще никогда в жизни не было. И так хорошо. И еще более стыдно из-за этого. Он точно понял, что мне понравилось. О, неет.

— Умница моя. Хорошая девочка, — хриплый шепот вызвал мурашки.

Он еще и хвалил меня? Он точно всё понял.

— Маленькая моя, всё позади. Всё получилось. Обошлись без инициации.

Ооооо, драконица довела меня до того, что сам ректор готов был меня инициировать? Щеки горели нещадно. Я никогда не оторву голову от мужского плеча. Как смотреть в эти фиолетовые глаза? А внутри что-то йокнуло и сердечко затрепыхалось стоило подумать, что сам ректор мог бы заняться моей ...инициацией…

— Ээ-эдна, — позвал хриплый голос, — тебе лучше, маленькая?

Это он мне? Ну, всё. Я крепче стиснула ткань рубашки в кулаках. Меня здесь нет. Я не подниму голову.

— Тебе надо отдохнуть, маленькая.

Он попытался отцепить меня, но потом бросил затею и просто поднялся вместе со мной. Понёс куда-то на руках. А моё сознание, действительно, ускользало в сон. Я пыталась не заснуть. В такой-то момент! У ректора на руках!

Но он прошептал:

— Спи, маленькая, — и подул в волосы, сдувая с губ пару слов сонного заклинания.

Пальцы сразу расслабились, отпуская рубашку. Ректор положил меня на бочок, на что-то мягкое. На кровать. Спиной к себе.

Глаза так и не открыла, медленно уплывая в спасительный сон. Слышала щелчок пальцев и дышать стало легче. Ой, он мне платье снял так?

Стесняться уже не получалось, я практически спала. Хорошо, что лежала спиной к нему. Все-таки разлепила ресницы –знакомые гобелены на стене. Внутренне выдохнула –он принес меня в мою комнату. Сквозь дрему чувствовала горячие пальцы, скользящие по телу и едва различала бормотание:

— Что с ее аурой не так? Потоки выпрямляются. Без кулона стало лучше. Хорошо, — его руки трогали тело через сорочку. Нежно. Так приятно.

Он думал, что я уже сплю, а я млела от ласковых прикосновений. Вот он какой, личный осмотр ректора.

Пальцы ректора задержались на лопатке, нежно обводили контуры татуировки.

Стоп. Он видит мою поломанную драконицу на коже?

Зверица, конечно, успокоилась и глубоко запряталась. Надолго ли? До меня донеслись отголоски довольного утробного урчания. Ей тоже нравилось. Как будто ректор на самом деле гладил ее.

Ректор Святозар Луцер

Девочка уснула.

Я перебирал пальцами потоки ауры, местами подправлял, заодно гладил спину через прозрачную сорочку.

Эдна Корвейн. Студентка первого курса вверенной мне Академии, где я стал ректором. Между нами –целая пропасть, у нас не может быть ничего общего.

Мысли всё возвращались к словам Шаардана об инициации, подпитывая скопившееся возбуждение. И вот, действительно, имел же законное право лишить ее девственности. А как хотелось. А как трудно было сдержаться.

Девочка выглядела такой испуганной, ее драконица мучала малышку изнутри. Разве я мог?

Настрадалась маленькая. Зачем же отец надел девочке кулон, ломающий ауру?

Контуры оболочки заметно восстанавливались, но что-то еще было не так. Не мог понять, что именно. Почему драконица так рвалась наружу и при этом не удавалась трансформация? Ладно. Подождем до полного восстановления энергетических слоев, и сам лично займусь ее тренировками. Контакт со зверицей я уже установил. На уме вертелись парочку приемов, которые можно попробовать, чтобы помочь малышке наладить связь со второй ипостасью.

Пальцы коснулись шершавой кожи на лопатке, как будто шрамы. Обвел пальцем контуры. Присмотрелся –татуировка, больше похожая на клеймо. Хм, драконица. Какая-то вся поломанная, корявая. Кто это сделал?

Люцик завозился внутри. «Это ее драконица. Не чувствуешь, что ли?»

Я могу видеть татуировку второй сущности? Наверное, Люцик что-то путает. У Шаардана татуировка вроде была на плече. Если она там, действительно, была.

С сожалением оторвался от нежной кожи. Втянул воздух, впитывая ее запах. Поднес пальцы, которыми доставлял девочке удовольствие к носу –так запах чувствовался сильнее. Прикрыл глаза, наслаждаясь.

Потом еще раз окинул внимательным взглядом внешнюю оболочку ауры, остался доволен. Ну, пора и честь знать.