Отчаяние. Том 1 (СИ) - "Say Latto" - Страница 36

Внутри — касса, холодильники, разбитые витрины. Что-то чиркнуло в дальнем углу, и я тут же залёг, выхватив меч.

— Не стреляй! — раздалось оттуда по-итальянски. Голос старческий, сиплый.

Я пока бродил, заучивал фразы через переводчик.

Из-за стойки вылез мужик лет под шестьдесят. В грязной жилетке, с пистолетом, который трясся в руках, как у паркинсоника. За ним показалась женщина — моложе, в рубашке с засохшей кровью на рукаве и топором на поясе.

— Спокойно, — сказал я, не поднимаясь. — Мне не вы. Мне топливо. -- Сказал я по-английски.

Мужик прищурился, потом опустил пистолет. Женщина — нет.

— Карта есть? — спросил он.

— Нет. Наличные.

— Ха. — Он усмехнулся. — Тогда иди на хуй.

— У меня есть запасной аккумулятор. Полностью заряженный. — Я медленно поднялся. — Обмен.

Женщина глянула на старика. Тот задумался.

— Один аккумулятор — за одну канистру. У нас их осталось шесть. — Он кивнул куда-то вглубь помещения.

— Две канистры.

— Это не базар, парень. Не хочешь — ищи другую заправку. Но если найдёшь — мы тебя там тоже догоним.

Я пожал плечами. Вытянул из рюкзака карту и из нее достал аккум. Не самый лучший, но заряжен по максимуму. Оба наблюдали за зелёной дымкой как завороженные.

Мужик проверил аккум — и только тогда кивнул.

— Ладно, бери две.

Канистры оказались пластиковыми, по двадцать литров каждая. Одна воняла, как будто её сперва заполнили дизелем, потом срали туда крысы. Вторую я проверил лично. Нормально.

Я свернулся на выход, но на полпути остановился.

— Слушай, — бросил через плечо. — Если кто спросит, видел ли ты меня — не видел. Ладно?

— Я даже не смотрел, — пробормотал он. — Я вообще плохо вижу.

Вышел.

На улице уже начинало темнеть. Воздух наполнялся копотью и влажностью. Город всё ещё шевелился. За спиной кто-то закрыл ставни. Где-то хлопнула дверь. Где-то заорали — коротко, резко, потом тишина.

Я шёл обратно к той самой Тойоте.

Если заведётся — еду на север.

Если нет — жду ночи и перерезаю тех, кто спит рядом.

Я вернулся к Тойоте, когда солнце уже пригибалось к крышам, окрашивая улицу ржавым светом. Внедорожник стоял на том же месте — будто ждал. Ни следов, ни шорохов рядом. Только пыль на капоте и затхлый запах нагретого металла.

Я достал кинжал, сунул между стеклом и резинкой на водительской двери и начал ковырять. Тихо, медленно, чувствуя каждое движение. На третий рывок — щёлкнул замок.

— Отлично, — выдохнул я и потянул за ручку.

В этот момент Тойота ожила.

Сигналка взвыла в полный голос — визг, как у бешеной собаки, сотряс улицу. Мигалки на приборке замигали, будто новогодняя ёлка. Я отскочил и чертыхнулся.

— Сука!

Сердце прыгнуло к горлу. Я влетел в салон, лихорадочно ища копотный рычаг. Нашёл, дёрнул. Щелчок. Выбежал наружу, на бегу подцепил капот, открыл. Нашёл аккумулятор, накинулся с отвёрткой и выдернул клемму.

Сигналка захлебнулась и умерла.

Но было уже поздно.

— ЭЙ! — раздался крик с балкона.

Я поднял голову. Там стояли двое: женщина в халате и мужик с бутылкой в руке. Она тыкала в меня пальцем, он орал что-то на непонятном языке. Итальянский. Ни слова не понял.

— Я просто беру машину! — крикнул я по-английски. — Я уйду! Я не трогаю вас!

— Чё он говорит?! — услышал я сзади.

Повернулся. С противоположной стороны улицы шли четверо. Один с палкой, другой с ломом, третий — просто с камнем. Говорили быстро, на итальянском, но я различил:

— Турист, блядь…

— Вон, тачку ....

— Даже по-нашему ни слова…

— Стойте! — поднял я руки. — Я не вор! Мне просто нужно уехать!

— Он ... не понимает! — гаркнул один. — ... его!

Они рванули на меня.

-- Блядь!

Щупальца вырвались из позвоночника с мокрым чпоком. Два хлыста вылетели вперёд. Один смахнул камень, второй врезал по ногам первому нападавшему. Хруст — тот рухнул. Ещё один попытался обойти слева — я ударил его щупальцем в грудь, он отлетел в другую машину.

Третий остановился. Я поднял руки, и над ладонями вспыхнули энергетические шары. Я швырнул один в асфальт.

Взрыв. Осколки бетона осыпали улицу. Вторая вспышка сорвала дверцу с почтового ящика. Люди отпрянули, заслонив лица.

— Не лезьте. — Голос мой был ровный, спокойный. — Я не враг. Я просто ухожу.

Они молчали. Кто-то помог раненому подняться. Один плюнул в мою сторону.

— Уёбок, — буркнул он. Я его понял. Язык матов — универсальный.

Я не стал задерживаться. Щупальца втянулись в спину, будто и не было их вовсе. Руки всё ещё дрожали. Пахло гарью — то ли от энергетического шара, то ли от расплавленного изнутри напряжения.

Я снова открыл капот, подключил клемму.

Мгновенно, как будто ждала этого, сигналка снова ожила — взвизгнула ещё злее, чем в первый раз. Машина завыла, как сирена воздушной тревоги.

— Да ёб твою...

Я прыгнул в салон, выдернул отверткой пластиковую заглушку из панели, нащупал блок сигнализации. Мелкий, мерзкий коробок. Ударил по нему рукояткой кинжала — визг смолк, как отрезало.

— Так-то лучше.

На всякий случай выдрал один из проводов — чтобы больше не вздумала.

Полез в багажник, откинул пол и достал из внутреннего отсека старый автомобильный инструмент. К счастью, в одной из ниш валялась колодка для замка зажигания — с такими штуками когда-то отламывали личинки.

— Прости, старая, — пробормотал я, забираясь на водительское сиденье.

Вытащил замок — прямо с мясом. Провода за ним были в пыли и паутине, но целые. Несколько секунд ушло на то, чтобы подобрать нужные — плюс, минус, зажигание.

— Спасибо тебе, YouTube двадцатых, — пробормотал я и замкнул провода.

Щелчок. Панель загорелась. Стартер подал голос.

— Давай, родная… ещё чуть-чуть…

Крутилка провернулась, мотор закашлял, потом ожил — и хрипло заревел, как старый зверь, которого разбудили не вовремя.

— Есть контакт.

Я откинулся в кресле. Сердце стучало, но уже ровнее. По улицам никто не шёл. Те, что пытались меня остановить, явно не ожидали, что турист окажется с тентаклями и плазменными шарами. Их желание обсуждать мораль автоворовства улетучилось, как моя совесть.

Можно было бы конечно тупо устроить резню всей округи, как раз и добить опыт до двадцатого уровня.

Вряд-ли мне бы даже кто-то оказал сильное сопротивление.

Но...

Нафига?

Я итак за свою недолгую жизнь перебил столько народу, что на свое собственное кладбище хватит.

Да и вообще. Успеется ещё.

Мне три тысячи километров до Воронежа.

Смертников, желающих самоубиться об меня будет ещё много.

Я вёл Тойоту медленно, почти бесшумно. Двигатель урчал с хрипом, как старый зверь, в глотке у которого застрял нож. Небо над Лекко переливалось остатками закатного огня, но город уже начал гнить в сумерках. С каждой улицей становилось тише. Шум, голоса, лай — всё утихало, будто само место понимало: пришло время убивать.

Асфальт под колёсами был покрыт крошкой стекла, мусором, клочьями бумаги. Где-то валялась сломанная кукла, у которой не было головы. Символично.

Я ехал к окраине, туда, где заканчиваются жилые кварталы и начинаются пустыри, старые ангары, выжженные склады. Надо было найти место на ночь. Переждать. Я ещё не ел. Тошнило от усталости. Но есть хотелось сильнее, чем спать.

Поворот. Узкая дорога вдоль канавы. Бетон весь в трещинах. Слева полуразрушенный забор. Справа — пара облезлых домов с разбитыми окнами. Ещё поворот — и вот она, почти свобода. Город позади. Осталось выехать на шоссе.

И тут дорогу перегородили.

Пятеро. Стоят чётко — двое сзади, трое впереди. Один с пистолетом. Второй — с автоматом, старенький AR 70. Видно поднял с трупа мента, которых по городу должно валяться в огромном количестве после первого этапа инициации. Остальные вооружены по-всякому: пожарный топор, бита, копьё с куском арматуры на конце.